Ночь была долгой, очень долгой, сначала жаркой, затем температура стала вполне нормальной, а под утро Исмаэль сильно замерз. Он весь дрожал, так как на нем была лишь матросская куртка–безрукавка и полотняные брюки. Ботинки ночью, пока он спал, куда–то исчезли.
На Намали, так звали девушку, одежды было еще меньше, но она, казалось, не страдала от холода. Впрочем, жители Патагонии тоже ходят голыми круглый год, и это их ничуть не беспокоит. Исмаэль предложил девушке спать вместе, чтобы согревать друг друга, но она отказалась, как отказалась и позже, когда он попытался поцеловать ее.
Понемногу он стал понимать ее язык до такой степени, что мог выяснить, откуда она и почему находится здесь. Кроме того, он понял, почему Намали не разрешает притронуться к ней.
Намали была дочерью Сеннервы, правителя Заларампатры. Сеннерва был джарамуа, что значит король, или, точнее, Большой Адмирал. Кроме того, он был главным жрецом великого бога Зоомашматры.
Город Заларампатра основал полубог Заларампатра. Город был расположен далеко на севере. Там Намали жила в большом хрустальном дворце, изготовленном с помощью каменных орудий и обработанном кислотой, которую выделяли какие–то животные. Намали была одной из двадцати четырех дочерей Сеннервы, у которого было девять жен. Исмаэль узнал, что Намали — весталка–девственница, основной обязанностью которой было сопровождать корабли в путешествиях, чтобы приносить им счастье.
Исмаэль не стал объяснять, что ее миссия провалилась.
Однако она, казалось, совершенно не была этим опечалена. Но это только потому, что мысли ее сейчас были заняты гораздо большей трагедией, по сравнению с которой гибель корабля — пустяк.
За несколько дней до того, как «Рашель» упала с небес в этот мир, корабль Намали, который она сопровождала, встретился с другим кораблем–китобоем из их города.
Встретившийся корабль сблизился с кораблем Намали, и капитан того перебрался на борт корабля Намали. Стало ясно, что у него какие–то жуткие новости, так как лицо у него было бледным, глаза красные от рыданий. Он посыпал волосы пеплом в знак величайшего горя и исполосовал грудь ножом.
Намали сначала думала, что умерли ее родители или ее брат, единственный наследник семьи. Однако все оказалось страшнее. Город Заларампатра был уничтожен, а все его жители убиты в течение нескольких часов прошлой ночью. И это сделало Пурпурное Чудовище. Только нескольким людям удалось избежать смерти, улетев на кораблях. И один из них принес эти новости капитану китобоя.
Слезы текли по лицу девушки, и она спрятала голову, пока не успокоилась и смогла продолжать рассказ:
— Что это за Пурпурное Чудовище? — спросил Исмаэль.
— К счастью, их у нас очень немного — ответила девушка. — Полубог, основатель нашего города, Заларампатра убил огромное чудовище, владеющее горами, где стоит наш город… стоял. Оно огромно, гораздо больше тех безвредных существ, сквозь которые пролетел ваш корабль. Пурпурное Чудовище выпускает тысячи длинных щупалец, которые убивают людей. И кроме того, оно сбрасывает яйца, которые взрываются со страшным грохотом и уничтожают все вокруг.
Исмаэль при этих словах удивленно поднял брови:
— Мне очень жаль, что ты потеряла весь свой народ и всю свою семью за такое короткое время и таким ужасным способом. Скажи, мы идем на север, потому что ты надеешься найти кого–нибудь живым и приступить к восстановлению города?
— Для начала я хочу увидеть своими глазами, что случилось. Может, все не так плохо, как описал капитан. Кто–то ведь спасся, раз весть о трагедии дошла до нас. Значит, можно предполагать, что не все убиты и город не уничтожен полностью.
Во всяком случае, в город вернутся и другие китобои. На каждом из кораблей будут мужчины и по одной моей сестре. Мы станем молиться нашему богу, пообещаем ему, что будем во всем повиноваться, чтобы он не допустил подобных ужасов впредь. А затем мы выберем нового Большого Адмирала, а мы, девственницы Зоомашматры, возьмем себе мужей и родим детей для будущего.
— Значит, твой корабль возвращался в Заларампатру, когда мой рухнул с небес и уничтожил его, — задумчиво проговорил Исмаэль. — Это просто чудо, что ты перенесла удар и сохранила рассудок.
Он долго думал о ее горе, испытывая к ней глубочайшее сочувствие. Он знал, что она осталась последней из рода, а может, последней из всего народа.
— Этот Кахамауду, — сказал он, — называя Пурпурное Чудовище на местном языке, — наверное действительно огромное, раз достает своими щупальцами людей в каждом доме, каждой комнате. Ведь ты сказала, что ваш город вырублен прямо в горе. Однако наверняка кто–нибудь спасся, избежал смерти.
— Может быть, — ответила она. — Но есть еще кое–что, что я не могу тебе сообщить о Кахамауду, так как ты не из этого мира, если ты сказал мне правду.
— Все это правда, — подтвердил Исмаэль, улыбнувшись. Он понимал ее сомнения. Если бы к нему в том мире явилась девушка и сказала, что она из прошлого, он бы ни за что ей не поверил.
— Кахамауду, как говорят жрецы, всегда появляется в сопровождении мелких хищников. Их очень много, и они путешествуют на спине Кахамауду. Когда Кахамауду убивает кого–то, мелкие хищники пользуются его добычей, хотя и не рискуют брать слишком много. Само чудовище не утруждает себя охотой за отдельными людьми, если, конечно, оно не слишком голодно или они не беспокоят его. Так что ты понимаешь, что мелкие хищники могут обшарить весь город и убить того, кто остался жив после нападения Кахамауду.
Она лежала на соседних листьях, и над ними был густой полог из переплетенных ветвей. С тех пор как солнце опустилось за горизонт, Намали постоянно следила, чтобы над ними не было чистого неба. Она тщательно выбирала место для ночлега. Исмаэль поинтересовался, почему она это делает, но Намали не объяснила, сказав лишь, что причины есть. Это не успокоило его, даже напротив, ему было не по себе, когда он ложился спать.
Это была их вторая ночь. Исмаэль проснулся, ощутив тупую боль в шее. Он сразу понял, что растение вонзило свой стебель в его вену. Намали говорила ему, что растения ночью спят, но иногда некоторые просыпаются и ищут жертву, точно так же, как человек, проснувшийся от жажды, в полусне идет на кухню выпить чашку воды. Намали посоветовала ему, если такое случится, подчиниться растению. Это будет лучше, чем вырвать стебель из раны и полностью разбудить растение.
Он очень хотел знать, что случится, если растению отказать в пище, но Намали ответила, что лучше не нарушать союза с земными растениями. И она весьма смутно представляла, что случится, если не позволить растению пить кровь. Разумеется, каждый может отказать растению, но лучше подчиниться — так ее учили с детства.
Исмаэль вспомнил бесконечные мили, которые им придется пройти по джунглям, пока они доберутся до города, и решил подчиниться. Он лежал с закрытыми глазами и представлял себе, как его кровь по капиллярам растения проникает в его ствол, и затем…
Он насторожился, услышав свистящий звук где–то наверху. Что–то спустилось на растения, и те зашатались. Эти звуки не были результатом сотрясения почвы, несомненно, что–то большое село на растения.
Он медленно повернулся на бок и качнул лист Намали. Растение выпрямилось и удалило стебель из шеи Исмаэля.
Намали проснулась и села, но ничего не сказала. Лунный свет, пробивавшийся сквозь просветы ветвей, выхватывал из тьмы ее силуэт. Она перегнулась через край листа и прошептала:
— Что это?
— Не знаю, — сказал он. — Что–то большое.
Он показал наверх.
Шуршание усилилось, и Исмаэль, напрягая глаза, увидел нечто змееподобное, появившееся в лунном свете в сорока футах от них.
Намали тоже увидела это. Она ахнула и прошептала:
— Шивараду!
Щупальце, темно–серое, около дюйма толщиной, слепо ощупывало все вокруг. Оно подбиралось все ближе. Видимо, его влекло тепло тел. Шивараду был слеп, как многие хищники, охотившиеся ночью. Но у него имелся детектор тепла и прекрасный слух, позволяющий ему находить свои жертвы и заменяющий ему глаза.
