Они прошли через качавшуюся дверь. Рада тащила за собой автодиагноста. Зеленый огонек свидетельствовал о том, что можно не опасаясь войти в шлюз. Там уже их ждал вездеход. Рада подняла прибор и тележку над головой и передала их водителю. Тот одной рукой поднял груз и поставил внутрь. Девушка подпрыгнула на три метра и начала размещаться в кабине. За ней последовал Галерс. Как только они уселись, за ними последовал еще один мужчина и сел напротив них. Дверь закрылась, шлюз открылся, и вездеход выехал наружу. Никто из пассажиров не смотрел на удаленные горные кряжи. Все их внимание было сосредоточено на прикуривании сигарет.

Выпуская клубы дыма, Марк спросил:

— Ну и как там ваш сыск, Рэсполд?

Рэсполд был высокий мужчина с блестящими черными волосами, темными сверлящими глазами и носом ищейки.

— Честно говоря, заедает сплошная скука. Преступление на Луне — штука довольно редкая, — голос его звучал спокойно и ровно, скрашивая недостатки его внешности. — Почти все свое время я провожу, рисуя лунные пейзажи или голых красавиц.

— Я не буду больше позировать вам, — пожала плечами Рада. — На ваших картинах я выгляжу слишком толстой.

Рэсполд улыбнулся, обнажив длинные белые зубы.

— Да, я знаю. Но ничего с этим поделать нельзя. Мое подсознание тоскует по женщинам с формами красавиц Рубенса. Теперь уже таких, правда, не найти. Во всяком случае, на Луне.

— Вы подавали заявление о переводе? — спросил Галерс.

— Да, но ответа не получил. Я просил, чтобы меня послали на Вилденвулли. Эта планета только начинает осваиваться, там через каждые десять шагов попадается или индивидуалист, или неврастеник. С нее прибыл запрос на детектива, который не чурается тяжелой и грязной работы. — Рэсполд просиял: — Когда вы вылетаете?

— Как только найду приличествующую мне команду. У меня есть тридцать дней, чтобы сделать выбор. Тут надо быть очень осторожным. Если попадется капитан или команда, с которыми трудно ужиться, то пребывание на таком корабле может оказаться адом.

— Вы намерены выбрать планету?

— И застрять там на десять лет, пока не выплачу все, что потратила компания на мое медицинское образование? Нет, премного благодарен. Если же стать корабельным врачом, то нужно провести шесть лет, ишача на «Саксвелл», то и дело проводя отпуск на Земле.

— Но много времени придется проводить, между прочим также и в кишках зверей.

— Я понимаю это. Но думаю, что это можно стерпеть, д потом, у меня впереди будет перспектива спокойно работать на Земле. Это меня вполне устраивает.

— А вот меня — нет. Там слишком много сыщиков и недостаточно преступников. Там мне ни за что не получить повышение. Вилденвулли меня устраивает больше.

— Мне кажется, — заметила Рада, — что именно туда следует мне отправиться, чтобы заполучить мужа. Я слышала, что там одна девушка на пятерых мужчин. Разве это не здорово?

Мужчины угрюмо посмотрели на нее и до самого двенадцатого дока молчали.

Галерс подхватил свой саквояж и спрыгнул с вездехода. Он прошел через шлюз и очутился на левом борту «Короля Эльфов». Его встретил таможенный инспектор Гарри Харази.

— Сюда, Марк. Она в своей каюте. Такой хорошенькой девушки ты еще не видел. При условии, что она выздоровеет. Сейчас же она бледноватая и осунувшаяся. И язык у нее весь изжеванный.

— Кто был поблизости, когда она почувствовала себя плохо?

— Ее отец. Насколько это правда, не знаю. Он сейчас в ее каюте вместе с ней. Не хочет оставлять ее, пока не придет врач. То есть ты, Марк.

— Спасибо за информацию.

Они прошли по коридору, поднялись по лестнице на другую палубу, пересекли помещение, где члены экипажа проходили таможенный и медицинский осмотр, и подошли к каюте, поднявшись по узкой винтовой лестнице. Харази постучал.

— Войдите, — раздался низкий голос.

Они вошли в достаточно просторную каюту, в которой размещалась двойная койка, туалетный столик с большим зеркалом, откидной от стенки стул, шагающая кукла ростом до пояса взрослого человека. В углу находилась застекленная полка с книгами и микрофильмами. На еще одной полке были расположены морские раковины с двух десятков планет и стояла фотография женщины. Дверь, расположенная между койкой и туалетным столиком, судя по всему, вела в ванную. Во второй комнате через полуотворенную дверь виднелась одежда, развешанная на рейке. Она была вся белая.

Белой была также форма капитана Асафа Эверлейка. Галерс был удивлен, так как компания «Саксвелл Стеллар» требовала, чтобы ее люди носили форму зеленого цвета. Он взглянул на капитана и сразу же понял, что этот человек вполне может настоять на удовлетворении своих требований даже перед лицом такого гиганта, как «Саксвелл».

По сравнению с лицом Эверлейка суровое лицо его приятеля Рэсполда казалось нежным и кротким.

На девушке, лежащей на койке, была белая блузка и белые широкие брюки. Ее лицо казалось таким же белым, как и ее одежда. Глаза ее были закрыты, рот чуть–чуть приоткрыт. Губы были искусаны. Язык тоже сильно покусан и распух. Изо рта ее текла тонкая струйка крови. Пульс учащенно бился.

— Попросите, пожалуйста, Раду, — обратился Марк к Харази, — чтобы она включила автодиагност в коридоре, здесь для него нет места.

Он надавил на глазные яблоки девушки. И отметил про себя, что они не были мягкими.

— Капитан, — обратился он к мужчине, — у нее были подобные приступы раньше?

— Ни разу.

— Когда произошел этот?

— Час назад по корабельному времени.

— Где?

— Здесь.

— Вы присутствовали, когда это случилось?

— С самого начала.

Галерс взглянул еще раз на капитана. Казалось, тот делал ударение на каждом слоге, будто выравнивая слова молотом на наковальне.

Глаза этого человека соответствовали голосу. Они были бледно–голубые и твердые, как броня. Брови над ними были цвета высохшей крови. Длинные волосинки бровей торчали, как ощерившаяся копьями фаланга. По сути, подумал Галерс, капитан Эверлейк весь как острое копье. Даже тогда, когда капитан был неподвижен и молчал, он производил впечатление вооруженной несокрушимости.

В двери показалась голова Рады.

— Мне необходимы пять анализов крови, — объяснил Галерс. — На содержание сахара, на определение уровня инсулина и адреналина, клеточный состав и общий анализ. Особое внимание надо уделить чужеродным телам. И включи, пожалуйста, электроэнцефалограф.

Голова девушки исчезла.

— Подождите, Рада. Понюхайте для меня, пожалуйста, ее дыхание.

Она кивнула и склонилась над больной.

— Я не ощущаю запаха ацетона, доктор. Единственный запах, который я почувствовала, это… запах рыбы.

Галерс повернулся к капитану:

— Она недавно ела рыбу?

— Возможно. Сегодня пятница по корабельному времени. Вы можете справиться у кока. Я сегодня еще ничего не ел.

Галерс взял датчик, небольшой металлический кожух которого был подсоединен длинным гибким проводом к установке автодиагноста, и стал медленно водить им над головой девушки, то и дело щелкая тумблером. Рада взяла анализы крови и вышла из каюты. Когда она снова вошла, Галерс попросил отца девушки описать приступ.

Время от времени он кивал, слушая, как капитан рассказывал о схватках, характерных для эпилепсии, адреналинового или инсулинового шока. Он не считал, что это приступ диабета, но точно что–либо можно было сказать только после определения содержания в крови сахара.

Была также еще одна возможность, которой так опасались таможенники. Она заключалась в том, что в теле девушки могла затаиться внеземная инфекция или какой–нибудь паразит. Однако Галерс так не считал. Скорее всего, ее поразила какая–нибудь из земных болезней.

И все же уверенности пока что не было ни в чем. А вдруг она заразилась каким–то новым ужасным микробом, который распространится подобно черной смерти, если его не оставить внутри этого корабля?

В это мгновение девушка открыла глаза.

Прежде чем он успел сказать ей что–нибудь ободряющее, она отпрянула от него. Глаза ее расширились, Она попыталась как бы вдавить свое тело в койку, подальше от него. Отец тотчас же оказался рядом с ней, вынудив врача посторониться.