«День изо дня и год из года» День изо дня и год из года Твоя жестокая судьба Была судьбой всего народа. Твой дивный дар, твоя волшба Бессильны были бы иначе. Но ты и слышащей и зрячей Прошла сквозь чащу мертвых лир, И Тютчев говорит впервые: Блажен, кто посетил сей мир В его минуты роковые. «Ахматовой и Пастернака» Ахматовой и Пастернака, Цветаевой и Мандельштама Неразлучимы имена. Четыре путеводных знака — Их горний свет горит упрямо, Их связь таинственно ясна. Неугасимое созвездье! Навеки врозь, навеки вместе. Звезда в ответе за звезду. Для нас четырехзначность эта — Как бы четыре края света, Четыре времени в году. Их правотой наш век отмечен. Здесь крыть, как говорится, нечем Вам, нагоняющие страх. Здесь просто замкнутость квадрата, Семья, где две сестры, два брата, Изба о четырех углах… 19 августа 62 г. Комарово «Нет, мне уже не страшно быть одной» Нет, мне уже не страшно быть одной. Пусть ночь темна, дорога незнакома. Ты далеко и все-таки со мной. И мне спокойно, мне легко, я дома. Какие чары в голосе родном! Я сокрушаюсь только об одном — О том, что жизнь прошла с тобою розно, О том, что ты позвал меня так поздно. Но даже эта скорбь не тяжела. От унижений, ужасов, увечий Я не погибла, нет, я дожила, Дожаждалась, дошла до нашей встречи. Твоя немыслимая чистота — Мое могущество, моя свобода, Мое дыханье: я с тобою та, Какой меня задумала природа. Я не погибла, нет, я спасена. Гляди, гляди — жива и невредима. И даже больше — я тебе нужна. Нет, больше, больше — я необходима. «Но только и было что взгляд издалёка» Но только и было что взгляд издалёка, Горячий, сияющий взгляд на ходу. В тот день облака проплывали высоко И астры цвели в подмосковном саду. Послушай, в каком это было году?.. С тех пор повторяю: а помнишь, а знаешь? И нечего ждать мне, и все-таки жду. Я помню, я знаю, что ты вспоминаешь И сад подмосковный, и взгляд на ходу. «Ты сама себе держава» Ты сама себе держава, Ты сама себе закон, Ты на все имеешь право, Ни за кем нейдешь вдогон. Прозорлива и горда И чужда любых иллюзий… Лишь твоей могучей музе По плечу твоя беда, И — наследственный гербовник — Царскосельский твой шиповник Не увянет никогда. «Куда, коварная строка?» Куда, коварная строка? Ты льстишься на приманку рифмы? Ты хочешь, чтобы вкось и вкривь мы Плутали? Бей наверняка, Бей в душу, иль тебя осилят Созвучья, рвущиеся врозь. Коль ты стрела — лети навылет, Коль ты огонь — свети насквозь. «Не отчаивайся никогда» Не отчаивайся никогда, Даже в лапах роковой болезни, Даже пред лицом сочтенных дней. Ничего на свете нет скучней, И бессмысленней, и бесполезней, Чем стенать, что зря прошли года. Ты еще жива. Начни с начала. Нет, не поздно: ты еще жива. Я не раз тебя изобличала, И опять ключами ты бренчала У дверей в тайницу волшебства. ГОРЕ Уехать, уехать, уехать, Исчезнуть немедля, тотчас, По мне, хоть навечно, по мне, хоть В ничто, только скрыться бы с глаз, Мне лишь бы не слышать, не видеть, Не знать никого, ничего, Не мыслю живущих обидеть, Но как здесь темно и мертво! Иль попросту жить я устала — И ждать, и любить не любя… Все кончено. В мире не стало — Подумай — не стало тебя. АРМЕНИЯ На свете лишь одна Армения, Она у каждого — своя. От робости, от неумения Ее не воспевала я. Но как же я себя обидела — Я двадцать лет тебя не видела, Моя далекая, желанная, Моя земля обетованная! Поверь, любовь моя подспудная, Что ты — мой заповедный клад, Любовь моя — немая, трудная, Любое слово ей не в лад. Со мною только дни осенние И та далекая гора, Что высится гербом Армении В снегах литого серебра, Та величавая двуглавая Родная дальняя гора, Что блещет вековечной славою, Как мироздание стара. И тайна острова севанского, Где словно дань векам седым — И своды храма христианского, И жертвоприношений дым. Орлы Звартноца в камень врублены, Их оперенье — ржавый мох… О край далекий, край возлюбленный, Мой краткий сон, мой долгий вздох. |
