– Да ладно тебе, Ти Джей! Ведь война уж давно закончилась!

Дальнейшим препирательствам был положен конец, когда к ним подошли два пожилых джентльмена.

– Послушайте, Стюарт, почему вы не хотите познакомить меня с вашей очаровательной спутницей?

Тот, кто произнес эти слова – благообразный старый господин явно старше семидесяти, – улыбаясь, смотрел на Энджелин.

– Прошу прощения, коммодор, – вежливо произнес Руарк. – Джентльмены, это миссис Хантер. Энджелин, мне доставляет огромное удовольствие представить тебе знаменитого магната Корнелиуса Вандербилта и достопочтенного Таддеуса Стивенса, конгрессмена от штата Пенсильвания.

– Счастлив познакомиться с вами, миссис Хантер, – галантно произнес Вандербилт, окидывая Энджелин оценивающим взглядом.

Его спутник ограничился лишь легким поклоном:

– Миссис Хантер.

Энджелин обворожительно улыбнулась:

– Рада познакомиться с вами, джентльмены.

– Должен сказать, мадам, что вы, вне всякого сомнения, самая прелестная женщина в этом зале, – громогласно объявил Вандербилт.

Его уверенный тон придал этому заявлению характер непререкаемой истины.

– Вы мне льстите, мистер Вандербилт, – попыталась отшутиться Энджелин.

– Прошу вас, называйте меня «коммодор». Так ко мне обращаются почти все, – попросил он.

– Вы знакомы с доктором Грэмом? – поспешил вмешаться Руарк.

– Доктор Грэм.

Вандербилт поклонился, и мужчины обменялись рукопожатием. Таддеус Стивенс лишь поклонился, но руки не протянул.

– Я знаком с джентльменом из Виргинии.

Сухость его тона граничила с откровенной грубостью.

– Вы говорите, из Виргинии? – удивленно поднял брови Вандербилт. – Но ведь Стивенс – председатель комитета по реконструкции[10]. Я думаю, что вы, как виргинец, могли бы дать ему немало ценных советов…

– Должность мистера Стивенса мне известна, сэр, – произнес Ти Джей.

Чувствовалось, что оба джентльмена с первой минуты невзлюбили друг друга.

Стивенс языком передвинул сигару в угол рта.

– Я со всей серьезностью отношусь к своей должности. В отличие от президента Джонсона я считаю, что не стоит спешить с принятием южных штатов в Союз. Джонсон слишком торопится с этим.

– Просто вы, республиканцы, не горите желанием снова увидеть в конгрессе демократов-южан, – улыбнулся Вандербилт.

– А с каких это пор, позвольте полюбопытствовать, вы сами, коммодор, симпатизируете южанам? – язвительно поинтересовался Стивенс, выпуская облачко синеватого дыма.

– Мой дорогой друг, я давно понял, что всемогущий доллар легко преодолевает политические границы и симпатии!

– На мой взгляд, мнение бесспорное, – согласился с магнатом Руарк.

Стивенс же продолжал упорно стоять на своем:

– Джонсону не следовало ни амнистировать политических заключенных, ни снимать блокаду южных портов.

– Интересно, как вы, будучи председателем комитета по реконструкции, – с вызовом спросил Ти Джей, – представляете себе экономическое возрождение Юга, если все его порты будут блокированы? Что вы на это скажете, конгрессмен?

– За непокорность надо платить, доктор Грэм, – наставительно заметил Стивенс.

– Но ваше замечание, мистер Стивенс, противоречит тому, что говорил в свое время доблестный президент Линкольн. Вы помните, он призывал не таить ни на кого злобу, а, напротив, проявлять снисхождение? – парировал Ти Джей.

– Позволю себе напомнить почтенному джентльмену из Виргинии, что мое мнение совпадает с мнением Линкольна лишь по вопросу о рабстве, – сухо заметил Стивенс.

– Помилосердствуйте, джентльмены! Вам отлично известно, что Юг разорен войной. Так не пора ли забыть былые распри и приступить к созидательной работе? – вмешался Руарк.

К всеобщему облегчению, Вандербилт решил переменить тему. Обернувшись к Руарку, он спросил:

– До меня дошли слухи, что вы собираетесь вкладывать деньги в железные дороги. Не значит ли это, что мы вскоре станем соперниками, а, Стюарт?

Будучи весьма влиятельным лицом в этой отрасли индустрии, Корнелиус Вандербилт контролировал «Нью-Йорк сентрал», самую протяженную железную дорогу страны. Неудивительно, что он с беспокойством поглядывал на Руарка, чувствуя в нем потенциального противника. Да, такой человек может быть весьма опасным соперником, рассуждал Вандербилт. Лучше предложить ему объединить усилия, чем дожидаться, пока дело дойдет до открытой схватки…

– Могу вас заверить, коммодор, что слухи эти ложны. Я действительно оказываю некоторую финансовую поддержку одному изобретателю из Мичигана, который разрабатывает вагон-рефрижератор. Если ему это удастся, я думаю, это произведет переворот в железнодорожной индустрии.

Вандербилт вздохнул с облегчением. По крайней мере, в ближайшее время его могуществу ничто не угрожает.

– Вам, должно быть, известно, коммодор, – продолжал развивать свою мысль Руарк, – что в Чикаго заканчиваются основные железнодорожные ветки страны. Там же расположены и самые крупные скотопригонные дворы. Если Сазерленду удастся разработать вагон-рефрижератор, то в таких вагонах можно будет отправлять свежее мясо, фрукты и овощи. Чикаго уже сейчас связан железнодорожным сообщением с востоком страны, а его близость к прериям делает этот город идеальным отправным пунктом и в направлении на запад. Все это, вместе взятое, позволяет надеяться, что в недалеком будущем Чикаго станет главным железнодорожным узлом Соединенных Штатов.

Вандербилт кивнул, соглашаясь.

– Похоже, вы удачно вложили свои деньги. А если ваш изобретатель окажется столь же удачлив, то в выигрыше останутся все железные дороги.

– Через несколько месяцев северо-западное ответвление чикагской дороги будет закончено, и тогда она сольется с «Юнион Пасифик», – продолжал Руарк. – И если впоследствии «Юнион Пасифик» соединится с железнодорожными линиями компании «Сентрал Пасифик», берущими начало на западном побережье, в нашей стране появится трансконтинентальная железная дорога.

– И сколько же, интересно, на это потребуется времени? – язвительно вопросил Стивенс. – Упомянутые вами дороги начали строить еще в шестьдесят первом году, но ни одна из них не закончена…

Вандербилт покачал головой:

– Боюсь, Стивенс, что вы проявляете ту же близорукость, что и я. Как жаль, что мне в свое время не пришло в голову вложить деньги в такой грандиозный проект! Конечно, воина неизбежно замедлила строительство, но сейчас оно пойдет полным ходом. Я слышал, что на каждой из этих веток в день укладывается около пяти миль рельсов. Бьюсь об заклад, не пройдет и несколько лет, как эти дороги соединятся!

Глаза пожилого джентльмена сверкали неподдельным энтузиазмом.

– Подумать только, Тэд, мы с вами станем свидетелями появления трансконтинентальной железной дороги!..

Однако скептицизм конгрессмена было не так-то просто поколебать.

– Вы-то, может быть, и увидите ее, а я к тому времени буду уже давно лежать в могиле…

– Как бы мне хотелось присутствовать при укладке последнего отрезка пути! – мечтательно произнес Ти Джей. – Это же эпохальное, историческое событие – запад соединится с востоком…

– Согласен с вами, доктор Грэм. Я, не задумываясь, отдал бы половину своего состояния, чтобы увидеть этот момент, – поддержал его Вандербилт.

Музыканты заиграли веселую мелодию, и старый джентльмен с улыбкой обернулся к Энджелин.

– Моя дорогая юная леди, вы не находите, что с этими мужчинами что-то не в порядке? Похоже, у них в жилах течет не кровь, а водица! Будь я лет на пять моложе, вы бы уже кружились в моих объятиях в такт этой дивной музыке!

– Прекрасная мысль, сэр! – с энтузиазмом откликнулся Ти Джей.

Он уже и сам подумывал о том, чтобы пригласить Энджелин танцевать, хотя бы для того, чтобы избавиться от общества воинственно настроенного конгрессмена из Пенсильвании.

Ти Джей протянул девушке руку и ввел ее в круг танцующих. Глаза Руарка неотрывно следили за парочкой.