Где меж лугов змеится в даль Горынь
И в струи светлые глядятся сонно ивы,
Где тихо зыблются и золотятся нивы
И так прекрасна ласковая синь
Твоих небес, красавица Волынь,—
Живу в тиши полей, бездомный и ленивый.
Ем груши, яблоки, гляжу, как зреют сливы,
И с вожделением орехов жду и дынь.
Затерян средь холмов и пышных нив Волыни,
Забросил я давно поэзии труды,
Мне голову кружит полдневный дух полыни,
Мешают видеть муз высокие скирды.
Увы, я здесь лишен созвучий благостыни,
И геликонский вкус я позабыл воды.
Август 1911
Ты знаешь край холмистый и счастливый,
Где по полям змеится в даль Горынь,
И серебром блестят ее извивы,
Где вдоль дорог так пахнет в зной полынь.
Где тополя стройны и величавы,
А на лугах так пышно зреют травы?
Где яблок, груш, орехов, вишен, слив
Полны сады, евреями хранимы.
Широк весной могучих вод разлив,
Короткие не знают стужи зимы,
И где венчают пахарей труды
Из снятых копн высокие скирды?
Там возле хаты, выбеленной чисто,
Девчата зорко смотрят чрез плетень,
Грызя орехи. Блещут их мониста.
Обновки их пестры в воскресный день;
Желтеют под платком расшитым косы,
С подковкой черевики (в будни ж — босы).
Вдоль спелых нив и мак, и васильки,
И царский скипетр вблизи дороги пыльной,
Над розовою гречкой мотыльки…
Жужжанье пчел с добычею обильной.
Столетних верб корявые стволы
И медленно бредущие волы.
Там на прудах, заросших густо тиной,
Чуть шелестят под ветром тростники,
Там громок в поле бой перепелиный,
Стада гусей белеют у реки,
На дальних холмах мельниц ряд крылатых
И аисты на кровлях сероватых.
Там из-под взрытой плугами земли
Белеют кости витязей убитых
В былых боях. Столетья унесли
Следы побед, когда-то знаменитых.
Обр, половчин, татарин, русский, лях –
Всем рок судил на этих лечь полях.
Пройдут года, и мирные долины,
Быть может, вновь пробудит клич «война!».
Полки солдат нахлынут, как лавины,
Глухой пальбой сменится тишина.
Взовьется дым и пламя над стогами,
И лягут нивы смяты под ногами…
Покровом златотканым их скрывая,
Колышатся хлеба под ветерком,
Пшеница зреет, колос наливая;
Желтеет рожь и шепчется с овсом,
И осенил ветвями дуб кудрявый
Могилы тех, кто здесь полег со славой.
Отсюда русских весей недруг злой,
Надменный враг Никитича Добрыни,
Могучий змей летал на грозный бой
К брегам Днепра с крутых брегов Горыни.
И разом богатырская стрела
Меж ними счеты давние свела.
Мне он знаком, привольный и счастливый,
Покоем дышащий благословенный край.
Златою ризою его одели нивы
И тихо шепчут мне: не забывай
Ты наших сел, холмов, реки Горыни,
Не забывай про лето на Волыни.
Не надо крови! Пусть царит здесь мир,
А с ним и вы, божественные музы.
Я жду. Небес покинувши сапфир,
Сойдете вы в венках из кукурузы,
Чтоб вдохновить, улыбкою маня,
На новые Георгики меня.
Осень 1912 г.
Зноен воздух, солнцем раскаленный.
Тишина у каменной ограды.
Лишь в листве маслин черно-зеленой
Скрежетанье слышится цикады.
Тень смоковниц манит за стеною;
Перед ней один лишь кактус пыльный.
Здесь прикован властью неземною,
Отойти я не могу, бессильный.
Все вокруг безмолвно и пустынно…
Нет, не все! Я слышу сверху шорох.
То она, прекрасная Битинна,
С огоньком смеющимся во взорах!
Между лоз зеленых винограда,
И сама лозе подобна гибкой,
Свесилась ко мне она из сада
И глядит с веселою улыбкой.
Две гранаты в пальцах нежно-белых
Держит темноглазая плутовка,
Две гранаты золотисто-спелых
То подбросит, то поймает ловко.
О, Битинна, роза Ионнеи…
Уст твоих цветок так пышно ярок!..
Урони мне яблоки скорее!
На лету поймаю твой подарок.
Кинь мне их, о дева дорогая!
Дар приняв, тебя я не обижу.
Я усну, плоды твои сжимая,
И в блаженном сне тебя увижу.
Зима 1911-1912 гг.
