– Твой приятель, техасец? С каких пор вы с Китом стали приятелями?

– Послушай меня, Даллас: когда я не прав и понимаю, что не прав, то первым признаю свою ошибку, – выразительно поднял он палец. Когда Даллас подошла к ним, он фамильярно обнял ее за плечи и доверительно добавил: – Знаешь, по поводу Мэгги я тоже ошибался.

– Похоже, ты вообще несправедлив к нашему городку, техасец.

– Даллас, знаешь, я ведь такой мерзавец! – едва ворочая языком, заявил Коул.

Даллас подмигнула Вику.

– Ты? Поверить не могу, что слышу такое!

– Я все время довожу ее до слез! Вот и сегодня опять она из-за меня плакала. Кажется, я разбил ее маленькое храброе сердце.

– Мэгги?

– Да, маленькая храбрая Мэгги О'Ши с прекрасными зелеными глазами, которые способны любого с ума свести...

– Так почему ты напился, словно завтра конец света?

– Я разбил ей сердце, Даллас. Вонзил ей нож в спину. Ты мудрая женщина, Даллас, скажи, что мне теперь делать?

– Пойти домой и как следует отоспаться, техасец. А то с утра ты сам себе будешь противен.

– Я и сейчас себе противен. Но в любом случае я не могу последовать твоему совету, – печально проговорил он. – Мой дом далеко, в Техасе, в «Трипл-Эм»... Как я скучаю по дому, Даллас! Я рассказывал тебе про «Трипл-Эм», а, Даллас?

Даллас хмыкнула:

– Хочешь поплакаться мне в жилетку, техасец?

– Ну что ты... Нет у меня такой привычки. – Коул грустно уронил голову на руки и уставился в пространство перед собой.

Даллас озабоченно покачала головой.

– Сколько ж они выпили? – спросила она Вика.

– Очень много, не одну бутылку. Маккензи задавал много вопросов.

– Вопросов? – задумчиво повторила Даллас. – Каких вопросов?

– Про Тимберлайн. Про смерть папаши О'Ши.

– И что ты ему сказал?

– Что я ничего не знаю.

– Вот и хорошо. Продолжай в том же духе. Может, он и перестанет интересоваться его историей. Придется оставить их ночевать здесь. Давай затащим их наверх, пускай отсыпаются.

Мэгги проснулась посреди ночи. Как только она увидела, что спала в одежде, все события сегодняшнего вечера всплыли перед ее внутренним взором. Она вспомнила, что Коул убеждал ее, будто смерть отца не несчастный случай. Даже сейчас от подобной мысли хотелось плакать в подушку.

Она попыталась справиться с нахлынувшими эмоциями и рассуждать здраво. Сейчас главное – понять, насколько далек Коул от истины. Или, наоборот, насколько близок к ней.

Итак, единственным стоящим аргументом в его цепи доводов можно назвать телеграмму. Бесспорно, телеграмма отчаянная. Но возможно, речь не шла о физической угрозе? Может, отцу просто срочно оказались нужны деньги для какого-то дела?

Даже сейчас Мэгги не могла смириться с мыслью, что кто-то в городке мог решиться на такое страшное преступление. Коул, несомненно, ошибается. А если нет?

В любом случае его мотивы можно назвать благородными. Ясно, что он хочет разобраться в обстоятельствах смерти своего близкого друга. И что же сделала Мэгги? Опять обвинила его во всех смертных грехах, а ведь он только пытался ее защитить! Боже мой, когда же закончится страшная путаница в их отношениях?!

Она знала наверняка только одно – перед Коулом ей придется извиниться. Он действовал из лучших побуждений. А ведь она должна бы первая задуматься о том, что смерть отца не случайная! Но Мэгги подобная мысль даже не приходила в голову. Она и сейчас представить себе не могла, что кто-то испытывал ненависть к папаше О'Ши!

Теперь прежние планы покорения неприступного Коула Маккензи представлялись ей уже не столь важными по сравнению с необходимостью выяснить правду в отношении смерти отца.

С чего же начать? Ей нужно вернуться в Тимберлайн, нужно победить свой страх, встретиться один на один со своими внутренними демонами.

Несмотря на то что на дворе стояла глубокая ночь, Мэгги быстро выбралась из постели. Она решила, что необходимо прямо сейчас, не откладывая дела в долгий ящик, рассказать Коулу о своем намерении поехать в Тимберлайн. Ну и, конечно, поблагодарить за заботу. Спускаясь по лестнице, Мэгги думала о том, что она скажет ему.

Тихонько постучав в дверь спальни Коула, Мэгги не получила ответа. Постучав еще раз и снова услышав тишину, она осторожно открыла незапертую дверь и проскользнула внутрь.

Лунный свет заливал комнату. Мэгги увидела, что постель Коула пуста. Где же он находится в такой час?

Мэгги предположила, что, может, он вышел подышать свежим воздухом? Она быстро выглянула на крыльцо, но там никого не увидела. Только тьма и тишина окружали ее. Где же Коул?

Наверное, он пошел в контору? Мэгги сбегала в контору, заглянула в конюшню, но Коула нигде не нашла.

Вернувшись в свою комнату, Мэгги села на постель, обхватив руками голову, и задумалась. И наконец единственно возможный ответ пришел ей на ум. Коул пошел к Даллас.

Салун, конечно, в такой час уже закрыт, но... Коул-то мог остаться! Саму мысль о том, что он провел ночь с Даллас, Мэгги не могла вынести. О Боже, какая же она дура, бегает, ищет его по всему городу, а он развлекается с Даллас! Всю ночь. Он ее предал. Заморочил голову всякими ужасами относительно смерти папаши О'Ши и ушел веселиться с Даллас. Дура, какая же она дура, Господи!

Мэгги постаралась взять себя в руки. Как бы то ни было, его поведение не имело никакого отношения к делу о смерти ее отца. Ну а что касается самой Мэгги, так ведь он никогда и не говорил, что интересуется ею. Все, что их связывало, – папаша О'Ши.

Впрочем, от таких мыслей ей не стало легче. Она не могла оставаться в пустом доме – без Коула он теперь становился пустым! – и решила сходить на могилу отца.

Наступило утро, а Коул все не возвращался домой. Мэгги решила не говорить ему о том, что искала его ночью, и просто спросить, не хочет ли он вместе с ней поехать в Тимберлайн. Ну а если Коул откажется, она поедет одна.

Измучившись ожиданием, Мэгги решила пойти в салун.

Когда она вошла, Даллас и Вик сидели за столиком, пили кофе и читали утреннюю газету. Появление Мэгги не на шутку удивило обоих.

– Мэгги?! – воскликнула Даллас.

Мэгги чувствовала себя неловко. Хотя Даллас ее крестная мать, но из-за того, чем она занималась, Мэгги видела ее нечасто. Мэгги знала, что так решила сама Даллас, что отец не запрещал им видеться. Однако Даллас присылала Мэгги подарки к каждому Рождеству и на день рождения.

Вик пробормотал что-то про срочные дела и ретировался. Даллас поднялась из-за стола.

– Входи, родная моя. Что случилось?

Сегодня привлекательная блондинка надела шикарное платье из изумрудной парчи. Мэгги прикинула в уме, что денег, которые она, вероятно, за него отдала, хватило бы, чтобы содержать дилижанснуто компанию не меньше года. Она почувствовала себя очень неловко в своей черной юбке и белой блузке. Неудивительно, что Коул предпочел общество Даллас.

– Наверное, с моей стороны большая наглость задавать такой вопрос, но... здесь, случайно, нет Коула?

Даллас слегка приподняла бровь:

– Разумеется, он здесь, Мэгги.

Мэгги покраснела, и у нее отчаянно забилось сердце.

– Я почему-то так и подумала.

– Он наверху. Спит. Разбудить?

– Нет-нет, не стоит, – быстро проговорила Мэгги.

– Уверена? Что-то я сомневаюсь, чтобы ты пришла сюда просто так.

– Я хотела его кое о чем попросить, но в принципе могу справиться и сама. – А я могу тебе как-то помочь? – спросила Даллас.

– Нет-нет, спасибо.

– Милая моя, я хотела сказать, что очень сочувствую... по поводу твоего отца. Я знаю, как тебе больно.

– Спасибо, я знаю, что вы к нему тоже очень хорошо относились.

Теперь, после вчерашнего разговора с Коулом, Мэгги не могла отделаться от мысли, что Даллас причастна к смерти отца.

– И спасибо, что помогли с похоронами, – добавила Мэгги.

– Мик О'Ши всем запомнился как удивительный человек. Лучший из всех, кого я знала, – проговорила Даллас.