— Я даже могу процитировать отрывок о том, как вы впервые встретили прайд львов. — Девушка сделала глубокий вдох и заговорила: — «Высокая трава, высушенная безжалостным солнцем, колыхалась волнами — золотисто-желтый океан, который нарушали только невысокие акации и массивные муравейники. Я…»

— Очень впечатляет, — перебил Беннет.

— Но я могу процитировать весь отрывок до конца. Я так часто перечитывала ваши книги, что могу пересказать их без труда. А когда услышала, что вы убиты, вышила на всех своих носовых платках ваши инициалы и даты экспедиций. И еще я носила траур, и перестала носить черное, только когда прочитала в газете о вашем возвращении.

В какой-то момент все это превратилось в кошмар. Филиппа говорила, что читала и перечитывала его книги, но он сомневался, что она сможет по памяти процитировать большие отрывки. Он и сам не смог бы. Когда Филиппа обсуждала его книги, она говорила о чувствах, которые испытывала, о мысленных образах, навеянных словами. Она не превращала его книги в… некое подобие Библии.

Еще один поворот, и Беннет встретился глазами с Филиппой. На мгновение время остановилась, но потом она «сделала лицо» и сказала что-то партнеру — Беннет не расслышал, что именно. Секундой позже он оказался лицом к лицу с Лэнгли.

— Ты жалок, Вулф, — заявил капитан. — И если не собираешься устроить еще один скандал, будь добр, соблюдай дистанцию.

— Ты вторгся на чужую территорию, Лэнгли.

— Ничего подобного. Прелестная девушка сама выразила желание танцевать со мной.

— Не устраивай сцен, Беннет, — сказала Филиппа, окинув мисс Паттерсон оценивающим взглядом. — Танцуй со своей партнершей. Полагаю, у вас с Кэтрин много общего.

— Я больше не буду повторять, Вулф, — с улыбкой произнес Лэнгли. — Держись подальше.

— Да, капитан Вулф, — эхом повторила Филиппа. — Держитесь подальше.

Беннет нахмурился и сказал:

— Мы с тобой еще встретимся. — Потом он энергично закружил мисс Паттерсон, постепенно удаляясь в том направлении, откуда появился.

— Это нехорошо, — заметила мисс Паттерсон. — Я думала, что Флип тоже ваша поклонница.

— Была, — коротко ответил капитан Вулф, мысленно планируя, как и когда встретится с Филиппой после этого проклятого бала. И тогда лучше бы никто не становился между ними.

Говорят, что люди — единственные живые существа, которые ставят ловушки. Но разве сеть паука не ловушка? А когда крокодил спокойно лежит прямо под поверхностью воды, разве это не ловушка? Конечно, пауки и крокодилы устраивают ловушки, чтобы раздобыть пищу. Мотивы человеческих существ далеко не так чисты. Во всяком случае, судя по моему опыту.

Из дневников капитана Беннета Вулфа

Филиппа обычно читала исторические романы или правдивые рассказы о путешествиях и приключениях, но иногда с удовольствием почитывала и книги иного рода — новые романы (из которых ее любимый — «Эмма») или ужасно перегруженные деталями готические сказки.

Когда они с Оливией вернулись домой из «Олмака», Филиппа вспомнила одну из сказок. Героиню «Дома на скале» преследуют двое таинственных мужчин — покрытый шрамами задумчивый Стивен и красивый задумчивый Гектор. Дилемма Джудит представляется ужасно романтической, хотя, конечно, в конце концов, ее любовь завоевал Гектор, а Стивен нашел свою смерть под копытами чудовищного коня, на котором имел обыкновение ездить.

Ее собственные обстоятельства были иными. Беннет уже владел ее сердцем, а Дэвида Лэнгли она с трудом терпела. И она никак не могла понять, каким образом Джудит удалось дожить до конца книги, если она испытывала чувства к обоим мужчинам. Боже, как же это действовало на нервы: делать вид, что наслаждаешься обществом Лэнгли, пока Беннет танцует со своей поклонницей.

— Мне все это не нравится, — сказала Оливия, когда сестры пожелали родителям спокойной ночи и пошли в свои спальни.

— Ну и ладно. Главное, не вмешивайся и никому ничего не говори.

— Скажи хотя бы, как ему удалось уговорить тебя действовать так… непохоже на твое обычное поведение и рисковать своей репутацией.

— Ну, во-первых, у меня нет никакой особенной репутации — разве что меня считают «синим чулком», плохой собеседницей и твоей сестрой.

— Все не так, Флип.

— Конечно, так, и тебе это хорошо известно. Во-вторых, Беннет меня не только не уговаривал, но и вообще не желал, чтобы я в это вмешивалась. Это была моя идея, и я начала претворять ее в жизнь, не посоветовавшись с ним.

Оливия остановилась перед дверью спальни Филиппы, не давая ей войти.

— Он соблазнил тебя?

— Ливи, не надо…

— Отвечай, Филиппа Луиза!

Ну вот, дошло до полного имени. Какое-то время она размышляла над вопросом. Соблазнил ли ее Беннет? С первой же встречи он дал понять, что его намерения честны.

— Я бы не назвала это соблазнением. Скорее взаимным интересом.

— Но… ты… ты обесчещена? — шепотом спросила Оливия.

— Ну… да. — «И это было восхитительно». Сестра в ужасе воззрилась на нее.

— Я даже не знаю, что сказать.

— По-моему, уже поздно для разговоров. Пошли спать.

— Да как ты можешь шутить! Я иду спать. Но подумай: если тебе в этом глупом заговоре будет сопутствовать успех, ты дашь капитану Вулфу средство снова уехать, из Англии. А ты вряд ли уезжала из Лондона дальше чем в Суррей. Ты вообще живешь, не поднимая головы от книг. Ты планируешь отправиться с ним в Африку? Или надеешься, что он чудесным образом одомашнится — впервые в жизни?

Оливия гордо удалилась по коридору к своей спальне. Ее дверь захлопнулась с грохотом — судя по всему, старшая сестра еще не все высказала.

Филиппа открыла дверь и проскользнула в свою спальню. Мэри разожгла огонь в камине, разобрала постель, приготовила ночную сорочку и ушла спать.

Когда ее глаза привыкли к тусклому свету, она заметила, что в кресле у окна кто-то сидит. Едва дыша от ужаса, она приготовилась схватить кочергу, но сразу же узнала фигуру и невероятные зеленые глаза, смотревшие на нее. Ее сердце снова забилось быстрее — правда, теперь по другой причине.

— Беннет! Ты перепугал меня до смерти. Я едва из собственной кожи не выпрыгнула.

— Из кожи не надо, — ответил он тихим, чуть хрипловатым голосом. — Лучше выпрыгни из одежды. — Он удобнее устроился в ее глубоком удобном кресле. — Иди ко мне, Филиппа.

Она терпеть не могла, когда ей приказывали, но сейчас Беннет был ей необходим, как никто другой, тем более после ужасного вечера в обществе Лэнгли. Филиппа медленно приблизилась, положила сначала одну руку, потом другую на подлокотники кресла и наклонилась для долгого, теплого, медленного поцелуя. Все плохое, что было днем, волшебным образом исчезло, растворившись в огромном, всепоглощающем восторге.

Беннет обнял ее за талию, посадил к себе на колени и начал целовать снова и снова, словно никак не мог насытиться. А она, чуть повернув голову, нежно провела пальчиками по щеке, на которой уже чувствовалась щетина.

— Ты опять поднялся по лестнице для слуг?

— Нет. Я влез в окно. Люблю непроторенные пути.

— Тогда в следующий раз ты спустишься по каминной трубе?

— Там может оказаться жарко, но я готов пойти на риск и испробовать этот путь. — Он нежно поцеловал ее в обе щеки, потом еще раз коснулся губ. — Я слышал, как ты говорила с Оливией там, за дверью. Она весьма красноречива.

— Мне все равно, что она скажет. Эти дневники твои. Думаю, я нашла самый быстрый способ их отыскать. Достаточно быстрый, чтобы ассоциация не успела назначить Лэнгли главой следующей экспедиции.

— А что потом, Филиппа?

— Поживем — увидим.

Беннет на мгновение закрыл глаза.

— Процитируй мне, пожалуйста, какой-нибудь отрывок из моих книг, — сказал он. Изумрудно-зеленые глаза теперь смотрели на Филиппу выжидающе.

— Что? — удивилась он.