Городовые испуганно забегали! Скандал! Политический скандал! Песня, революционная песня! В окне вагона рядом со студентом вырос конвойный офицер. Черноусый, со сросшимися бровями. Начал уговаривать веснушчатого студента. Тот отрицательно встряхивал головой. Потом неохотно поднял руку. Песня смолкла. В неожиданной тишине лишь вздрагивал стальным телом паровоз.
— Господа! Прошу прекратить пение! Очень прошу! — выдавил конвойный офицер.
— При одном условии, — заметил весело студент, — городовые будут удалены от вагонов… Нам предоставят возможность проститься по-человечески с родственниками!
— Только без эксцессов! Господа, без эксцессов! — простонал ротмистр, не вытерпел и добавил ядовито: — Родственники в каждом городе, на каждой станции.
Мария Петровна видела, как отступили городовые, освобождая место у окон, как ретировался конвойный офицер. Она встретилась взглядом с глазами городового саженного роста, злыми, ненавидящими.
— Спасибо! Спасибо, братья по борьбе! — кричал веснушчатый студент. — Нас частенько на запасные пути принимают! Только шила в мешке не утаишь! И на запасных ждут! Саратовское начальство сплоховало, приняло на первый путь…
— Товарищи! — кричал рабочий в засаленной брезентовой куртке. — Товарищи!
Лицо его Мария Петровна разглядела плохо. Черное, замасленное. Выделялись сверкающие глаза, в густых ресницах. Метался по перрону разгневанный ротмистр. Шныряли шпики. Свистели городовые.
— Мало вас, голубчики! Народ-то уж очень темен! — шепелявил купец, схватив студента за руки.
— Ничего, папаша! Светлого народа с каждым днем становится больше!
— Неужто законы, окромя царя, будет Дума издавать!
— А как же, браток, с царями-то?! — доносились до Марии Петровны отрывки разговоров. Она передала пакет с деньгами, получила письма для отправки, и теперь среди этого грохота и гвалта осматривалась по сторонам. Кланялись женщины низко, отрешенно, как издавна на Руси кланялись арестантам. К начальнику станции подбежал ротмистр. Зло что-то выговаривал. Начальник взглянул на часы, недоуменно развел руками. Сдвинув на затылок фуражку, поднял вымпел дежурный. Паровоз дал слабый гудок. Загромыхали буферные тарелки. Поезд откатился назад, словно собираясь с силами, и упрямо застучали колеса. Степан Балмашев, размахивая фуражкой, бежал за вагоном.
Мария Петровна долго стояла на перроне и смотрела вдаль удаляющимся красным огонькам.
Адъютант великого князя
Апрель. На Невском прогуливались столичные франты. Короткое пальто, узкие брюки со штрипками. Проносились пролетки с закрытыми верхами по случаю ненастной погоды.
Молодой человек, стройный, худощавый, в поношенном коричневом пальто, остановился у витрины магазина готового платья купца Сагалова. Манекены с застывшими улыбками зазывающе протягивали руки. Мертвые картонные пальцы сжимали перчатки. Молодой человек скучающим взглядом окинул витрину. Внимание его привлек блестящий военный мундир, увитый серебряными шнурами. Манекен задорно топорщил усы, улыбался напомаженным ртом.
Молодой человек открыл дверь, вошел в магазин купца Сагалова. Зазвенел колокольчик, показался старший приказчик. Увидев покупателя, по привычке низко наклонил голову, бросил изучающий взгляд. Очевидно, покупатель не внушал доверия. Старший приказчик незаметно кивнул, к молодому человеку подлетел другой приказчик, такой же вежливый и предупредительный, но рангом пониже.
— Прошу-с! — Приказчик, завитой, как оживший манекен, подвел молодого человека к витринам.
Костюмы, фрачные пары, крылатки, вышедшие из моды, молодого человека не интересовали. Покупатель снял мягкую гороховую шляпу, взглянул на приказчика. «Нет, не солидный человек!» — окончательно подумал продавец, отметив залоснившийся бархатный воротник пальто и обтрепанные пуговицы.
— Здесь несколько устаревшие пальто деми, — начал приказчик вкрадчиво и заметил: — Магазин поношенного платья, как и студенческих шинелей, не имеет… Их можно приобрести у купца Черепанова в гостином дворе…
Казалось, покупатель не слушал продавца. Быстрым шагом перешел к витринам с военными мундирами. Уланские… Гусарские… Лейб-гвардии… Молодой человек заметно оживился, покрутил манекен в армейском мундире…
— Мне нужна адъютантская форма… Сюртучная пара, пальто с погонами поручика-адъютанта по пехоте. Все отличного качества! Есть ли у вас готовая? — озадачил он приказчика.
— Адъютантская форма для господина поручика?! — смекнул приказчик.
Подставил лестницу, вскарабкался на верхнюю ступеньку, поспешно начал сбрасывать на прилавок коробки. Подошел старший приказчик. Заметив, как придирчиво рассматривает молодой человек офицерские шинели, стал помогать, расхваливая сукно.
— Нет, только отличное качество… Цена не интересует… — мягким приятным голосом сказал молодой человек, отставляя коробки. — Есть ли у вас приличный закройщик, который за сутки изготовил бы мундир и шинель?!
Старший приказчик наклонил голову с ровным пробором. Нажал кнопку звонка. Презрительно оглядел приказчика, который не сумел распознать настоящего клиента, и величественным жестом распахнул занавеску кабины. Явился закройщик с резиновым аршином. Начал снимать мерку.
— Мундир для моего брата. Его произвели в адъютанты большой персоны, и мне хотелось сделать подарок… Мы — близнецы, фигуры одинаковые. Единственное условие — все лучшего покроя и качества… Тончайшее английское сукно! Мода! — Молодой человек протянул визитную карточку. — Быков… В Петербурге проездом из Гельсингфорса. Остановился в Северной гостинице… Да, получите задаток — сто рублей.
Молодой человек небрежно бросил конверт с деньгами и, поклонившись ошеломленному приказчику, удалился.
— Покупатель — всегда загадка! — нравоучительно поднял палец старший приказчик. — Кто бы ожидал серьезного клиента в молодом человеке?! Зря не предложили серебряную шашку и портупею… Наверняка взял бы для полного парада…
К вечеру погода заметно исправилась. Перестал сыпать мокрый снег. С реки подул ветер, осушил Невский проспект. Заиграли в лучах заходящего солнца рекламы, витрины модных магазинов.
Блестящий магазин купца Павловского издавна славился офицерскими вещами, редкостным оружием. У прилавка вишневого дерева стоял все тот же молодой человек. Стройный, худощавый. Только на сей раз на нем длинное серое пальто с черным кожаным воротником. Пальто не по росту, узко в плечах. Шляпа с большими полями закрывала лицо. Молодой человек влюбленно рассматривал браунинги в красных коробках, сверкающие сабли, золоченые ножны… На витрине за толстым стеклом мерцало оружие, подсвеченное синим светом. Приказчик, старый добродушный немец, открыл витрину и замшей протирал невидимую пыль. Из футляра достал браунинг, отливавший тяжелым блеском, начал обмахивать щеткой.
Молодой человек закашлялся.
— Что, приглядели покупку, сударь? — добродушно улыбаясь в усы, спросил приказчик, запирая витрину на ключ.
— Да… Мне нужна офицерская фуражка с кокардой. — Молодой человек не отрывал глаз от оружия.
Немец достал круглую коробку, предложил примерить фуражку. Передвинул зеркало. Молодой человек, едва взглянув в зеркало, попросил:
— Не забудьте приделать кокарду… Еще шашку с темляком и серебряную портупею… Решил сделать подарок брату… Его произвели в адъютанты!
— О! — искренне обрадовался немец и, незаметно оглядев молодого человека, переспросил: — Так портупею прикажете серебряную?!
— Да, разумеется… Серебряную!
— У нас лучшие бельгийские браунинги… Легкие, словно игрушки! Не хотите преподнести своему брату личное оружие?
— Нет, оружием не интересуюсь! — неожиданно отрезал молодой человек.
Немец завернул покупку и протянул чек с аккуратной колонкой цифр. Молодой человек достал портмоне, небрежно вытащил деньги. За столиком сидела рыжая кассирша в буклях. Она попыталась заглянуть в лицо, молодой человек отвернулся. Принял от приказчика коробку, сверток с портупеей и, вежливо ответив на поклон, направился к двери. В магазин заглянул жандармский офицер. Молодой человек неслышно захлопнул дверь.
