Марк внезапно остановился, щелкнул пальцами и произнес вслух:

— Почему я сразу не проверил это?

Он выскочил из лаборатории и помчался к шлюзам. Поскольку они всегда были открыты для кого угодно, он не задержался у дверей и сразу же занялся проверкой эластичных скафандров, висевших там. Проверка первых двенадцати его разочаровала. Удача нашла его, когда он исследовал тринадцатый скафандр. Сначала он показался ему таким же сухим, как и все остальные, однако кончиками пальцев он все же ощутил влагу на одном из башмаков. Еще несколько минут, и она тоже высохла бы.

Кто–то аккуратно соскреб и вытер грязь с ботинок!!!

Именно этого он и ожидал. По крайней мере, половина фактов стала стыковаться друг с другом. Однако для полной картины было еще далеко.

Его размышления прервал толчок какого–то твердого предмета в спину, он сразу же напрягся и замер. Раздался знакомый низкий суровый голос:

— Вы слишком умны, Галерс, это ваш недостаток.

— Будь я умен, я догадался бы, что вы все еще где–то поблизости и наблюдаете за шлюзом, капитан Эверлейк.

— Правильно. И вам следовало бы что–нибудь предпринять для собственной безопасности, Галерс.

Голос Эверлейка был таким же твердым, как и дуло пистолета, приставленное к спине Галерса. Однако этот голос не выражал высокомерия, он был просто монотонным.

— Идите в лабораторию. Руки держите перед собой, Не вздумайте звать на помощь. Я буду вынужден стрелять. И к тому же вас никто не услышит. Вся команда в городе.

«А где Дебби?» — подумал Галерс.

Мурашки пробежали по его коже, защемило в животе. А вдруг она знает, что делает ее отец? Может, она даже помогает ему?

Мысль эта была для него невыносимой. Он тут же отбросил ее, однако его продолжало интересовать, где же она?

Капитан, будто читая его мысли, объяснил:

— Не думайте, что моя дочь сможет услышать вас. Она сейчас опять прослушивает свою любимую оперу. К тому же ее каюта довольно далеко отсюда.

Галерс почувствовал себя так, будто с него свалился тяжелый груз. Теперь ему оставалось беспокоиться только о том, выйдет ли он отсюда живым или нет. Ну и отлично!

Они вошли в лабораторию. Эверлейк прикрыл за собой дверь. Врач продолжал идти, пока на его пути не оказался стоявший в центре комнаты стол. Затем он без разрешения, медленно повернулся лицом к капитану. Эверлейк не возразил.

— Разве ношение оружия не противоречит принципам вашего вероучения? — спросил Марк, указывая на дуло пистолета.

Эверлейк скривился, как от зубной боли:

— Из двух зол я выбрал меньшее. Если мне придется убить вас, чтобы предотвратить совершение большего греха, я убью.

Голос Галерса стал на удивление тверд:

— Я не знал, что есть больший грех, чем убийство!

— Есть. Пусть лучше меня покарают в моей следующей жизни за то, что я убью вас, чем я позволю себя запятнать в этой.

— Значит, это вы убили Клакстона? И Джинаса тоже?

Капитан кивнул:

— Да, так же как вынужден буду теперь убить и вас. — Впервые в его голосе появился какой–то намек на эмоции: — Великий боже, у меня же нет выбора!

— Но почему же нет? Теперь больше уже никого не сажают на электрический стул. Вас поместят в больницу и выпустят из нее, когда вы излечитесь.

— То, что у меня, — неизлечимо! И я клянусь вам, что все, что я совершил, я сделал только ради нее — Дебби тоже нельзя вылечить.

Галерс почувствовал, что кровь отхлынула от головы. Он встряхнулся, чтобы не закачаться, уперся руками о стол.

— Что вы хотите этим сказать?

Голос капитана снова стал бесстрастным.

— Я не думаю, что скажу вам что–нибудь еще, Галерс. Если вы, благодаря какой–то непостижимой случайности, спасетесь, то вы принесете огромный вред. То, что сообщил вам я, может здорово повредить мне. Хотя я всегда смогу отрицать, что что–то рассказывал вам. А вот остальное — отрицать не удастся.

Галерс уставился на автодиагност, в котором до сих пор находилась проба воды из озера.

— Я полагаю, что анализ пробы покажет то, что искал Джинас?

На мгновение улыбка появилась на лице капитана.

— Я привел вас сюда, чтобы вы сами могли вынуть бутылочки и тем самым избавить меня от необходимости оставлять мои отпечатки пальцев. Возьмите ее и вылейте содержимое в слив, а затем сотрите напечатанный анализ.

Галерс медленно и неохотно начал повиноваться.

— А что же показал бы анализ? — спросил он через плечо.

— Скорее всего, ничего. Или, может… Делайте, как я велел!

Галерс подумал было о том, чтобы быстро развернуться и швырнуть бутылочку в лицо капитана. Однако следующая мысль спасла его. Этим он только ускорит неизбежное, а ему этого определенно не хотелось.

После того как он разделался с бутылочкой, взмахом пистолета ему было указано на дверь. Очевидно, он должен был идти впереди Эверлейка. Куда — он мог только догадываться.

— Послушайте, капитан, — промолвил Марк. — Бросайте это дело. Ну вам удастся убрать еще нескольких. Но ведь вам ваша вера запрещает…

— Моя вера запрещает мне многое, — с некоторым рычанием в голосе ответил капитан Эверлейк. — Но наступает время, когда уже не приходится полагаться только на свою совесть. Нужно выбирать меньший из двух грехов. Я сделал свой выбор, и ничто ни на Небе, ни в Аду не свернет меня с моего пути, раз уж я начал!

И это означало конец. Что в устах другого человека могло быть бахвальством, в устах капитана было скучной констатацией факта.

Пожав плечами, Галерс двинулся, чтобы пройти мимо Эверлейка. И вот в этот самый момент дверь в лабораторию распахнулась, и на пороге появилась Дебби.

— Отец, я слышала голоса…

Она остановилась как вкопанная, увидев их обоих.

— Меня удивило, что мы не пошли в город… — голос ее постепенно затих.

— Возвращайся в свою каюту, — резко приказал Эверлейк. — И забудь то, что видела!

Галерс сделал шаг в сторону, чтобы она более отчетливо увидела пистолет. Не обращая внимания на Марка, она подошла к отцу.

— Вернись, Дебби! Ты не понимаешь, что делаешь! — повысил голос Эверлейк. Затем, взмахнув пистолетом, произнес:

— Не пытайтесь бежать, Галерс. Я буду стрелять, предупреждаю вас!

Дебби не обращала на это никакого внимания. Она, как лунатик, шла на капитана, не сводя глаз с него. Он стал отступать, пока не наткнулся на стол. На мгновение его глаза в отчаянии забегали, как будто он искал пути для бегства. Но Дебби в тот же миг уже оказалась рядом с ним и произнесла:

— Отец, ведь ты не смог бы убить, не смог?

— Прекрати, Дебби! — вскричал он. — Ты не понимаешь, что ты делаешь со мной!

Вдруг Эверлейк вскинул руку, как будто отражая удар. Дебби остановилась, не понимая, что означает этот жест. Она только успела вскрикнуть, а затем тоже вздрогнула, как от удара. Оба они стояли, глядя друг на друга и тяжело дыша. С их лиц сошло печальное выражение, черты стали смягчаться. Губы Дебби покраснели от прилива крови, грудь поднялась.

Эверлейк застонал и дико закричал:

— Нет, Дебби, нет!!!

Он выронил пистолет и уже не пытался его поднять. Вместо этого он вдруг обнял ее.

У Галерса хватило присутствия духа метнуться вперед и подхватить пистолет. Затем он уткнул оружие в ребро капитана и прокричал:

— Эверлейк, я не понимаю, что происходит. Но лучше прекратите это прямо сейчас.

Отец и дочь не обращали на него внимания. Он повторил свое распоряжение. Никакой реакции. Схватив пистолет за дуло, он с размаху ударил капитана по голове. Эверлейк, даже не вскрикнув, грузно опустился на пол. Дебби, прижавшаяся к нему, тоже была почти что на полу.

Галерс с усилием оттащил девушку от отца. Испытывая отвращение, он толчком отпихнул девушку к стене. Затем Марк склонился над капитаном, чтобы проверить кровоточащую рану на голове, но тут же был вынужден снова выпрямиться, чтобы еще раз оттолкнуть Дебби. Обнаружив, что она не остановилась, что ее будто гонит какое–то другое «я», он посадил ее на пол и стал пытаться связать ей руки и ноги мотками провода. Дважды она с яростью вонзала свои ногти ему в лицо, один раз даже укусила за руку. Он ударил ее по подбородку коленом, а ладонью по затылку. Она упала на четвереньки, и прежде чем снова успела подняться на ноги, Марк перевернул ее и туго связал, причем так сильно, что она не могла даже пошевелиться. Затем то же самое он проделал и с ее отцом, который только начал приходить в себя.