Юноша облокотился обеими руками на подоконник и с наслаждением задышал полной грудью, глядя на затянутое сероватыми облаками небо. Он словно ждал от природы какого-то знака, ждал, что вот-вот вновь услышит тот самый голос из прошлого, звук которого, отразившись от прибрежных скал, долетит через всю деревню от фьорда до его окна. Однако никакого голоса, никакого эха не было, и Инглинг, снова приуныв, стал безвольно смотреть вниз, на проходящих мимо дома Сорбо людей.

 Вот прошел молочник из соседнего дома, за ним вприпрыжку бежала его маленькая дочка; вот один из старых приятелей дедушки Томаса, вот еще какой-то знакомый мальчуган, вот старый Трулс…

 Стоп!

 Этот мальчик… Тот, который весело посвистывает и вышагивает по направлению к деревенскому базарчику. Разве это не тот самый мальчик?

 Тот самый, подсказал внутренний голос Инглингу, и его словно пронзила молния, упавшая с проснувшегося неба. Тот самый…

 Молодой Сорбо стремительно набросил поверх рубашки пиджак и окинул комнату беглым взглядом. На стене над кроватью висела в ножнах короткая и слабо изогнутая сабля его прадеда, которой Инглинг пользовался для поддержания физической формы. Юноша быстро схватил ее, но тут же бросил на кровать и сел за стол, положив перед собой чистый лист бумаги и взявшись за перьевую ручку. Его рука, едва заметно дрожа, быстро пробежала по бумаге, и вскоре молодой человек уже вновь вскочил, схватил саблю, обвязал себя ее поясом, надел шляпу и выбежал в коридор.

 Стеина в доме не было. И Томаса не было.

 Вот и хорошо.

 И он бросился прочь из дома. В его комнате, где все еще было настежь открыто окно, расшалившийся ветер гонял по полу короткую записку:

 «Я приближаюсь к разгадке страшной тайны нашего семейства. Возможно, на некоторое время мне придется покинуть деревню. Не ищите меня. Инглинг».

 В дверь постучались. Отто, медленно поднявшись со стула, заковылял ко входу.

 - Это я, дедушка! – раздался снаружи голос Кая.

 - Иду, иду! – заторопился старик.

 - Ты готов? – спросил мальчик, стремительно врываясь к дом и протягивая Отто сумку с хлебом.

 - Давно уже. Только тебя и ждал.

 Кай исчез в комнате и минуту спустя, переодевшись в самое теплое, что смог у себя найти, снова выскочил в коридор, полный сил и энергии. Подгоняемый дедушкой, мальчик юркнул через дверь на улицу, и Отто, уже с ключом наготове, запер дверь.

 - Нелегкая предстоит ночь, - заметил Кай, поглядывая на хмурое небо. Ветер трепал его волосы, и они лезли в глаза.

 - Да, - согласился старик. – Но мы-то с тобой и не такое видывали, верно?

 Мальчик кивнул, забрал из рук Отто тяжелый дорожный рюкзак, взвалив его себе на спину, и бодро зашагал по выложенной камнем дороге, вьющейся между деревенскими домиками и покрытыми яркой зеленью холмами, на которых стояло все поселение. Отто не отставал. Настроение у него было хоть куда, и он даже не заметил, что из-за угла их домика выглядывает чье-то лицо…

 Если бы Отто хорошо присмотрелся к этому самому лицу, он бы узнал в молодом человеке…

 Впрочем, Отто сего лица не увидел.

 Уже смеркалось, когда он и его внук оказались под сенью леса. Со всех сторон путников обступили высокие сосны с прямыми, словно столбы, стволами и более раскидистые норвежские березы, кое-где виднеющиеся меж стройными хвойными исполинами. Протоптанная жителями деревни дорога, усыпанная песком и мелким гравием, постепенно сужалась и зарастала травой. Откуда-то сверху доносился густой и низкий, будто бас, шум танцующих веток: это ветер прозрачным одеялом проносился над макушками деревьев.

 Собиратели грибов углублялись все дальше в лес, и казалось, что зеленые стены с шорохом пробирающегося средь зарослей зверя (или человека) смыкаются за их спинами.

 Отто дышал полной грудью.

 - Хорошо-то как! – с наслаждением вздыхал он, оглядываясь по сторонам. – Вот иду и молодость вспоминаю. Как с твоим отцом и с твоей тетей сюда приходил… Папа твой был еще совсем маленьким мальчиком и все хватался за мою руку, зато его старшая сестра… Ох, как гордо впереди нас вышагивала да еще любила Карла страшными сказками про леших пугать!

 - Жалко, что тетя Катрина умерла задолго до моего рождения, - вздохнул Кай.

 - Дааа, - старик погрустнел. – А ведь было ей тогда всего-то восемнадцать с половиной.

 - Ну неужели она умерла от болезни? – недоверчиво спросил мальчик в который раз за последние полгода.

 Историей про то, что виной всему была какая-то страшная и редкая болезнь, Кая кормили уже давно, с малых лет. И до недавнего времени он всему верил, но теперь… Теперь, в свои тринадцать, он понимает, что не могла здоровая, сильная девушка в таком юном возрасте так скоро и неожиданно, так бессмысленно скончаться, лежа в кровати. Неправдоподобно это.

 - Да, мой дорогой, - вздохнул Отто. – Это случилось так неожиданно…

 - Ну, ясно, - невесело сказал Кай, растягивая гласные. Дедушка так его и не убедил, что-то он все-таки от внука скрывает… - О, а давай-ка вон там палатку поставим, а то скоро ночь уже, торопиться надо.

 Мальчик кивнул старику в сторону маленькой поляны, на которую сквозь сетчатый купол сплетающихся друг с другом ветвей, струился скуповатый лунный свет. И действительно, уже ночь, пора бы остановиться где-нибудь. Полянка выглядела весьма и весьма привлекательной и подходила для ночлега.

 - Согласен, - старик подмигнул мальчику, и они направились прямиком к выбранному местечку.

 Здесь в четыре руки разбили палатку и, разумно решив начать свой промысел завтра с утра, начали укладываться спать под теплые перистые одеяла.

 - Ну, - зевнул Отто, уже кладя ухо на снятую с лысины шапку. – Спокойной но…

 - Где же вы? – раздался в этот момент пронзительный крик над лесом.

 Казалось, совсем недалеко, в каких-то нескольких сотнях метров от палатки.

 Отто сел и вместе с внуком напряг свой слух.

 - Где же вы? Где? – звал мужской голос с приятным тембром. – Выходите из тени!

 Старик решительно поднялся на ноги и снова натянул шапку.

 - Заблудился, верно, бедолага, - сказал он. – Своих найти не может. Надо бы помочь, а, Кай? Кай!

 Мальчик сидел, замерев, словно вдруг увидел перед собой ядовитую змею. Его лицо белело среди темноты тесной палатки, глаза были совершенно круглыми. Он словно бы даже не слышал дедушку.

 - Кай! Пошли-ка поможем. Не слышишь, что ли? Человек заблудился!

 Нет, не слышу, дедушка, подумалось вдруг. Не слышу, что человек заблудился. Слышу только холодное и яростное отчаяние, слышу безумие голодного хищника, такое, какое слышно, когда волк ночью на луну воет, да не тогда, когда его охотники в ловушку загнали, а тогда, когда крови хочется, крови… Вот что я слышу.

 Волков Кай уже не боялся: доводилось встречаться не раз, и судьба научила смотреть в их ледяные глаза без ужаса и паники. Но этот волк – совсем другое дело, этот волк…

 - Ну где же вы? – повторился жуткий окрик.

 - Да ну тебя, дитя, - махнул рукой Отто и вышел из палатки.

 - Стой, дедушка! – Кай мгновенно ожил и выскочил в ночь следом.

 Отто нетерпеливо оглянулся с сердитым видом. Человеку помочь надо, не видишь, что ли, малец надоедливый? Аль темноты испугался?

 - Возьми хоть это, - прошептал Кай, протягивая старику кухонный ножик для срезания грибов. Второй такой же нож он сжимал сам.

 Голубые глаза мальчика были совсем взрослыми.

 Отто быстро схватил нож и бросился на зов, а мальчик поспешил следом за ним. У дедушки ведь ноги да руки совсем слабые стали, как же его одного отпускать?

 Он, Кай, в свои тринадцать и то посильнее будет.

 Страх отступил.

 - ГДЕЕЕЕ  ВЫЫЫЫ???

 Этот крик был безумней, безнадежней и страшней прежних. А еще…

 А еще он был теперь ближе. Гораздо ближе.

 - Сюда! – крикнул в ответ Отто. – Сюда, господин!

 Еще минута – и два охотника за грибами оказались на узкой тропинке, а напротив, метрах в десяти от них, стоял высокий человек, который резко обернулся им настречу.