Его руки скользнули под халат, продолжая доводить ее до экстаза. Одной рукой он обхватил нежную округлость ее груди, а другая в это время нежно поглаживала ее спину. Энджелин откинула голову, и Руарк сильнее прижал ее к себе. Тончайшая ткань ночной рубашки была слишком незначительным препятствием, и вскоре от его умелых ласк ее соски превратились в два твердых, напоенных желанием комочка. Застонав от удовольствия, Энджелин откинула голову назад, позволив Руарку покрывать неистовыми поцелуями ее шею до самой ложбинки между грудями. Руки ее бессильно повисли вдоль тела, и она совершенно не противилась, когда он сбросил халат с ее плеч. Бархатное одеяние бесформенной грудой упало на пол. Теплым, влажным ртом он накрыл ее грудь и начал нежно посасывать. Намокшая ткань рубашки приятно раздражала тугие соски. По спине Энджелин пробежала дрожь. Это ощущение было слишком восхитительным, чтобы ему противиться, и все то скрытое желание, которое она старательно подавляла в себе с момента их первого поцелуя, прорвалось теперь наружу, чтобы слиться в обоюдной страсти.

– Скажи же «да», Энджел. Скажи, что ты останешься со мной, что будешь моей, и только моей!

– Да, Руарк, да! – страстно выкрикнула она, теснее прижимаясь к нему и чувствуя его мужскую реакцию на ее тело. – Твоя, Руарк! Твоя навсегда…

Эти слова она произнесла еле слышно, словно выдохнула. Руарк подхватил ее на руки и понес к постели. Осторожно опустив Энджелин на пуховое покрывало, он лег рядом с ней.

– Энджел, а ты уверена, что уже достаточно здорова для этого?

Он задал этот вопрос шепотом, не в силах скрыть охватившего его желания.

– Да, Руарк, да, – снова повторила она, на этот раз тоже шепотом, и подставила ему свои полуоткрытые губы, а сама начала медленно обводить его рот дрожащим пальцем.

Зов страсти заставлял его забыть о сдержанности, но все же он хотел убедиться в том, что желание взаимно.

– Нам надо спокойно обсудить это, Энджел. Я не хочу, чтобы ты потом жалела…

Тяжело дыша и с трудом сдерживаясь, Руарк отвел ее руку от своих губ:

– Господи, Энджел, когда ты такое творишь, я не могу думать спокойно!

Больше он уже не делал попыток что-то обсуждать. Его рот обрушился на нее со всей страстью, а тяжесть и теплота его длинного сильного тела придавила к матрасу ее мягкие формы. Страстными, стремительными поцелуями он покрыл ее губы, лицо, глаза, нежную жилку, бившуюся на виске, обнаженную шею, не забывая постоянно возвращаться к влажной сладости ее рта. Их поцелуи становились все более неистовыми, языки вступили в сладостную дуэль, а обоюдная страсть все нарастала. Неожиданно Руарк, полуприкрыв густыми ресницами, свои исполненные желания глаза, оторвался от Энджелин. Он поднял голову и внимательно посмотрел на нее, в последний раз предлагая принять решение. И, прочтя в ее глазах ту же страсть, какую испытывал сам, он удовлетворенно улыбнулся и встал.

Энджелин как завороженная следила за тем, как Руарк расстегивает рубашку. Вот он отбросил ее, и сердце девушки бешено забилось при виде мускулистой мужской груди и широких плеч. Его выразительный взгляд словно гипнотизировал ее, и Энджелин, не в силах отвести глаза, продолжала наблюдать затем, как он раздевается. Ее взгляд скользнул по его груди и спустился ниже, где в гнездышке темных волос виднелась восставшая плоть. При виде этого зрелища Энджелин почувствовала, как в ней самой нарастает страсть, и все тело ее содрогнулось от восторга.

Это ощущение было ей внове. Неуклюжие, грубые ласки покойного мужа никогда не будили в Энджелин того ответного чувства, которое она испытывала сейчас. Прикосновения Уилла Хантера, его близость вызывали в ней отвращение. Этот бесчувственный скот получал то, что хотел, и тут же засыпал, а она оставалась лежать рядом с ним в темноте, содрогаясь от ненависти и страха. Любовные ласки Руарка, напротив, пробудили в Энджелин чувственность, о существовании которой она даже не подозревала.

Вот он подошел к ней, и Энджелин с готовностью приоткрыла губы навстречу его рту. Все препятствия и сомнения были сметены. Руарк вдоволь насладился ее ртом и языком и лишь затем, не торопясь, передвинул губы к уху Энджелин. Спустив ночную рубашку с ее плеч, он услышал прерывистый, судорожный вздох – знак того, что она хочет продолжения поцелуев. Тогда его губы скользнули ниже, и вскоре у него во рту оказался тугой розовый сосок.

Ее тело было гладким и нежным, как атлас. Руарк все никак не мог оторваться от нежной плоти, и его прикосновения заставляли Энджелин извиваться от восторга.

Доведенная почти до вершины страсти, она предоставила ему полную свободу, а ее любовь и влечение, проявленные в такой откровенной форме, усилили его собственное желание.

Когда Руарк вошел в нее, Энджелин почувствовала внезапную боль. Несмотря на то, что ее тело сгорало от страсти, оно было почти девственным. Уже несколько лет у нее не было мужчины, да и в браке ее любовный опыт оказался очень ограниченным. Руарк, обхватив руками ягодицы Энджелин, чуть приподнял ее, осторожно стараясь добиться единого ритма их движений. Всепоглощающее ощущение, смесь боли и страсти, все нарастало, пока не дошло до наивысшей точки. Теперь боли не было, осталась лишь неистовая страсть. Лоно Энджелин туго обхватило плоть Руарка. Он застонал от наслаждения. Как хорошо! Еще никогда ему не было так хорошо. Она с силой прижалась к нему, выкрикивая его имя, и через секунду они слились в экстазе. На мгновение, великолепное, неповторимое мгновение, их тела, сердца и души стали единым целым…

В комнате было тепло и уютно – казалось, все в ней укрыто невидимым покрывалом. Сгустившуюся темноту лишь изредка разрывали отблески огня из камина, освещавшие два тела, распростертые на кровати.

Лежа с закрытыми глазами, Энджелин купалась в отблесках огня – и любви. Все, что она чувствовала, казалось ей незнакомым – сверкающее в камине пламя, прерывистое дыхание Руарка, лежавшего рядом с ней, аромат сосновых поленьев и запах мужского тела, щекотавший ей ноздри. Кончики ее пальцев все еще хранили память о его волосах, восхитительно шелковистых и мягких. Прижавшись к Руарку всем телом, Энджелин с наслаждением ощущала его рядом с собой. Она облизнула свои запекшиеся губы и снова ощутила вкус его губ. Медленно приоткрыв веки, Энджелин увидела, что смеющиеся глаза Руарка с торжеством смотрят на нее. Она судорожно вздохнула и потянулась к нему…

Проснувшись, Энджелин обнаружила, что огонь в камине уже давно погас. Первый луч утренней зари пробивался сквозь стекло, и она радостно улыбнулась ему. Перекатившись на бок, она оперлась на локоть и стала смотреть на безмятежно спящего рядом Руарка. Он казался сейчас очень красивым, и она снова подумала о том, как сильно любит его. Не в силах противостоять искушению, Энджелин наклонилась и легонько поцеловала его в губы. Руарк тут же открыл глаза и встретился с любящим взглядом Энджелин. Он улыбнулся, и в уголках его темных глаз разбежались веселые лучики.

– Пожалуй, будет совсем неплохо, если ты каждое утро будешь будить меня таким способом.

Энджелин наклонилась. На этот раз ее поцелуй был более глубоким и страстным.

– Нет, я просто уверен, что это будет неплохо!

Взяв Энджелин за плечи, Руарк привлек ее к себе, и она в блаженной истоме опустила голову ему на грудь.

– Я еще никогда не была так счастлива, – призналась она со вздохом, вслушиваясь в биение его сердца, раздававшееся у самого ее уха.

– Мы прекрасно проведем время в Нью-Йорке, Энджел. Я рассчитываю уехать в пятницу.

– В пятницу? Ну что ты, Руарк, это невозможно! Мы не можем уехать так внезапно! Нам надо пожениться… И потом, как я могу ехать в Нью-Йорк, если у меня даже нет подходящих платьев?

Она обернулась и посмотрела на него.

– И еще отец. Надо ведь и о нем подумать.

Слова замерли у нее в горле, когда она заметила странное выражение лица Руарка.

– В чем дело? Что-нибудь случилось, Руарк?

– Энджел, по-моему, я не упоминал о женитьбе, – мягко проговорил он, тщательно подбирая слова.