Хайлир и Алтея прибыли в Бантон-Хауз уже через час и обнаружили перед собой внушительное здание из розоватого камня, черного железа и обилия стекла под сенью семи лангаловых деревьев.

Фэйты зашли и были тут же препровождены в кабинет доктора Файорио. Едва супруги вошли в кабинет, навстречу им поднялся крупный мужчина в хрустящем белом жилете. Дружелюбными синими глазами он живо осмотрел своих посетителей.

– Профессоры Хайлир и Алтея Фэйт? Я доктор Файорио. Прошу вас, присаживайтесь.

Фэйты сели в предложенные им кресла.

– Как вы знаете, мы пришли, обеспокоенные здоровьем своего сына, – начал первым Хайлир.

– Конечно, я уже просмотрел заявку. Но ваша информация несколько туманна.

Хайлир, который всегда крайне болезненно относился к своим описаниям, тут же обиделся и пошел неправильным путем.

– Уж какую имеем. Я попытался изложить факты наиболее ясно, вероятно, это мне не удалось.

Доктор Файорио понял свою ошибку.

– Конечно! Разумеется! Я никоим образом не хотел упрекнуть вас, поверьте!

Хайлир признал чужую ошибку коротким кивком головы.

– Джейро замечен, так сказать, в некоторых странностях, которые мы не можем объяснить, и потому пришли к вам за профессиональной помощью.

– И правильно сделали. Сколько лет вашему сыну?

– Лучше рассказать историю с самого начала. – И Хайлир изложил события жизни Джейро с того момента, как тот был спасен ими неподалеку от Вайчинг-Хиллз и до настоящего времени. – Надо иметь в виду, что у ребенка шестилетний провал в памяти. Не могу утверждать, но мне кажется, что этот «голос» является пережитком именно того периода.

– Хм. Может быть, и так, – протянул Файорио и задумчиво потер свой круглый розовый подбородок. – Я хотел бы вызвать своего коллегу доктора Гиссинга. Раздвоение личности – это его специализация.

Появился доктор Гиссинг, подвижный, даже несколько суетливый человек с встревоженным любопытствующим лицом. Как и говорил Файорио, он очень заинтересовался случаем с Джейро.

– Есть ли у вас описание того лечения, которое мальчик получал в клинике Шронка?

– Нет, – Хайлир произнес это с таким видом, будто был готов уже вовсю защищаться от нападок доктора Гиссинга. – Было не до того, мальчику едва спасли жизнь.

– Понятно, понятно! – воскликнул Гиссинг. – Я уверен, что вы все сделали правильно.

– Но в любом случае потребуются новые исследования, – заметил Файорио.

– Это очень интересный случай, – подтвердил Гиссинг и, мило улыбнувшись Фэйтам, вышел.

– Тогда решено. Когда мы можем привести мальчика? – поспешно сказала Алтея.

– Завтра утром в это же время вас устроит? Алтея согласилась.

– Я не могу выразить свое облегчение после того, как мы вверили эту проблему в ваши руки.

– Остается еще один вопрос, – напомнил Файорио. – Я говорю о гонораре, который мы хотим получить с не меньшим желанием, чем вы – сделать его минимальным. Скажу честно: мы не рвачи, но и задаром не работаем, так что, я думаю, мы с вами все же придем к взаимно выгодному соглашению.

– С этим проблем не будет, – гордо ответил Хайлир. – Как вам известно, мы работаем на факультете Эстетической философии. Мы перешлем деньги через казначейство Службы Здоровья.

– В этом казначействе уж такие крохоборы, – фыркнул Файорио. – Они никогда не преминут при случае прикарманить сол-другой. Впрочем, это не имеет значения. Надеюсь завтра увидеть вашего мальчика!

Вернувшись из школы далеко после полудня, Джейро обнаружил, что родители ждут его в гостиной – ситуация небывалая. Алтея тут же вскочила и, налив три бокала коллекционного Альтенгельба, подала один из них Джейро. Это вино не подавалась без особого повода, и Джейро понял, что произошло нечто важное.

Сделав первый глоток, Хайлир откашлялся. Неловкость заставляла его говорить с совершенно излишней в подобном случае торжественностью.

– Джейро. Я и мама были весьма удивлены, узнав, что у тебя есть проблемы. Очень жаль, что ты не поделился с нами раньше.

Джейро вздохнул почти с облегчением. Значит, дело, все-таки приняло тот неизбежный оборот, которого он одновременно и желал, и боялся. Слава богу, теперь у него есть возможность объяснить все как следует – все свои ужасы, тревоги, замешательства, приступы панической клаустрофобии и свой страх перед неизвестным. В едином порыве он хотел выплеснуть и всю свою любовь к этим двум людям, и благодарность к тем, кто по его вине теперь переживает и, может быть, даже мучается не меньше, чем он сам. Но когда он заговорил, слова почему-то оказались искусственными и сухими.

– Извините, что так обеспокоил вас, я не хотел, чтобы так случилось. Я думал, я смогу справиться один.

– Это хорошо, но… – тоже как-то сухо кивнул Хайлир.

Но тут вступила Алтея.

– Я буду говорить без предисловий, мой мальчик! Словом, мы думаем, что тебе надо обследоваться у специалистов. Мы уже договорились, что с тобой встретится доктор Файорио из Ассоциации ФВГ. Это очень опытный врач, и мы уверены, что он обязательно поможет тебе.

Джейро пригубил вина, хотя совсем не любил его.

– И сколько времени это займет? Хайлир пожал плечами.

– Этого, к сожалению, никто не знает, поскольку неизвестна причина твоих неприятностей. Но первая встреча с доктором Файорио должна состояться завтра утром в Бантон-Хаузе в Целесии. Это, кстати, очень милое местечко.

– Уже завтра? – Джейро был поражен.

– Чем раньше, тем лучше. В школе начинаются весенние экзамены, и более удобного времени не будет.

– Да, наверное, – задумчиво протянул Джейро. Алтея притянула его к себе.

– Мы, конечно, будем с тобой. Так что нет причин для волнений.

– А я и не волнуюсь.

Сразу же после позднего обеда Джейро попрощался с родителями и отправился к себе, чтобы лечь. Но долгое время мальчик лежал без сна, вглядываясь в темноту и гадая, какую же терапию применят к нему в этой самой Ассоциации. Должно быть, это что-то не очень страшное, потому что в противном случае клиентов у Ассоциации скоро не осталось бы.

Джейро ясно было только одно: там врачи явно попытаются разрешить тайну его ранних лет – и это, наверное, к лучшему. К сожалению, он мало чем мог им помочь: образ изможденного мужчины на фоне неверного вечернего света какого-то далекого мира, взгляд на романтический сад, освещенный парой больших бледных лун и… голос.

Великая загадка! Откуда исходит этот голос? Джейро знал немного о телепатии – может быть, ответ кроется в ней? Может быть, он просто стал воспринимать чьи-то чужие трагические эмоции?

Джейро много раз намеревался признаться в своих страхах Фэйтам, но каждый раз что-то его останавливало. Они, такие любящие и добрые, непременно взволнуются сверх всякой меры. Хайлир разовьет бурную, но совершенно бестолковую деятельность и непременно начнет принимать какие-нибудь контрмеры, а Алтея примется в панике ходить из угла в угол, потом прижмет к себе так, что станет невозможно дышать, и будет укорять в скрытности. И вдвоем они вытянут обещание – сообщать им о любой мелочи, боли, сомнениях, догадках, даже если это самые незначительные пустяки вроде случайно задетого ногой угла табуретки. Ведь им, конечно же, гораздо лучше известно, что для него хорошо, а что плохо. Сейчас, по крайней мере, дело вышло из-под их власти и, может быть, что-нибудь действительно получится. И он разгадает свою тайну.

Хайлир не мог изменить своего рабочего распорядка в этот день, поэтому первый раз в Бантон-Хауз с Джейро поехала Алтея. Они прибыли в назначенный час, их немедленно проводили к доктору Файорио, тут же внимательно оглядевшего мальчика с ног до головы.

– И этот мальчик с проблемами! Такой красивый и здоровый молодой человек. Как ты себя чувствуешь сегодня, Джейро?

– Спасибо, хорошо.