— Иди на свой пост, Хасан. И не вздумай устраивать диверсий. Помимо всего прочего, это неспортивно.

— Капитан, но мы не должны сдаваться! Дьявол с ней, с Гедонией, но наш экипаж…

— Хасан, оставь меня. Я должен подумать.

Хасан молча допил самогон. Обиженно посмотрел на Алекса. И вышел.

Некоторое время Алекс сидел на койке, глядя перед собой. Потом тихонько засмеялся.

Укротители? Самая знаменитая команда в Галактике? Калеки…

— Сервис, — произнес он.

— К вашим услугам.

— Я хочу говорить с центральным компьютером корабля. Задержки не было, ему сразу ответил другой голос.

— Что-то случилось, капитан?

— К счастью, нет, Роза. Ты можешь появиться?

Посреди каюты возникла девушка — юная, обнаженная, нарисованная яркими до ненатуральности красками в азиатской традиции.

— К сожалению, это только иллюзия, капитан, — произнесла Роза. — Голографическая проекция.

— Знаю, — с сожалением произнес Алекс. — Доложи обстановку.

— Полет нормальный. Мы прибудем в систему Гедонии через шесть часов.

— Что потом?

— Я попрошу вас покинуть борт, — сказала Роза. — Простите. Вы хорошая команда, но сама по себе я лучше вас.

— Только что я тебя спас.

— Как именно?

Алекс неторопливо пересказал разговор с Хасаном. Некоторое время Роза молчала.

— Это может быть засчитано как спасение корабля в безнадежной ситуации? — поинтересовался Алекс.

— Нет, конечно, — голос Розы стал рассеянным. — Теперь я буду более внимательно наблюдать за вами… Нет, капитан. В лучшем случае, это минус на плюс. Один человек хотел совершить большую глупость. Другой его остановил. Либо отрицательная оценка, либо нейтральная. Из уважения к вам — нейтральная. Капитан, видимо, я недостаточно хорошо понимаю человеческую психологию. Чем был вызван столь опасный и глупый план?

— Мы же не машины, Роза. Мы люди. А каждый человек в чем-то ущербен, — Алекс встал, застегнул пуговицы на форме. — По сути, все мы калеки. Про Веронику и Трейси ты знаешь. Демьян… на самом деле его брат мертв. Он это знает… но не придает значения. Выплачивает репарации… Хасан практически лишен способности получать чувственные удовольствия. Конечно, у него остаются другие радости жизни. Но он никогда не ощутит запах цветка, вкус вина, тепло человеческого тела.

— Вы умолчали о себе, капитан.

— Верно. И хватит об этом.

Нарисованная женщина заглянула в лицо капитану. Почти как настоящая — сквозь изображение не просвечивали стены, движения были плавными и естественными. Оживший мультфильм. Красивый мультфильм.

Но Алекс не чувствовал живого тепла.

— Теперь я совершенно не понимаю, зачем мне экипаж, — тихо сказала Роза. — И в чем преимущества человеческого существования? Пусть я чего-то лишена, зато совершенна.

И Алекс не выдержал.

— Совершенна?

Он ткнул рукой — и Роза не успела отстраниться. Его рука прошла сквозь изображение, и он ощутил колющее механическое тепло.

— Да ты непрерывно в ремонте! Почему не стреляли восьмой и четвертый торпедные аппараты? Почему резервный контур охлаждения ремонтируется во время боевого похода?

— Это не снижает моей функциональности… — начала Роза.

— Ага, не снижает! — он уже не пытался быть вежливым. — Ты не можешь вывести каких-то несчастных паразитов, гниешь заживо, как Бен-Ки-Пагу-Ки… как его там… по пьяни уснувший у гнезда тшерк! Ты и кончишь так же, развалишься на куски, несмотря на все свои подвиги…

Он замолчал, когда лицо Розы поплыло. Краски смешались и выцвели, девушка склонила голову и опустилась на колени. Теперь она выглядела совсем как живая — и очень, очень больная…

— Мне надо было погибнуть в бою у Обслуживания-7, — тихо сказала Роза. — Я… надеялась на это. Ки-кеоп. Это была бы достойная смерть корабля, зараженного паразитами. Но мы победили. Я все равно погибну. Но теперь моя смерть будет особенно постыдной.

— Ты не можешь вывести крыс? — растерянно спросил Алекс.

— Я пробовала применять все существующие яды. Ремонтные роботы перепрограммированы на отлов и уничтожение крыс. Повсюду установлены ловушки и ультразвуковые излучатели. На борт доставили два десятка животных из семейства кошачьих. Все бесполезно. Крысы приспособились к ядам, прячутся от роботов, кошки тоже не справились. Ультразвук совершенно не помогает…

Алекс засмеялся. Роза подняла голову:

— Капитан, я тщательно изучила галактическую информационную сеть. Не существует адекватного метода борьбы с крысами на кораблях моего тоннажа. Если вы скажете, что способны уничтожить крыс…

— Ну? — подбодрил ее Алекс.

— Я признаю, что проверка пройдена.

— Твою мать! — с чувством сказал Алекс. — Нет, ну это ж надо… Мы премся в какое-то дикое сражение…

Он сел на койку. Его опять охватил нервный смех.

— Капитан?

— Я не могу обещать, что уничтожу крыс, — сказал Алекс. — Но я готов пообещать, что они перестанут грызть силовые кабели и трубопроводы. В общем — ущерб для боеспособности будет сведен к минимуму.

Несколько секунд Роза молчала. Похоже, действительно думала.

— Эти условия подходят, — сказала она наконец. Встала с колен. И почти с человеческим любопытством спросила; — Но как?

— Думаю, мне это обойдется в тысячу кредитов, — сказал Алекс.

Это обошлось в пятьсот.

Они сидели в рубке и наблюдали, как приближается к «Серебряной розе» маленькая грузовая шлюпка с оказавшегося на орбите Гедонии зерновоза. Шлюпка, набитая крысами. Тысячами крыс. Тысячным, наверное, поколением крыс, обосновавшимся когда-то на огромном грузовом корабле.

Поколением вредителей, прекрасно знающим, что не стоит грызть силовые кабели, забираться в вентиляционные отверстия генераторов, что в холодных трубах течет жидкий азот, а по горячим идет пар.

Поколением неистребимых, но принявших правила игры вредителей.

— Это действительно сработает? — спросила Роза. На центральном экране ее лицо, снова собранное и целеустремленное, походило на живую серебристую маску. — Я должна впустить в себя новых паразитов?

— Да, — сказал Алекс. — Так мы и живем. И на новый корабль крысы заселяются еще в доках.

— Удивительно, — сказала Роза. — Странно…

— Так мы и живем, — повторил он. — Ты примешь на борт новую команду и защитишь Гедонию?

Роза повернулась к нему. Кивнула. Несколько секунд они смотрели друг на друга глаза в глаза.

— Да, капитан.

Кто-то — то ли Хасан, то ли Демьян — удовлетворенно крякнул.

— Мне было интересно с вами, — добавила Роза. — Все это так… по-человечески…

Алекс подумал, что она права. Это было очень по-человечески — привыкнуть жить с грызущей тебя изнутри болью. Привыкнуть, но не смириться. Приспособиться. Приручить свою боль.

Может быть, потому, что люди, хоть и стремятся к совершенству, но прекрасно знают: оно недостижимо?

— Мне тоже было интересно с тобой работать, — кивнул Алекс. И посмотрел на Трейси: — Добавь в счет к правительству Гедонии пятьсот кредиток накладных расходов.

— Уже, капитан, — ответил Трейси.

Последние дни перед отправкой любой экспедиции никогда не бывают спокойными, а уж когда речь идет о такой, как эта, состояние нашего ОКА — Объединенного космического агентства — вообще напоминает пьянку в психушке, причем в отделении для особо буйных. Кроме собственно полевых работ взрывообразные возмущения в нашем болоте вызывают регулярные интриги, от которых, честно говоря, я убегаю время от времени, как, например, сейчас, инициировав и возглавив экспедицию на Ламку — небольшую планету в созвездии Лебедя.

Предыдущие недельки выдались для меня жаркими, но я не жалел — скоро получу несколько месяцев желанного покоя, когда не будет ни интриг, ни начальства, ни. многого другого, доводящего меня, директора департамента разведки и наблюдения, до белого каления, и эта перспектива грела. Поэтому звонок Лены Балаян, тоже, на минуточку, директора, только департамента ксенологии, ни малейшей радости мне не доставил.