Судя по количеству экипажей и верховых лошадей вокруг огромной конюшни Эйнсли-Хауса, большинство членов Африканской ассоциации уже прибыли на встречу. Хорошо. Чем больше людей смогут впоследствии засвидетельствовать воровство Лэнгли, тем лучше.

— Доброе утро, капитан Вулф, — поздоровался дворецкий герцога и отступил в сторону, пропуская Беннета в дом. — Я провожу вас в зал заседаний.

Они поднялись по лестнице, прошли по длинному коридору, под которым, очевидно, располагался Клуб авантюристов. Интересно, сколько членов ассоциации знает о существовании созданного герцогом святилища? И какой могла бы стать эта встреча, если бы не он, а Лэнгли произвел на герцога хорошее впечатление и получил приглашение вступить в его частный клуб.

— Подождите здесь, пожалуйста, — проговорил дворецкий и, оставив Беннета в коридоре, вошел в ближайшую комнату.

Соммерсет назначил встречу на десять часов. Если верить изрядно побитым, побывавшим во многих переделках карманным часам Беннета, до десяти оставалось две минуты. Очевидно, обсуждение началось несколько раньше — до прибытия главных участников. В любом случае они не смогут вынести решение, не выслушав его.

Из-за двери доносились громкие голоса. Беннету пришлось признать, что они были разными — злыми, раздраженными, возмущенными. Одним словом, неприветливыми. Если ему придется извиниться за свое поведение накануне вечером, что ж, он это сделает. Он принесет свои извинения ассоциации, но ни в коем случае не Лэнгли.

Ожидая приглашения, Беннет с любопытством огляделся. В помещении было много безделушек, привезенных из дальних путешествий. Они стояли и висели среди обычных ваз, часов и картин. Эта эклектика Беннету неожиданно понравилась. Если он проведет какое-то время в Теслинге, его дом будет выглядеть так же. И, конечно, в его доме будет много книг — их любит Филиппа.

Интересно, согласится ли она остаться там, если он найдет спонсора для следующей экспедиции? Или, может быть, захочет присоединиться к нему? Неужели он хочет, чтобы она подвергалась опасностям? Беннет нахмурился. Он хотел, чтобы она присутствовала в его жизни. Его обычный подход к решению проблем заключался в том, что, хорошо владея оружием и применяя его в нужное время, можно справиться со всем. Но Филиппа — натура сложная. И когда только она успела стать для него самым важным человеком на свете?

Дверь открылась.

— Сюда, пожалуйста, капитан. — Дворецкий жестом пригласил его войти.

Уже по выражению лица слуги было видно: что-то назревает.

В комнате собралось тринадцать человек. Он встречал их раньше, когда появился здесь впервые для обсуждения вопроса о финансировании его экспедиции в Конго. Но тогда в ассоциации было одиннадцать членов. Лорд Трашелл и его сын были новыми. И они явно находились в комнате уже давно.

— Присаживайтесь, капитан. — Герцог Соммерсет указал на единственный, свободный стул в конце большого стола.

— Неужели я опоздал? — спросил Беннет. — Похоже, вы начали уже давно.

— Мы хотели обсудить ваше чудовищное поведение накануне вечером, — сказал лорд Толботт.

— Быть может, вы хотите также обсудить его причины?

— Беннет, сядьте! — повторил герцог, окинув строптивца хмурым взглядом.

— Ожидая нападения из засады, я предпочитаю находиться на ногах.

— Здесь нет никаких засад, — вмешался Трашелл. — Мы хотим обсудить вашу экспедицию.

— Мы? — переспросил Беннет. Спокойная уверенность покинула его, уступив место разочарованию и злости. — Вы хотите сказать, что вас приняли в ассоциацию?

— Да. Проклятие!

— Что ж, мои поздравления, милорд.

Очевидно, у Лэнгли не было никаких опасений, и он с удобствами расположился на стуле между своим отцом и лордом Хоторном.

— Я начну, если позволите, — сказал Лэнгли и положил на стол потрепанную тетрадь. — Вот мой дневник.

— Капитан Вулф, вы его узнаете? — спросил Хоторн. Беннет кивнул:

— Я узнаю ее. Полагаю, там не хватает нескольких страниц. Лэнгли предпочитает вымещать свою злость на неодушевленных предметах — они не могут ответить тем же.

Герцог Соммерсет прочистил горло.

— В чем суть вашей жалобы, капитан Вулф?

Герцог был его единственным союзником в этой комнате. И все же он ожидал не такого приема. Нет, он не считал, что его примут как героя, тем более что никто, кроме Соммерсета, не пожелал с ним увидеться после возвращения. Но сейчас он ощущал откровенную… враждебность.

— Моя жалоба заключается в том, что капитан Лэнгли покинул меня через четыре дня после получения мною ранения и забрал с собой девять дневников, автором которых являюсь я. Без моего разрешения.

— Капитан Лэнгли, у вас есть что-нибудь принадлежащее сэру Беннету?

— Вероятно, я ошибся дверью и попал в детскую, — пробормотал Беннет.

— Нет, — спокойно ответствовал Лэнгли. — Моя книга «Через континент: приключения в Конго» была написана на основании…

— А ты уже получил гонорар? — спросил Беннет.

— …на основании моего дневника и моих воспоминаний. Я вообще ни разу не видел, чтобы Вулф что-нибудь писал.

— Чушь собачья.

— Капитан Вулф, — взвился лорд Толботт, — мы здесь все цивилизованные люди. Пожалуйста, старайтесь себя контролировать.

— Я именно этим и занимаюсь. Если бы я себя не контролировал, Лэнгли был бы уже мертв.

Герцог выпрямился.

— Хватит! — В его глубоком, хорошо поставленном голосе послышались угрожающие нотки. — Я хотел бы знать, имеются ли у вас, капитан Вулф, доказательства преступлений капитана Лэнгли.

Беннет встряхнулся. Сейчас только слова. Кулаки после.

— Мы провели в Конго три года. Я заполнил девять дневников информацией обо всем, начиная от тропических ливней и разлива рек, кончая описаниями растений и животных. Мой…

— Боже мой, это становится невыносимым, — с усмешкой прервал его Лэнгли. — Это все плоды твоего воображения, Беннет. Ты определенно мог бы придумать что-нибудь более интересное.

— Ты же не смог, — не остался в долгу Беннет. — Все, о чем я говорю, во всяком случае, самое очевидное, нашло отражение в твоей книге.

— Я ведь тоже был в Конго. Конечно, я об этом написал. Сделав быстрый шаг вперед, Беннет схватил со стола дневник Лэнгли и раскрыл его.

— Что ж, давайте, посмотрим, как Дэвид раскрывает африканские тайны. Ну, вот, например: «Здесь жарко и мокро, все вокруг покрыто колючками и лианами». Или еще: «От проклятых туземцев дьявольски воняет. Женщины уродливы». Судя по стоящей здесь дате, это результаты трехмесячных наблюдений.

— Я же сказал, что книга основана на моих воспоминаниях.

— А то, что меня в Теслинге ждет тридцать ящиков с артефактами и образцами, в то время как ты можешь похвастать только этим, — и он небрежно швырнул на стол тетрадку, — есть не что иное, как досадное совпадение. Да, кстати, я забыл о еще одном совпадении: обезьяна, с которой у тебя возникла столь трогательная дружба, вчера вечером едва не откусила тебе ухо. И, кстати, почему ты не привез своего маленького друга в Англию после моей смерти?

— Ты можешь говорить все, что тебе заблагорассудится, — ответствовал Лэнгли. — Доказательств у тебя все равно нет.

— Зато у меня есть идея. — Беннет отчаянно старался держать себя в руках. — Мне очень понравился твой набросок мбунди. Нарисуй его еще раз, будь любезен. Тебе же это не трудно? Давай, мы оба возьмем карандаши и бумагу и сделаем по наброску. Посмотрим, какой из них будет больше похож на тот, что ты привел в своей книге. Прямо сейчас.

— Я…

— К тому же не стоит забывать о двух книгах, которые я написал раньше. Не думаю, что у тебя остались работы, которые ты писал в Кембридже. Ведь специалисты могли бы сравнить язык твоих книг. А еще можно сравнить твою книгу и мои. И посмотреть, что получится.

— Думаю, этого достаточно, — заявил лорд Хоторн.

— Согласен, — сказал Соммерсет. Его глаза сверкали. Какой-то момент Беннет прикидывал, кто из них находится ближе к вскочившему Лэнгли.