Конечно, с высоты сегодняшнего дня многое в романах Крыжановской выглядит наивным. Но вместе с тем пенталогия насыщена массой любопытных тем и идей. Крыжановская с ее «Магами» оказалась в ряду пионеров межзвездных путешествий и Контакта, герои ее серии странствуют по временам, попадают в инозвездные и даже параллельные миры. Впервые в мировой НФ здесь был описан метод телепортации. Встречаются в ее романах и другие «модные» ныне темы, — например, клонирование и обмен разумами.

Кстати, именно Крыжановская-Рочестер первой в российской НФ предложила тему профессорства. В заключительной книге цикла, «Законодатели», бессмертные маги покидают гибнущую Землю на космических кораблях и отправляются к Новой планете, где люди едва вышли из первобытного состояния. Там-то земные цивилизаторы и создают новое общество, воспитывая аборигенов «по образу своему и подобию». Упомянем и то, что космические корабли, изображенные в романе, заняли одно из почетных мест в капитальной «Энциклопедии межпланетных сообщений» профессора Н. Рынина.

Разойдясь во взглядах с советской властью, Крыжановская эмигрировала и умерла в 1924 году в Эстонии в полной нищете и забвении. На ее романы почти на 70 лет был наложен строжайший запрет, что не помешало некоторым советским литераторам заимствовать темы и идеи первой русской писательницы-фантаста.

Кит Рид

ФОКУСНАЯ ГРУППА

Когда я увидела Билли, у меня из ушей торчали электроды, а волосы были накручены на бигуди (правда, под симпатичным шарфиком), глаза, как у вареного рака, но он меня все равно полюбил! При виде меня парень весь просиял, будто мы оказались последними людьми на земле.

— Я Билли, — сказал он. Все дамы завздыхали и утерли слюнки, но эти синие глаза смотрели только на меня. — Я тут по поводу…

Я втюрилась быстро и по самые уши. А Билли стоял в джинсах и голубой фирменной рубашке; он улыбнулся, и все во мне так и рванулось к нему.

— Эй ты, привет! — он вынул эту синюю бандану из заднего кармана и стер ухмылку, показывая, что он всерьез. — Ну да, ты, — позвал он нежно, — а ты думала, я про кого?

Я?! И секунды не прошло, а мы уже пара.

Синие глаза Билли смотрели в мои, и он сказал:

— Детка, я ждал тебя всю жизнь.

Волосы — хвостом, ну вылитый юный Эйб Линкольн, а большие руки раскрыты, будто он сейчас обхватит мою голову и расцелует мое лицо, а то и наколет для тебя дров, исполнит любое твое желание.

Я сделала только одну ошибку: разделила его со всеми вами, но кто же знал?

Так что скажите мне спасибо, все вы, кому без Билли Мэтсона и дня не прожить. Это я, Мария, убедила Карлу и остальных, что именно Билли — самое оно, Билли, а не ковбой в красной рубахе. Да послушайте: без моей преданности Билли Мэтсона вообще бы не было, то есть не было бы на экране телика у вас в комнате, потому что это я давила на жюри, пока не настояла на своем, не говоря уж о его «хвосте». Что-что, а фирменный знак я могу распознать, и это благодаря мне продюсеры позволяли сохранять его до девятого сезона, когда Билли по неким причинам пришлось постричь.

Вы думаете, ТВ только для того и существует, чтобы подминать вас, зрителей? А вот и нет. Как раз наоборот. Каналы с ума сходят, стараясь разгадать, что вам требуется. Им нужны ваши глазные яблоки, чтобы убеждать спонсоров, а для этого необходимо, чтобы вы сидели, как прикованные, перед вашими теликами в определенные часы. Каналы сделают все, чего бы вы ни пожелали. И знаете, что? Если вы откажетесь, им конец.

Ну а мы? А мы — те, кто объясняет им, чего вы хотите, потому что этого хотим мы, и мы захотели этого прежде всех. Привет от нашей фокусной группы.

В первый четверг каждого месяца мы, все двенадцать, возносимся на вершину мира и решаем. Делаем это уже десять лет. Сегодня мы должны решить… ну, неважно. Пока вы не увидите результата нашего решения, вам не полагается ничего знать. Вам даже не полагается знать, что мы вообще что-то решаем.

Почему мы, а не вы? Считайте, это судьба. В тот понедельник я и моя подруга Карла вместе с Ларри и остальными до зари торчали в супермаркете, пока не взошло солнце, начиная еще одну дерьмовую неделю. Я была в свитере, а волосы еще накручены, я даже не накрасилась, когда судьба засунула руку в «Фейруэй» на Семьдесят четвертой улице, будто кукольник, вытаскивающий нас из ящика.

Я прошипела Карле:

— Видишь тех парней? Они за нами следят.

— Замри, — говорит Карла, — может, они хотят нас пригласить?

— А я в таком виде? Никогда.

Да только им было плевать на наш вид, телевизионным ищейкам в узких черных джинсах, коротких тугих курточках, в наушниках и с папками «Признаний» Лого-канала в качестве удостоверения личности.

— Леди, у нас есть для вас работа.

— Мне пора. — Ну ладно, выглядела я так паршиво, что соврала.

Один говорит:

— Настоящая работа. Серьезная. Мы с вашим начальством договоримся.

Другой говорит:

— Ради дела!

Будто это наш патриотический долг.

— Ну давай, Мария, — говорит Карла. — Это ведь ТВ!

— Выбор, — говорят они. — Ваш великий шанс.

Будто это что-то потрясное.

— Подпишите вот тут.

— Да не знаю я… Ну ладно.

Только подумать, чего я чуть было не лишилась! И вы тоже. Если бы не я, они бы взяли ковбоя в красном вместо Билли, и сериал провалился бы.

— «Признания», — прочла Карла на их папках. — Это что?

— Потом объясним.

— «Признания», — сказала я. — Отдает сексом.

Они сдвинули ладони в черных перчатках.

— Да!

На пути из «Фейруэй» мне так не хватало магазина дешевой молодежной одежды! Напомню, поскольку это важно для моей истории, что в тот день лицо у меня было хуже некуда, но выбирать не приходилось: либо отправиться в таком виде, либо потерять место в очереди, и я пошла с ними к микроавтобусу. Они выстроили нас на краю тротуара и закатили речь:

— Когда вы проснулись сегодня, то были обычными людьми, но теперь вы особенные. Вам придется принимать решения — для нас и для всех.

Симпатичное предложеньице. И по сто баксов на нос за час работы. Кто бы отказался? Не говоря уж о телевизионных курточках, которые мы наверняка получим.

Двенадцать, подумала я. Ну прямо присяжные.

— У-у-у! Кофе! — завопила Карла.

— Капучино. Наша цель — ублажать.

Никогда не забывайте, что каналы существуют, чтобы ублажать.

Сначала мне было немножко не по себе, ну да, я просто обалдела от всяческого внимания — бисквитики, сдобные кольца, сумки с Лого-канала, разные сувенирчики, бейсболки. И таблички с нашими именами, чтобы носить в студии — ублажайся, чем душе угодно.

Лифт высадил нас в просмотровом зале пентхауса. Там стояли плюшевые кресла, будто большие пухлые облака, с подголовниками и ковром в тон. Каждому — свой поднос с напитками. И зеркальная стена на случай, если я забыла, до чего паршиво смотрюсь. Девушка раздала распаренные салфетки для лиц, а потом — это надо же! — нас нашпиговали проводочками.

Подключили электроды, ЭЭГ и ЭКГ, чтобы следить, какие эпизоды доведут наши мозговые электроволны до пика и что заставит наши сердца забиться чаще. Потом нам сказали: «Не шевелитесь» — и вогнали в плечи эти чипы, и меня просто жаром обдало, и внутри все запело, будто я была в контакте с Вселенной.

— Что это?

— Новая технология. Не шевелись.

Свет погас, кресла запрокинулись, я посмотрела вверх: и вот он! Что-то во мне зазвенело!

Билли.

Я влюбилась! Он смотрел прямо на меня и улыбался. Я выглядела, как смерть под майонезом на тосте, а мой Билли все равно меня полюбил! Он смотрел на меня ну прямо «Привет, красавица».