Исмаэль боялся открыть глаза, но не хотел остаться в неведении. Он открыл глаза и увидел, что море буквально бурлит от кружащихся черных змей, над головой каждой из которых пылает факел. Сам корабль тоже был окружен огненными кругами. Огненные круги танцевали менуэт над самой головой Исмаэля.

Черные змеи, продолжая свой бешеный танец, образовали подвижную черную паутину. Освещенное тысячами маленьких факелов от крутящихся повсюду змей, море казалось похожим на огромное растрескавшееся зеркало.

У Исмаэля возникло ощущение, что треснул мир и его обломки сейчас посыплются ему на голову.

Это было жуткое ощущение. Оно даже заставило Исмаэля читать молитву, хотя даже события трех ужасных последних дней не вызывали у него потребности молиться.

Огни исчезли.

Черная паутина исчезла.

Наступила абсолютная тишина.

Никто не осмеливался нарушить ее даже вздохом. Все боялись привлечь к себе внимание этих непонятных сил, которые только что были тут. Они могли принести нечто большее, чем просто смерть.

С запада подул ветер, наполняя паруса. Но они тут же опали, когда порыв ветра угас.

Снова тишина.

Тишина и агония ожидания, которая постепенно перешла в тонкую нить предчувствия.

Что сейчас будет?

Исмаэль подумал, неужели он променял ужасный, но быстрый конец матросов «Поко» на нечто невообразимо жуткое? Нечто такое, что Бог, конечно, мог вообразить, но обязан был бы в ужасе выкинуть из головы?

То, что случилось затем, Исмаэль впоследствии не мог ясно припомнить. В тот ужасный момент он даже не понял, что что–то произошло.

С шорохом, не более громким, чем поступь привидения, море исчезло. Ночь сменилась днем.

«Рашель» начала крениться.

Исмаэль слишком испугался, чтобы крикнуть. Может, он и кричал, но он был так парализован, что не мог услышать собственного крика.

Падая, «Рашель» быстро перевернулась: мачты и паруса перевесили массу корабля. Как выпущенный из пращи, Исмаэль свалился с мачты и полетел в стороне от корабля сквозь свистящий воздух. Он болтал руками и ногами, как бы стараясь плыть.

Луна была в небе, хотя ее спутница ночь исчезла. Зато луна казалась огромной, раза в три–четрые больше, чем обычно.

Солнце находилось в зените. Это был распухший багровый шар.

Небо было темно–голубым.

Воздух свистел в ушах Исмаэля.

И вдруг Исмаэль увидел странную конструкцию, плывущую по воздуху.

У него не было времени рассмотреть ее, но он успел понять, что она создана разумом.

Исмаэль даже успел рассмотреть какие–то существа, бегающие по палубе. Но затем «Рашель» грот–мачтой вонзилась в воздушный корабль, и тот развалился пополам.

Исмаэль посмотрел вниз и увидел нечто, что показалось ему вершиной горы, изрезанной трещинами и расщелинами. Судя по всему, высота этой горы достигала нескольких миль. Он упал на Это и не разбился, а проскочил через что–то похожее на тонкую пленку.

Он летел вниз, прорываясь сквозь новые и новые слои пленки, и скорость его падения постепенно замедлялась.

Вдоль него скользнуло нечто вроде веревки. Он схватился за нее, но руки его обожгло трением, и он отпустил веревку, вскрикнув от боли. Внезапно он ударился о что–то твердое, что взорвалось от его удара, как воздушный шар, и едкий газ заставил его закашляться. Из глаз полились слезы.

Ничего не видя, Исмаэль снова схватился за что–то. Резкий рывок чуть не заставил его выпустить это, но он удержался. Наконец он смог открыть глаза, которые все еще нестерпимо жгло, и увидел, что все еще падает, правда медленно, держась за конец какой–то веревки, которая была прикреплена к шару. Шар этот мог быть и растением, и животным, или смесью того и другого.

Он все еще прорывался через пленки. Исмаэль понял, что попал внутрь чего–то, что было наполнено шарами разного диаметра. И эти шары поддерживали в воздухе это существо или черт знает что это такое.

Последняя пленка прорвалась под ногами Исмаэля так неохотно, что он даже подумал, что ее придется прорывать силой. Он боялся падать дальше вниз, но еще больше боялся оставаться внутри этого непонятного существа.

Он проскочил через образовавшуюся дыру и следом за ним с трудом пролез и пузырь, за который он держался.

Сейчас Исмаэль оказался под этим облакоподобным существом. А под ним самим расстилалось темно–голубое море и джунгли на берегу. «Рашель» упала в это море и разбилась на сотни кусков, которые лежали на поверхности моря так, как будто оно имело желеобразную консистенцию. Один обломок воздушного корабля упал в море и лежал на расстоянии полумили от места падения «Рашели», а второй обломок ветром отнесло куда–то в джунгли. Исмаэль даже видел, как растительность как бы поглотила этот обломок.

Исмаэль подумал, не разобьется ли он при падении о поверхность моря.

И вдруг он увидел, что он не один в небе. Вдалеке он увидел человеческую фигуру, правда он не мог определить на таком расстоянии ни пола, ни возраста незнакомца. Человек опускался таким же способом, как и он сам: держась за веревку, прикрепленную к пузырю.

Исмаэль почему–то решил, что этот человек не из команды «Рашели».

Он находился ниже, чем Исмаэль. Может быть, он стал падать раньше, а может быть, его пузырь был больше.

Исмаэль взглянул вверх и увидел то облако, через которое он недавно пролетел. В гуще этого облака виднелись дыры, оставленные обломками «Рашели» и неизвестного воздушного корабля.

Через мгновение он ударился ногами о поверхность моря. Сначала он ушел с головой под воду, но моментально выскочил оттуда. Мучительный кашель сотрясал его тело, глаза невыносимо жгло, а та вода, которая попала ему в рот, показалась концентрированной соляной кислотой.

Он обнаружил, что, для того чтобы держаться на воде, ему не нужно делать никаких усилий. Это море оказалось более соленым, чем Мертвое море Палестины или Большое Солнечное озеро в штате Юга. Он мог лежать на спине и смотреть на огромную луну цвета лимбургского сыра и на громадное багровое солнце.

И несмотря на то что вода моря была густо насыщена солями, в море существовало течение. Хотя Исмаэль был потрясен всем происшедшим и не приобрел еще способности анализировать и предполагать, все же он обратил внимание, что волны этого моря больше похожи на волны, которые возникают в земной коре во время землетрясений, чем на морские волны.

Затем эта странная мысль покинула его, и он уснул. Мягко покачивая, медленно, но неотвратно его несло к западу. Он лежал на спине, скрестив руки на груди.

Когда сознание вернулось к нему, солнце сместилось совсем немного, хотя Исмаэль был уверен, что проспал не меньше восьми часов.

Вдруг что–то легонько коснулось его головы и вывело из состояния сонного забытья. В голове его заметались жуткие мысли об акулах, кружащих вокруг барахтающегося в воде человека.

Он изо всех сил забил руками и ногами по воде, но смог отплыть лишь на пару дюймов. Тогда он повернулся на бок и обнаружил, что столкнулся с саркофагом, который слегка покачивался на воде и, казалось, говорил: «А вот и я опять, твой плавучий гроб. Я тоже остался цел после катастрофы».

С усилием Исмаэль вскарабкался на крышку саркофага, используя выпуклые письмена как опоры. Он лег на живот и начал грести к берегу. Немного погодя он выбился из сил и снова уснул. Когда проснулся, то обнаружил солнце почти на том же самом месте, но луна заметно сдвинулась.

Огромное облако, подобное тому, сквозь которое он пролетел, вырвав один из пузырей, исчезло, но на горизонте появилось еще одно. Оно плыло ниже, чем первое, и когда оно приблизилось, Исмаэль увидел, как стая странных существ с крыльями в виде парусов нападает на это облако.

Хищники были самого разного типа, но он выделил из них одного, наиболее агрессивного, и стал называть этих хищников воздушными акулами. Все это происходило на высоте пять тысяч футов, и он не мог рассмотреть их подробно. Однако в дальнейшем ему представилась возможность познакомиться с ними более близко, чем ему хотелось бы.