– Нет, не позднее, а немедленно, – отрезал он. – Иди сюда!

Недоумевающая Энджелин позволила Руарку подвести ее к кровати и усадить. Он сам лег рядом, а она, скромно сложив руки на коленях, ждала, что он скажет.

– Так чего же ты хочешь, Руарк? – наконец спросила она, помолчав.

– Тебя, и ты прекрасно это знаешь! – взволнованно и резко ответил он и тут же, смягчившись, добавил: – Ну, как ты можешь сидеть здесь с таким суровым видом, когда прекрасно знаешь, как я хочу тебя? Да у меня внутри все болит от этого желания!..

Взгляд Энджелин был все так же безмятежен. Руарк между тем продолжал:

– Ну, к чему все эти уловки? Почему ты избегаешь меня? За последние две недели моя жизнь превратилась в ад, а ведь, по-моему, ты и не собиралась возвращаться в Виргинию! Разве не так?

Он требовал ответа и одновременно боялся его услышать.

– Почему ты так думаешь? – слабо попыталась защититься Энджелин. – В конце концов, у меня есть домик в Виргинии, и теперь, когда я выиграла пари…

– Энджел, – прервал ее Руарк, – посмотри на меня.

Стоило ей взглянуть ему в глаза, как она оказалась не в силах продолжать игру. Глупая гордость, уже давно загнавшая ее в угол, испарилась, и Руарк по глазам Энджелин догадался, что маскарад окончен.

– Хватит, Энджел. Не надо больше хитрить, лгать, изворачиваться. Ответь мне честно, раз и навсегда – ты останешься со мной?

Ее взгляд стал задумчивым и глубоким.

– А ты этого хочешь?

Руарк просунул руку под густую шапку ее темных локонов и ласково погладил шею Энджелин.

– А как ты сама думаешь?

Его пальцы продолжали нежно скользить по ее затылку и шее. Отдавшись этой ласке, Энджелин вздохнула:

– По-моему, это прекрасно – быть богатой и ни от кого не зависеть. Теперь я смогу сама принимать решения. Отныне никаких обязательств… и никаких пари, да, Руарк?

Она подняла на него глаза и вопросительно улыбнулась.

– Согласен! – смеясь, ответил он.

Наклонившись, Руарк легонько поцеловал Энджелин.

– А, кроме того, ты всегда была независима и богата – ведь у тебя есть ум, мужество, стойкость, красота. Ты даже сама не представляешь, насколько ты богата…

– И все же сегодня я богаче, чем вчера, на трех чистокровных жеребцов. Так что запомни, Руарк Стюарт, – как только ты станешь излишне самоуверенным, я тут же укладываю вещи, беру сына и уезжаю от тебя – на одном из моих скакунов! – поддразнила она его. – А может быть, выставлю их на состязание – пусть потягаются с твоими!..

Руарк довольно улыбнулся:

– Делай что хочешь, Энджел! Главное – ты со мной. А жеребцы – дело наживное…

Он нежно привлек ее к себе.

– Только никогда больше не шути так со мной, Энджел. Не говори, что уедешь, даже не думай об этом. Обещай, что никогда меня не бросишь! – настойчиво и вместе с тем умоляюще обратился он к ней.

На мгновение лицо Руарка исказила мука.

– Два года! Подумать только – мы с тобой потеряли два драгоценных года нашей жизни, которых уже не воротишь… Ну, как я мог быть таким идиотом? Мне следовало жениться на тебе в первый же день! Не мудрено, что Ти Джей набросился на меня с кулаками – только так, видно, и можно меня вразумить…

Энджелин, улыбнувшись, нежно погладила жуткую ссадину на щеке Руарка.

– О, боюсь, что пара его тумаков предназначалась мне! – весело воскликнула она. – Просто Ти Джей – настоящий джентльмен и ни за что не позволил бы себе ударить даму…

Руарк снова поцеловал Энджелин, и на этот раз ее уста с готовностью открылись ему навстречу. Откинув голову, она вся отдалась восхитительному, сладостному ощущению – снова почувствовать себя в его объятиях…

Оба понимали – теперь их ничто не разлучит. Нагнувшись к Энджелин, Руарк произнес с тихой нежностью:

– Я люблю тебя, Энджел…

Она открыла глаза и улыбнулась. Его взгляд светился любовью и нежностью.

– Я тоже люблю тебя, Руарк.

И добавила с лукавой усмешкой:

– Хотя в данный момент ты и похож на Квазимодо…

Он неосмотрительно расхохотался и тут же схватился за скулу:

– Ой!

Нагнувшись, Энджелин легонько провела губами по его лицу.

– Ну вот, теперь все быстро заживет…

Он попытался расстегнуть ее платье, но израненные пальцы плохо повиновались.

– Проклятый Ти Джей! – воскликнул Руарк, тряся рукой. – Может быть, родная, ты поцелуешь и ее, чтобы не болела?

Энджелин осторожно зажала его руку в своих ладонях и покрыла нежными поцелуями каждую косточку.

– Ну вот, теперь все быстро заживет!

Сощурив свои чудные сапфировые глаза, она начала расстегивать брюки Руарка.

– Я расцелую тебя всего, мой любимый, и боль пройдет!

Так оно и случилось, к огромному удовольствию обоих…

В шесть часов, когда Руарк и Энджелин спустились к обеду, они обнаружили, что все общество уже собралось в гостиной. Руарк и Ти Джей несколько минут не сводили глаз друг с друга, а потом одновременно воскликнули:

– Неужели и я так же выгляжу?!

И тут же, расхохотавшись, крепко пожали руки друг другу. Оба понимали – недавняя потасовка поставила последнюю точку в их извечном соперничестве. Отныне их будет связывать только дружба.

За обедом Энджелин объявила, что намерена остаться с Руарком. Эти ее слова вызвали всеобщее облегчение, но, впрочем, никого не удивили. Но вот когда вслед за тем присутствующие услышали, что молодая пара вместе с Томми отбывает в Виргинию, чтобы немного пожить отдельно, протестующим возгласам не было предела. Но Энджелин и Руарк стойко выдержали нападки прабабушки, деда, дяди и тетки и остались тверды в своем решении – Томми поедет вместе с ними.

По окончании обеда Энджелин поднялась наверх, чтобы проверить, все ли в порядке у Томми, а мужчины тем временем удалились в библиотеку – выкурить сигару и выпить стаканчик бренди. Генри не захотел присоединиться к ним и предпочел остаться в обществе женщин, намеревавшихся сыграть в карты.

– А ты будешь играть с нами, детка? – спросил он, когда Энджелин вернулась.

– Нет, папа.

– Тогда, дорогие леди, мы можем начать. Как говаривала моя достойная матушка, – провозгласил Генри, тасуя карты, – «Радость состоит не в том, чтобы выиграть, а в том, чтобы играть».

«Вот что значит, у человека легко на душе. Он готов говорить с нежностью даже о бабушке Скотт!» – подумала Энджелин, с любовью вслушиваясь в прибаутки отца.

– Ну, мои дорогие дамы, так в чем сегодня будет состоять наша радость?

– Давайте сыграем в косых Джеков, – предложила Сара.

– Вы, наверное, имеете в виду одноглазого Джека, дорогая? – догадался Генри. – Ну что же, принимается! А вам, мисс Майра, предоставляется право сделать первый ход.

Служанка в течение нескольких минут, которые остальным игрокам показались часами, всматривалась в свои карты.

– Ну, давай же, женщина! Ты делаешь ставку или нет? – нетерпеливо воскликнула Сара.

Майра неодобрительно взглянула на хозяйку и кинула свою ставку в банк.

– Одна, – провозгласила она, хитро улыбаясь.

Селеста достала две фасолины из лежавшей перед ней кучки:

– Поднимаю до двух.

Генри засиял от удовольствия:

– Правильно, детка!

Его лицо расплылось в широкой кельтской улыбке.

– Теперь ваша очередь, мисс Сара. Поднимаете ставку или пасуете?

«Ох, папочка! Как всегда, верен своим причудам.» – с нежностью подумала Энджелин.

Она не могла припомнить, когда в последний раз у нее было так хорошо на душе.

Улыбаясь своим мыслям, Энджелин неторопливо пересекла гостиную и остановилась у застекленных створчатых дверей, которые из-за жары были открыты. Сложив руки на груди, она прислонилась к косяку, с наслаждением вдыхая пряные ароматы, льющиеся из сада, – смесь запаха флоксов, примул и лаванды.

Луна заливала ярким светом газон и кусты, которые от этого казались серебряными. Лишь дружное стрекотание сверчков да негромкое ржание кобылицы и ее жеребенка нарушало ночную тишину.