Бекир Челенк в Рим так и не попал. Оказавшись в Турции, он вскоре заболел и умер в середине октября 1985 г. от инфаркта, как подтвердили турецкие врачи и власти. Челенк мог бы пролить свет на некоторые закулисные махинации итальянского судебного расследования по делу о покушении на папу. Об этом турецком дельце начал рассказывать судебному следователю Иларио Мартелле Али Агджа после того, как другой следователь, Карло Палермо, занялся Челенком (тогда террорист еще не выдумал так называемого «болгарского следа».)

Во время следствия по делу о незаконной торговле оружием и наркотиками, которое вел Палермо, многие были убиты, а сам следователь уцелел по чистой случайности во время взрыва бомбы, подложенной сицилианскими мафиози в машину. Следствие судьи Палермо было наиболее щекотливым, поскольку тут были замешаны западные секретные службы, бизнесмены и итальянские политические деятели. Следователь, спасшийся от смерти, добрался в своем расследовании даже до главы итальянского правительства Б. Кракси, но впоследствии был освобожден от должности и отправлен на Сицилию. Следствие занималось Челенком, поскольку его имя всплыло в бухгалтерских книгах Генри Арсана, сирийца, долгие годы работавшего с ЦРУ. У Арсана была экспортно-импортная фирма с центром в Милане, располагавшемся в здании банка «Амброзиано» Роберто Кальви. Судья Палермо посчитал не случайным тот факт, что фирма Арсана находится в здании банка, крах которого в 1981 г. вызвал мировой скандал и политический кризис в Италии и Ватикане. И действительно, выяснилось, что фирма нелегально торговала оружием, которое оплачивалось большими партиями наркотиков, предназначенных для европейского и американского рынков. Торговцы наркотиками за проданное им оружие в свою очередь платили банку «Амброзиано» соответствующую и немалую мзду. Покрывая эти преступные сделки, огромные барыши наживала верхушка итальянских масонов из числа руководителей спецслужб, правых партий и государственных институтов. Бекир Челенк, по-видимому, был перевозчиком, переправлявшим на своих судах оружие. А на обратном пути он грузил соответствующее количество наркотиков. Челенку были известны все закулисные махинации по линии контрабанды, он был той неудобной личностью, которая могла бы создать проблемы различным западным кругам. Когда судья-следователь Палермо уже собрался заняться им вплотную, заговорил Агджа, и Челенк из человека, занимающегося транспортировкой оружия и наркотиков, превратился в подстрекателя покушения на папу римского. По утверждениям Агджи, Челенк предложил ему якобы три миллиона марок за убийство Иоанна Павла II.

В декабре 1982 г. случайно оказавшийся проездом в Болгарии торговец Бекир Челенк был взят под наблюдение местными компетентными органами до выяснения вопроса: действительно ли он замешан в покушении на главу римской церкви. «Я — жертва клеветы лжеца А. Агджи и не имею ничего общего с этой грязной аферой», — заявил и позднее продолжал утверждать Челенк. Как сообщило 7 июля 1985 г. Болгарское телеграфное агентство, после внимательного расследования всех обстоятельств, которые стали известны в ходе показаний Агджи на следствии в Риме, болгарские следственные органы не нашли доказательств участия Бекира Челенка в подготовке к покушению на папу римского. По этой причине главная прокуратура НРБ сняла обвинение против Челенка, и этот 60-летний турок смог, наконец, расстаться с фешенебельными отелями Софии, где прожил за свой счет более двух лет, пользуясь правом свободного передвижения по городу (т. е. оснований для его ареста властями НРБ не было, так как болгарских законов он не нарушал и ни одна страна не просила об его экстрадиции; ехать в Италию добровольно он, разумеется, отказывался, и итальянский судья-следователь И. Мартелла сам приезжал со свитой допрашивать его в Болгарии).

6 июля Бекир Челенк по собственному желанию отбыл в Турцию, предварительно получив заверения своих адвокатов, что турецкая военная прокуратура обвиняет его в незначительных преступлениях и что если он вернется в Турцию, то отделается уплатой крупных штрафов и сможет воспользоваться амнистией. Но когда Челенк, освобожденный болгарами, неожиданно появился в Стамбуле, он был тут же арестован и обвинен в незаконной торговле оружием и наркотиками. Военный прокурор потребовал смертной казни, и Челенк мог оказаться таким образом последним подсудимым, приговоренным к смерти на основании турецких законов о военном положении — эти чрезвычайные меры были отменены в стране два часа спустя после официального открытия военными властями 19 июля судебного следствия по делу Б. Челенка. Через два дня после прибытия в Турцию Челенк был вызван для дачи показаний в качестве свидетеля на новом, третьем по счету процессе по делу об убийстве турецкого журналиста Абди Ипекчи. Он плохо себя чувствовал, и военный трибунал позволил ему говорить сидя, что является исключением для турецких военных судов. У него был сердечный приступ, но никто не предложил отправить его в больницу. Находившийся в Анкаре итальянский прокурор А. Марини, ведущий дело о покушении на папу, отложил допрос Челенка на более позднее время, мотивируя перенесение допроса плохим состоянием здоровья обвиняемого, и отбыл 15 июля из Турции. На судебном процессе, открывшемся 18 сентября 1985 г. в военном трибунале Анкары, Челенк по-прежнему отрицал, что когда-либо был знаком с Агджой и что принимал какое-либо участие в организации покушения в Ватикане. Через своих адвокатов он направил в римский суд устное сообщение, что намерен многое раскрыть в связи с закулисной игрой по делу о покушении на папу. Может быть, именно это сообщение и было его смертным приговором. Суд в Риме предложил провести допрос обвиняемого 6 ноября, но турецкие власти не дали ответа. Только после неоднократного вмешательства итальянского министерства иностранных дел они сообщили, что могут предоставить его в распоряжение суда, но предварительно хотят знать, какие вопросы будут заданы Челенку. Из-за этой процедуры допрос был отложен больше чем на месяц, а между тем Челенк умер, как умер и Генри Ар-сан, сраженный инфарктом. Челенк исчез после того, как сбежавший из Италии в США один из недавних заправил манипуляциями итальянских специальных служб Франческо Пацьенца заявил, что и он готов дать показания, и после того, как суд в Риме серьезно отнесся к вероятности того, что действия Али Агджи «направлялись» итальянскими и западными спецслужбами с целью создания «болгарского следа» и обвинения Челенка как организатора покушения.

Вряд ли кому-то удастся воспроизвести логическую картину проходившего в Риме второго судебного процесса по делу о покушении на Иоанна Павла

II. Можно сказать, что суд шел извилистой дорогой «показаний» неофашиста Агджи, который, по заявлениям самих итальянских судей, делал все для того, чтобы завести судебное разбирательство в тупик.

Если на любого преступника смотришь с неприязнью, то Агджа вызывал особые чувства. Вот он в сопровождении двух карабинеров проходит вдоль рядов, на которых расположились аккредитованные на процессе журналисты, садится на легкий пластиковый стул перед столом председателя суда Северино Сантиапики и начинает входить в свою очередную роль.

Никто не был в состоянии сказать наперед, каким через минуту будет Агджа. В первый же день суда в ответ на конкретный вопрос председателя, от кого он получил пистолет, из которого стрелял в папу, Агджа вдруг объявил себя пророком, предрек миру скорый апокалипсис и потребовал закрыть заседание, отложив его на следующий день. Падкая на сенсации буржуазная пресса разнесла видеозапись шокирующего бреда Агджи по всему свету. В стенограмме суда это заявление выглядит следующим образом: «Я — новое воплощение Иисуса Христа и возвещаю конец света. При нынешнем поколении мир будет разрушен, человечеству остались считанные годы существования. Вы можете считать меня сумасшедшим, но подумайте о том, что сам папа римский приходил ко мне в тюремную камеру, и я рассказал ему, что Всевышний ниспослал мне видение распятия, воскрешения и вознесения. Папа римский спросил меня, когда это было, не сказал мне: «Ты — безумец». Я жду ответа от Ватикана. Если ответом будет молчание, я продолжу свои показания. Если же мои слова будут опровергнуты, я не смогу больше говорить.»