“И утро – лишь исход для новых теней ?..”
Прекрасна “Молитва”, превосходна!.. а) тема чутко подана с библейским призвуком; “выси, всплывшие, как мели” – сильный правдивый образ, в корне таящий “парадокс”; можно было бы говорить и дальше… b) разрешение (в смысле классического сонета, хотя “Молитва” не сонет) – перевод во времени, трансмутация своего рода.
“Новая весна” – романс. Но кто нынче напишет музыку!? Ведь мы – каторжане…
Дай Бог, чтобы поколение, к которому принадлежит Ваша дочь, действительно увидело “прощенные поля”. О недостатках не хочется говорить: есть и они. Мешает мне очень новая орфография…» [10]
Во время войны, 7 июля 1941 г., Ирина Бем вышла замуж за инженера-агронома Михаила Антоновича Голика (1912–1971). Вскоре у них родилась дочь Мария (1943), а в начале 1945 г. – сын Алексей. Наступил победный май 1945 года, но вместе с освобождением Чехословакии Советской армией от немецкой оккупации для многих русских эмигрантов настало новое тяжкое испытание. Несчастье постигло всю семью Бемов. В ходе повальных арестов среди эмигрантов, которые проводили советские спецорганы, были задержаны муж Ирины – Михаил Голик и муж Татьяны – Сергей Давыдов [11]. Однако счастье неожиданно улыбнулось М. Голику, и после трех месяцев пребывания в чешском городке Ратиборж ему чудом удалось вернуться домой в числе небольшой группы русских пражан. Для отца Ирины, Альфреда Людвиговича Бема, освобождение Чехословакии Советской армией обернулось настоящей трагедией. После ареста 16 мая 1945 г. никто больше не видел его, и никаких официальных сведений о его кончине семья так и не дождалась.
В начале войны, с 1942 г. и до рождения дочери, Ирина Голикова (Бем) [12] преподавала в русской реальной гимназии в Праге. И на профессиональном поприще она пошла по стопам отца. Вспоминает одна из ее учениц – Ирина Владимировна Рафальская, внучка генерала Д. Г. Щербачева, дочь царского дипломата В. Т. Рафальского, арестованного так же, как и А. Л. Бем, в 1945 г. в ходе массовых арестов советскими органами безопасности, и тоже трагически погибшего: «Ирина Альфредовна <…> была спокойная, особенно не улыбалась. Была всегда серьезная, но мы чувствовали в ней какую-то силу, и мы подчинялись этой силе. У нее были большие ясные глаза. Она входила в класс (мы были такие сорванцы, тридцать человек, один шальнее другого) и наступала тишина – если бы иголка упала, слышно было бы. Она только поднимала свои глаза – и всё… В нашем классе она преподавала только латынь, и мы знали латынь назубок. <…>
У Ирины Бем было лицо мадонны, но без улыбки. Она была красивая, стройная всю жизнь, у нее была такая скульптурная, как бы “каменная” красота, как у статуи <…>. Она была величавая, замкнутая, без видимых эмоций, очень сдержанная, очень во всех отношениях корректная. Когда у нее родилась девочка, Машенька, мы все захотели быть крестными, но весь класс не может быть крестными <…> Но я была на этих крестинах в Профессорском доме. <…>
Да, мы знали, что она пишет стихи, красивые стихи, но никогда не приходилось их слышать» [13].
Похожий образ И. Бем запечатлелся и в памяти ее дочери Марии Голиковой, в замужестве Доскочиловой: «она была человеком замкнутым, погруженным в себя», «говорила она по-чешски с заметным акцентом, как многие русские, которые считали, что Чехия для них – жилье временное» [14].
После окончания войны оставшиеся в живых члены семьи А. Л. Бема постепенно покидают Прагу, где всё напоминало о трагедии. Младшая из дочерей Альфреда Людвиговича, Татьяна, обосновалась в конце концов с семьей в Словакии. В 1946 г. семья Ирины переехала из Праги в маленький городок Хрудим в восточной Чехии, куда должен был переселиться М. А. Голик в связи с новой работой. В 1949 г. к ним присоединилась Антонина Иосифовна Бем, но спустя год ей пришлось переехать к младшей дочери, чтобы нянчить маленьких внуков вышедшей вторично замуж Татьяны. В 1953 г. Ирина Альфредовна начала преподавать русский язык в Экономической школе в г. Пардубице, куда ей приходилось ездить из Хрудима. Наконец, в 1963 г. семья окончательно обосновалась в уютном и живописном городке Градец Кралове (на северо-восток от Праги), и Ирина Альфредовна (Алексеевна) стала преподавателем русского языка и литературы в городской гимназии, поначалу продолжая работу и на прежнем месте. По воспоминаниям дочери, она постоянно стремилась возбудить в своих чешских учениках интерес к русской литературе, а тем, кто увлекся стихами, помогала готовиться к конкурсам декламации русской поэзии, традиционно и регулярно проводившимся в послевоенной социалистической Чехословакии.
Только спустя почти полвека состоялось ее свидание с родиной, с родным городом. В июле 1968 г. Ирина Бем с дочерью Марией очутилась снова на берегах Невы, в Ленинграде. Ей удалось повидаться с родственниками, ради этого приехавшими из Киева.
Последняя «скитница», Ирина Бем не переставала писать стихи, хотя и возвращалась к ним после длительных перерывов. В конце 1960-х годов, на волне чешской «оттепели», она принимается за составление своего второго поэтического сборника (Стихи разных лет. Прага, 1936–1969)[15]. Туда вошли и ее немногочисленные переводы на русский язык с чешского, французского, украинского; особенно привлекали ее стихи чешского поэта Я. Сейферта, будущего лауреата Нобелевской премии по литературе.
Но не только своим творчеством занималась в эти годы Ирина Альфредовна. Ее не перставала заботить судьба наследия отца. Начиная с 1969 г. вместе со своим мужем, М. А. Голиком, она подготавливала к сдаче на хранение остававшиеся у нее материалы из архива А. Л. Бема, которые в конце концов передала в Славянскую библиотеку. Туда же она передала незадолго до своей смерти и чрезвычайно ценную, по-своему уникальную библиотеку А. Л. Бема, в том числе и книги, подаренные отцом ей самой. Лишь спустя много лет М. Магидовой удалось полностью выявить это собрание в фондах Славянской библиотеки и заняться его описанием и изучением [16].
Параллельно с занятием по устройству архивного и библиотечного наследия А. Л. Бема она работала вместе с Вадимом Морковиным над подготовкой юбилейного сборника, посвященного 50-летию образования «Скита», – его планировал издать Институт языков и литератур АН ЧССР (наследник Славянского института, основанного по инициативе Т. Г. Масарика). Для этого сборника В. Морковин написал очерк, названный «Пятидесятилетие “Скита поэтов”», а И. Бем – заметки мемуарного характера к истории пражского объединения. Однако наставшие вскоре политические перемены в стране, связанные с роковым для Чехословакии 1968 годом, помешали осуществиться замыслу, и юбилейный сборник так никогда и не вышел. Мемуарно-исследовательская работа Ирины Бем «“Скит поэтов” в Праге» была опубликована много позже, уже после ее смерти, в 1998 году [17]. В связи с этой подготовительной работой И. Бем и В. Морковину удалось в конце 1960-х годов собрать и восстановить часть архива «Скита», а это, в свою очередь, позволило В. Морковину привести в порядок и описать сам фонд А. Л. Бема, хранящийся в пражском Литературном архиве Музея национальной письменности.
Умерла Ирина Альфредовна Бем-Голик 18 июля 1981 года в г. Градец Кралове, там и похоронена.
Поэтесса Ирине Бем так и не довелось увидеть свои стихи в печати (если не считать сборника «Орфей», изданного на правах рукописи множительной техникой в количестве 100 экземпляров). Они вышли в свет на страницах сборников уже после ее смерти: впервые в альмане «Перекрестки» (Филадельфия, 1982 г.) была напечатана «Андромаха», а почти десять лет спустя, в 1993 г., благодаря стараниям племянника И. Бем, профессора русской литературы (Миддлбери-колледж, штат Вермонт) Сергея Сергеевича Давыдова, и сына поэтессы, Алексея Голика, который любезно предоставил альманаху «Встречи» (Филадельфия) несколько стихотворений для публикации, увидела свет первая стихотворная подборка. В 1997 г. ее стихи были включены в антологию «Мы жили тогда на планете другой…»[18], в 2005 г. – в сборник, посвященный поэтам пражского «Скита»[19]. И, наконец, в 2006 г. вышла книга, своеобразный свод жизни и деятельности объединения «Скит» и его членов, в которой свое место заняло и ее творчество[20]. Настоящее издание – наиболее полный свод поэтического наследия Ирины Бем – составили стихи и переводы из авторского собрания «Стихи разных лет. Прага 1936–1969» (машинопись), над которым работала сама поэтесса. Больше половины из них публикуется впервые. Циклы и отдельные стихотворения расположены в авторской последовательности; иногда это нарушает хронологию, но мы сохранили волю поэтессы без изменений.
