— Ты не спрашиваешь о своем друге?

Она взглянула на Хэнка и невольно залюбовалась им. Кожа его после бритья была гладкой и чистой, длинные волосы вились и падали на виски, придавая Хэнку мальчишеский вид. Но этот испано-американский полукровка был мужчиной в полном смысле этого слова.

— Сэм, почему ты молчишь? Саманта опустила глаза под его внимательным взглядом.

— О моем друге?

— О Рамоне Бароха. Ты же просила разузнать о нем. Прошло уже три дня, а ты молчишь.

— Я боялась, — солгала она, не желая, чтобы он догадался о причине ее забывчивости. — Боялась, что ты привез плохие вести.

— Я думаю, ты боялась другого, — сказал он с ноткой торжества, откинувшись на стул и внимательно глядя на нее. — Ты боялась, потому что лгала мне. Этот парень тебе больше, чем друг.

— Он не парень, — запротестовала Саманта. — Он — мужчина. Но я не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я имею в виду, что он может стать твоим мужем.

— Кто тебе это сказал?

— Ходят слухи, — пожал плечами Хэнк.

— Сплетни, ты хочешь сказать. Но, в любом случае, это не твое дело.

— Допустим, у меня все же есть к этому интерес, — хладнокровно заметил Хэнк. — Так это правда? На губах Саманты появилась усмешка.

— А что, если да? — уклончиво спросила она, с вызовом глядя на него.

— Не хотелось бы, nina, — сумрачно ответил он.

— Отчего же? — насмешливо сказала Саманта. — Расскажи мне, в чем состоит твой интерес.

— Ты забыла, Сэм, что я делал тебе предложение стать моей женщиной.

Она с изумлением посмотрела на него.

— Но ты не повторял его.

— Но и не отказывался. Я допускаю, что сейчас ты ненавидишь меня. Но ты говорила, что любишь Эдриена. Мне не хотелось бы, чтобы твои привязанности менялись так часто.

При упоминании Эдриена Саманта моментально дошла до точки кипения.

— Мне наплевать на то, чего тебе хотелось бы!

— Ты любишь его? — вырвалось у Хэнка. Глаза у нее от удивления расширились: он явно был разгневан. Но почему?

— Взгляни на себя, Хэнк. Твоя гордыня не позволяет тебе принять тот факт, что я оставила тебя и могу быстро найти другого. Все дело в этом, не правда ли?

Он резко встал, то же сделала и она. Они стояли и смотрели друг на друга через стол. Вдруг Хэнк отбросил его в сторону и оказался рядом с ней. Саманта даже не успела подумать о бегстве. Он схватил ее за руки и властно привлек к себе.

— Может быть, Сэм, ты и права. Все это не имело бы значения, если бы я так не хотел тебя. Нам следует быть добрее друг к другу, ты должна понимать это так же, как и я.

Он приник к ее губам. Поцелуй был настойчивым и даже грубым. Несколько секунд она яростно сопротивлялась, а потом обняла его за шею и ответила на требовательный поцелуй. Его гнев возбудил ее, а близость Хэнка и память об испытанном наслаждении довершили начатое.

— Ты еще можешь, — прошептал он, его губы двинулись вниз к шее, — ты еще можешь стать моей женщиной, я не выпущу тебя отсюда.

— Нет! — она оттолкнула его, отрезвленная таким неожиданным заявлением.

Хэнк пригладил свои волосы жестом, выдававшим утомление, посмотрел на Саманту долгим взглядом, потом повернулся и вышел из дома. Он смотрел на грязный двор, на утесы, за столетия покрывшиеся мхом, смотрел на все в целом, но ни на что в частности.

— Ты… ты действительно хочешь задержать меня здесь? — спросила Саманта, глядя ему в спину.

— Нет, — тихо ответил Хэнк.

Она поставила стол на место и расставила около него стулья, испытывая желание хоть что-нибудь делать.

— Тогда почему ты сказал так, Хэнк?

— Такое говорится только в порыве страсти. Забудь мои слова, Сэм.

Саманта снова смотрела ему в спину.

— Я понимаю, что ты больше не хочешь меня. Ты ненавидишь меня, Хэнк?

Он повернулся к ней лицом.

— Тебе будет лучше, если я скажу да?

— Я хочу знать правду.

— Правда в том, что мы близки с тобой и ты влияешь на мои мысли и поступки. Когда я смотрю на тебя… — Он прервался, и смущенная улыбка появилась на его лице. — Это вовсе не то, что ты хочешь услышать. Тебя устроит, если я скажу, что ненавижу тебя?

— Это самый простой путь, не так ли? Хэнк подошел к ней, протянул руку и нежно коснулся ее подбородка.

— Чувства меняются, gatita. Когда я взял тебя у ручья, я ненавидел тебя. Ты знаешь почему.

— Ты говорил, что презираешь меня.

— Вовсе нет. Ты использовала меня, чтобы решить дела с другим мужчиной. Это было больше, чем я мог вынести.

— Ты все не правильно понял, Хэнк. Я никогда не верила, что ты и я можем быть больше, чем друзьями.

— Твой план состоял в том, чтобы заставить Эдриена ревновать. Но я тогда понял все иначе. Ты воспламенила мои чувства, вселила в меня надежду, и я решил, что ты должна стать моей. Я никогда не хотел никого так, как тебя.

Саманта откинула голову, чтобы избавиться от его интимного прикосновения.

— А как же Анджела? Ты говорил, что безумно хотел ее?

— Да, я хотел ее. Но я всегда знал предел наших отношений.

— Ее ты тоже принудил?

Глаза у Хэнка стали цвета вороненой стали.

— Она не обманывала меня, как ты. — Внезапно он рассмеялся. — У нее был мужчина, который убил бы меня, если бы я к ней прикоснулся. Наверное, это очень плохо, что мужчина, которого ты любила, не отомстил за тебя? Правда, ты сама за себя постояла.

— Я так не считаю, — с обидой сказала она. — За мной остался долг.

— Конечно, я забыл о толпе наемных убийц, которых ты хочешь натравить на меня. Я помню о них. Мне придется убить любого из них, кто окажется рядом со мной. Не слишком ли много смертей произойдет по твоей милости, Сэм?

— Я не хочу этого.

— Разве? Может быть, ты сама хочешь убить меня?

— Да, ты будешь умирать, зная, что твой план, направленный против моего отца, провалился. Твоему кузену не удастся получить землю, за которую ты бьешься. Я не допущу этого.

— Мне казалось, что с этим мы разобрались. Разве ты не поверила моему предупреждению? — В голосе Хэнка чувствовалось напряжение.

— Я верю тебе. Но только, вряд ли тебе удастся что-нибудь сделать, если тебя самого убьют.

— А если я останусь живым, nina? Если твои наемные убийцы не найдут меня? Что тогда?

— Я подожду, — непримиримо сказала она. — Я все равно верну нашу землю.

— Каким образом?

— Я буду молчать до тех пор, пока жив мой отец. После этого твой кузен останется один на один со мной. И я выиграю этот поединок, Хэнк.

— Много воды утечет, пока это произойдет, — насмешливо сказал Хэнк. — К тому времени ты утеряешь право на землю.

— Если я не подготовлю почву. Ты знаешь, что юристы могут многое. Я подготовлю бумаги, в которых будет зафиксировано, как ты шантажировал меня.

Наступило продолжительное молчание.

— Следовательно, земля много значит для тебя? — внезапно спросил Хэнк.

— Да. Я верну ее. — Она посмотрела на него с торжеством. — Сколько бы ни прошло времени, Хэнк, сын твоего кузена никогда не наследует эту землю, это сделает только мой сын. Обещаю тебе. — И не сказав ни слова, она повернулась и ушла в свою комнату, прежде чем он нашелся что возразить.

В последующие два дня настроение у Саманты улучшилось, поскольку Хэнк больше не разговаривал с ней ни об отце, ни о поместье.

Сейчас победа осталась за ним. Его кузен получит землю, может быть, на много лет, ведь Саманта надеялась, что отец доживет до глубокой старости. Но хозяином кузен Хэнка будет временным.

Эти мысли отвлекали Саманту от повседневной скуки тюремного заключения, гнев ее понемногу утихал. Но если раньше Саманта думала о Хэнке от случая к случаю, то теперь он не выходил у нее из головы постоянно. Где бы она ни была — с ним ли, или одна в своей крошечной комнате, образ Хэнка преследовал ее. И отнюдь не всегда она думала о нем плохо.

Как сложилась бы ее жизнь, если бы она согласилась ехать с ним в Мексику? И, может быть, там, у ручья, все могло обернуться иначе, не вспомни она об Эдриене. Хэнк мог предложить ей выйти за него замуж. Саманта давно созналась себе в том, что он понравился ей с первой встречи. Его смеющиеся глаза могли заставить улыбаться любую женщину. Изменились бы ее чувства, если бы вместо того, чтобы сражаться с ним, она просто стала его желанной партнершей?