Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Мухаметша принялся хохотать.

— Ой... братцы... у Ка... у Каюма как бы... сердце... не... валось... Ва... вали... валидолу дайте ему!..

Тази продолжал бушевать;

— И как у вас руки поднимаются! Хоть бы себе, дураки, взяли по штучке! Ведь такое раз в жизни бывает!

Не знаю уж, почему — то ли громкие литературные имена подействовали на волжских часовых, то ли отчаянные вопли Тази,— но только они смилостивились над нами.

— Возьмите! — сказал усатый рыбнадзорец и бросил к нам в лодку одного за другим шесть широких, с добрую сковородку, лещей.— Этих можно ловить.

Он обернулся к своему подчиненному и по-русски, объясняя ему смысл своего поступка, прибавил:

— Известные наши писатели! Пусть уж полакомятся!

Порылся в сети и бросил к нам в лодку пять трепещущих стерлядок.

— Возьмите и этих! Они почти задохлись, все равно, погибнут. Я вижу, что у Каюм-аги слюнки уже текут.

Тази расчувствовался.

— Ты, видать, хороший человек, дружок! В другое время я бы не принял от тебя такой щедрый дар. Но сегодня... мне нельзя без рыбы возвращаться. Положение такое: сам не поймал — купи, купить нельзя — укради. Гости у меня сегодня, понимаешь? Спасибо тебе за твою чуткость, братец!

— В жизни всякое бывает,— сказал усатый.— Вот встретился с вами, и стыдно мне немножко стало. Только не обижайтесь! — Он посмотрел на меня.— Вы сказали, что написали «Галиябану», так? Не стану врать, книжку вашу в руках не держал. Только песню знаю — про красавицу. А вы сами... извините, но я думал, что вас уже и в живых нету,.. Хотя, если всю правду говорить, я даже и не знал, что вы существуете на белом свете. Песня сама по себе, а вы сами по себе... Я ведь не очень грамотный, а уж на своем родном языке и вовсе. Писателей знаю русских: ну, Максима Горького знаю, Шолохова, «Василия Теркина» читал... А из своих, из татар,— только тех, кто особо прославился... Мусу Джалиля знаю. Но читал его по-русски. А других...— Он обернулся к Тази: — Насыри-ага, вы хоть ругайтесь, хоть деритесь, но врать не стану — ничего про вас не слыхал. А уж читать!..— Он махнул рукой. — Где там! Совсем мальчишкой был, когда в Сибирь подался по вербовке. Где только не работал там! В Нижнекамске был милиционером... Когда в новом городе открыли вытрезвитель, я нервного клиента доставил. Понравился нам своим открытым простодушием этот усатый рыбнадзорец. Хорошо бы поближе его узнать. Но только я открыл рот, чтобы спросить его имя и адрес, как моторист запустил «Вихрь». Мотор взревел. Наш новый друг что-то кричал нам, приветливо махал рукой, но мы ничего не расслышали. Наверное, он не слыхал слов благодарности, которыми мы с Тази его осыпали. А Мухаметша корчился от смеха. Я сказал ему:

— Нехорошо ты, тезка, поступил! Зачем ты врал ему про «Галиябану» и Каюма?

— Ты по результату суди! Разве мы на наши жалкие удочки поймали бы таких красавцев? — он кивнул на двухкилограммовых лещей, лежавших на дне лодки.- А стерлядки? Да я в глаза не видел живую стерлядь!

Но все-таки... не мы же сами их выловили! Но дело даже не в этом. Дурное в том, что ты смеялся над добрым человеком, над его доверчивостью и простотой!

Мухаметша отмахнулся от меня:

— Святоша! Спасибо мне скажите за мою находчивость. Если над такими, как этот усач, не посмеяться, так над кем же еще прикажете смеяться?

— Отвернись на минутку, Мухаметша! — сказал Тази, занятый между тем самым важным делом. Пока мы с тезкой спорили, он делил на три части нашу неожиданную добычу.

— Кому это? — спросил Тази Мухаметшу,

— Тебе!

— А это?

— Мне!

— Прекрасно! Остальное — хозяину лодки. Возвращались домой молча, говорить не хотелось.

Да и треск мотора мешал разговору. На душе остался неприятный осадок, но я утешал себя мыслью, что еду домой с рыбой. Правда, мои домашние не поверят, что я сам ее наловил. Можно сказать, что купил — хотя... зачем говорить неправду? Не лучше ли рассказать все, как было!

С такими мыслями мы подплыли к месту высадки Мухаметши. Он выскочил на берег и, держа в руках садок со своей долей добычи, сказал серьезно:

— Братцы, никому ни слова про эту сеть, будь, она трижды проклята! Растрезвонят по всему поселку, дойдет до хозяев — тогда нам несдобровать.

Сказал и пошел. Ой, хватит ли у меня и у Тази сил долго таить наш секрет?!

НЕТ ДЫМА БЕЗ ОГНЯ

Мы подошли к своему участку. Старик Андрюшин сидел в лодке у берега и, мечтательно улыбаясь, глядел на свои удочки. Когда он увидел нас, улыбка на его лице стала теплее и шире. Он осторожно вылез из лодки и пошел к нам навстречу, держа в руке ведерко. Старик, как всегда, был с уловом. В его ведре плескались вполне приличные окуньки.

— Ого! — сказал я, чтобы подбодрить деда Андрюшина.— Рыбацкое счастье вас не покидает.

— Петр Петрович времени даром никогда не теряет! — присоединился ко мне Тази.

Довольный старик Андрюшин весь светился радостью и благодушием. Но как только он увидел в наших садках лещей-великанов и красавиц стерлядок, приветливая улыбка мгновенно сбежала с его лица— так он удивился. Оторопев, Петр Петрович не мог вначале ни одного слова выговорить. Потом овладел собой и сказал:

— Да-а-а, вот это повезло вам, так повезло! Сегодня все рыболовы жалуются, что клева нет. А у вас! Сегодня даже сам Георгий Мухтарович пустым вернулся с Волги.

— Не может быть!

— Вон сидит плачет в жилетку Толе.

Петр Петрович повернулся и пошел к своей калитке. Навстречу ему уже шли Жор и Анатолий.

— Георгий Мухтарович, Толя! — остановил их старик Андрюшин.— Загляните-ка в садки соседей! Георгий Мухтарович, они сегодня даже вас за кормой оставили!

Первым к нам подошел Анатолий, посмотрел в стал бурно выражать свои восторги. У Жора же физиономия была цвета спелого помидора, и я вспомнил строки Тукая: «Не говори, что застыдился, лучше прямо скажи, что выпил». Жор тоже заглянул в наши садки, во никаких чувств не выразил. Мне показалось лишь, что глаза его как бы спрашивают нас о чем-то. Глаза говорит, а рот молчит.

— У кого покупали? — наконец спросил Жор равнодушно.

— У рыбаков с острова!

— Оно и видно! — сказал Жор и зашагал к своей алюминиевой красотке с «Вихрем» на корме.

Дед Андрюшин тоже вернулся в свою лодку, к своим удочкам. Анатолий остался с нами. Радостное возбуждение не покидало его.

— Я думал, что вы действительно сами отличились,— говорил он, смеясь.— Но все равно: такую рыбу даже на «серебряный крючок» поймать и то большое счастье!

Мотор у Жора взревел, как раненый бык, и через минуту лодка его уже исчезла.

— В самом деле Жор без рыбы сегодня вернулся? — спросил Анатолия Тази.

— Трудно в это поверить! — сказал Толя.— Наверное, кто-то дал дороже, он и не донес рыбу до нас. Он ведь скрытный товарищ! Но сегодня, между прочим, он разговорился и такие тут сказки Шехерезады рассказывал — уши вянут! Будто бы забросил сеть в неизвестном месте (где оно, никто якобы не знает). Поехал утречком, ни свет ни заря, проверять, немного не доехал, видит, с неба спускается вертолет, цепляет передним колесом его сеть, поднимает в небо и улетает в направлении леса. И сеть с рыбой свисает с него, как нитка жемчуга!..

Анатолий весело рассмеялся и закончил:

— Крылатый витязь вытаскивает из Волги сеть с рыбой! Разве не сказка?

Анатолий посмеялся, а нам с Тази ничуть не смешно. Ведь напарник усатого рыбнадзорца что-то говорил нам о браконьерах, ловящих на Каме рыбу с вер­толетов.

— Послушай, Тази, мы сегодня что-то уже слышали о рыбной ловле с вертолета?

— Слышали! — ответил Тази с обычным для него в таких случаях железным спокойствием.

— Как ты думаешь, это правда?

— Дыма без огня не бывает.

— Чепуха! — сказал Анатолий.— Рыбацкие байки, не больше!

— А почему, собственно? Ловить рыбу с вертолета, наверное, не сложнее, чем летать в космос!

— А вы сами летали на вертолете?

— Подумаешь! Теперь любая бабка на вертолете запросто летает. Беременные женщины — и те никаких неудобств не испытывают.

15
{"b":"174063","o":1}