Высота хода уменьшилась чуть ли не до метра, и, согнувшись пополам, Леонид почувствовал, что мышцы спины стали ныть, требуя поскорее пройти неприятный участок дороги, но, ускоряясь, он всякий раз тыкался головой в зад девушке. Его стал разбирать смех, но он сумел овладеть собой до того, как Ксана на него отреагировала. Наконец высота хода стала увеличиваться, и вскоре Леонид смог даже выпрямиться, однако не успел он насладиться этим, как что-то холодное и мерзкое ударило его по лицу — от неожиданности он уронил светящийся фонарик на пол. Словно заработало множество вентиляторов, гоня воздух в разные стороны, и это стало началом светопреставления: шорохи, писк, вонь, в лицо то и дело что-то ударялось, один раз даже поцарапав щеку. Он застыл от ужаса, лишь отмахивался от невидимого противника руками. В чувство его привел голос девушки, долетевший словно издалека:

— Чего ты застрял?! Это летучие мыши! Иди быстрей сюда!

Леонид наклонился, поднял фонарь. Теперь он явственно различал шум крыльев, а при свете фонаря увидел и самих рассерженных их вторжением обитателей подземелья. Защищая рукой лицо и глаза, он двинулся на голос девушки, почти ничего не видя, и чуть не разбил голову, налетев на какую-то балку, торчащую из свода. Спасла его голову рука, и дальше он шел уже более осторожно. Вскоре летучие мыши остались позади, и Леонид с облегчением вздохнул, догнав поджидающую его Ксану. Стены здесь были непривычного черного цвета, словно кто-то их покрасил.

— Дальше пойдем очень тихо, не кричи, не стони, не задавай вопросов. Молчи, не издавай никаких звуков, что бы ты ни увидел. Если они нас обнаружат, то я не уверена, что мы отсюда выберемся.

— Кто ОНИ — кого мы должны опасаться? — спросил Леонид.

Слова девушки на него не подействовали, страха он не почувствовал, а может быть, в этом ему помог хмель, который до сих пор не выветрился из затуманенной головы. Для него угрозу могло представлять что-то более реальное, чем то, что было скрыто под неопределенным, расплывчатым словом «ОНИ», не имеющим конкретного облика.

— Увидишь. Помни — ни звука! — ушла от ответа девушка и повернулась, чтобы продолжить путь.

— Это ОНИ покрасили стены этого хода? — поинтересовался Леонид.

Ксана повернулась, улыбнулась и на этот раз соизволила удовлетворить его любопытство.

— Нет, это не краска. Присмотрись повнимательнее!

Леонид направил свет на стену: это была не краска, иначе чего бы она шевелилась? Это множество медлительных крошечных черных жучков, которые плотно оккупировали все стены и свод. Он внимательно пригляделся и чуть не вскрикнул от омерзения: жуки были точно такие, как тот, которого нарисовал Смертолюбов на своей картине, лишь многократно увеличив размеры и наделив хищническими инстинктами. В жизни они не охотились на юных красавиц, а мирно расположились на стенах по одним им известным причинам.

— Налюбовался? Нам надо спешить! — нетерпеливо произнесла Ксана и отправилась дальше.

Через сотню шагов они повернули в боковой проход и оказались в тупике. Девушка наклонилась, достала из рюкзачка монтировку, засунула в небольшую щель, налегла на нее, и часть стены подалась вперед, открыв небольшой ход. Ксана знаками показала, чтобы он соблюдал молчание, и полезла в проход. Леонид последовал за ней, ему было сложно протиснуться через узкое отверстие, он сопел, потел, но вскоре оказался по ту сторону, и там его ожидала Ксана с выключенным фонарем. Она взяла у него фонарь и тоже выключила, крепко сжала его руку и двинулась вперед. Он уже не сомневался, что здесь бывал — это была та самая пещера, где Кузьма прятал Степана. Выходит, во сне он увидел события, которые на самом деле происходили в прошлом, и пещера тому подтверждение. Он сожалел, что не может осветить то место на стене, где были начертаны магические руны, чтобы отпали последние сомнения.

Сердце Леонида бешено билось в ожидании того, что он должен столкнуться с чем-то необычным и угрожающим. Впереди послышались глухие человеческие голоса, что-то быстро говорили речитативом, так что слов нельзя было разобрать.

Видимо, Ксана в этом месте бывала не раз, так как довольно быстро двигалась в темноте, ведя за руку Леонида, который и без ее помощи прекрасно здесь ориентировался. Они, следуя изгибам лабиринта, сворачивали то направо, то налево, словно пытаясь запутать самих себя. Когда они подошли к центральному залу пещеры, полумрак рассеялся от множества горящих свечей, установленных прямо на земле. Свечи образовывали пентаграмму, в центре которой на возвышении находились двое полностью обнаженных людей. Один, с кожей ярко-красного цвета, неподвижно лежал на спине, запрокинув заросший подбородок кверху, другой сидел прямо на нем, соединив ладони обеих рук, как в молитве, предплечья при этом составляли прямую линию. Сидящий громко произносил слова, смысл которых не проникал в сознание Леонида: или он нечетко их выговаривал, или это был незнакомый язык.

Сидящий был абсолютно лыс, его лицо, череп, грудь, спина были разрисованы цветными линиями, и прямыми, и извилистыми, и прерывистыми. Продолжая говорить речитативом, он наклонился, зажег какой-то предмет у себя в руке и поднес его к открытому рту лежащего под ним. Во рту у того показался синий огонек, который тут же опалил его густую бороду.

У сидящего, словно ниоткуда, в руках появился бубен, в который он начал энергично бить в ритм своим словам.

Леонид почувствовал позывы тошноты от усиливающегося отвратительного запаха горящей плоти и опаленных волос. Но самое ужасное было то, что в лежащем мужчине он узнал своего приятеля Стаса, тело которого должны были еще днем сжечь в крематории! Увиденное было настолько фантастическим, что он даже ущипнул себя, чтобы проверить, не грезится ли это ему?

Сидящий лысый все более входил в транс, его движения стали судорожными, глаза закатились.

— Надень! — услышал он шепот Ксаны прямо в ухо.

Она передала ему черную накидку с капюшоном, в подобную которой уже успела облачиться сама. Леонид, не отводя взгляда от тела друга, послушно набросил на себя одеяние.

Лысый, сидевший на теле Стаса, отложил бубен, и у него в руке оказалось ведро, которое он опрокинул на лежащее под ним тело. Густая черная жидкость местами покрыла его.

Ксана, взяв Леонида за руку, повела его вдоль стены. Теперь он видел, что в этом зале присутствуют какие-то люди в таких же накидках с надвинутыми на лица капюшонами и свечами в руках. Он и Ксана оказались в нескольких шагах от тела Стаса, над которым измывался лысый шаман. Черная жидкость оказалась вблизи множеством черных жучков, таких же, как и те, которых он видел на стене. Они омерзительно шевелились на теле Стаса. А у того от огня съежились, почернели губы, открытые глаза отсвечивали зловещим огнем.

«Боже мой, как Стасу больно!» — Мысль пронеслась как молния, и, не соображая, что делает, он подскочил к шаману, перед которым почтительно склонилась темная фигура в балахоне, что-то негромко спрашивая, и сильным ударом в лицо свалил того на пол.

— Ходу! — заорала в ухо Ксана, схватила его за руку и потянула за собой.

Сзади раздались гневные крики, Ксана развернулась и что-то бросила — раздался громкий взрыв, за ним второй. Ксана бежала по запутанному лабиринту, держа Леонида за руку и увлекая его за собой. Она силой протолкнула его, путающегося в длинной накидке, в отверстие и быстро пролезла сама.

— Идиот! Вляпались мы! — прокричала она, отдавая ему фонарь, и уже не оглядываясь устремилась вперед со всей скоростью, на какую только была способна.

Леонид, наконец поверив, что страхи девушки не беспочвенны, и от этого в значительной мере протрезвев, устремился за ней следом, стараясь не отставать. Картины только что увиденного продолжали стоять у него перед глазами, а сам он механически бежал за девушкой. За одно мгновение они преодолели коридор с летучими мышами, вновь их потревожив; согнувшись, то и дело опускаясь на четвереньки, помогая себе руками, они быстро продвигались по низкому ходу, и спина Леонида уже не беспокоила. Сзади слышался то приближающийся, то удаляющийся шум погони, который заставлял их бежать все быстрее и быстрее.