— Полагаю, мистер Рейберн сообщил вам, что мы не заинтересовались вашим предложением. Роки-Маунтейн-Сенграл не продается, мистер Каррингтон, — отчеканила Бет.

— Да, он сказал мне об этом, — улыбнулся Каррингтон. — Собственно, я приехал сюда в надежде уговорить вас изменить решение.

— Считайте, что вы зря приехали, — отрезала Бет. Майкл ничуть не смутился.

— Поездка была не совсем уж бесполезной, мисс Маккензи. Сюда стоило приехать лишь для того, чтобы послушать ваше дивное пение, — сказал он.

Синтия видела, что напряжение между ее сестрой Бет и Майклом Каррингтоном было столь сильным, что не чувствовать его было невозможно. К счастью, Мидди объявила, что обед подан. Каррингтон предложил руку Бет.

— За столом будет еще один человек, — обратилась Бет к Мидди и, демонстративно не замечая предложенной руки, прошла мимо Майкла.

Синтия удивленно пожала плечами и ловко подхватила Каррингтона под руку.

— Что до меня, — промолвила она, направляясь с Майклом в столовую и на ходу передавая Мидди плащ и шляпу гостя, — то я никогда не отказываюсь от предложенной джентльменом руки.

После ухода Каррингтона дом затих — все пошли спать. Гифф отправился в небольшой домик, в котором он жил на ранчо. Дэйв Кинкейд ранним утром должен был уехать «к концу дороги» в Нью-Мексико, поэтому сразу лег.

Энджелин, зевая, извинилась и тоже отправилась в спальню. Вскоре Синтия и Элизабет последовали ее примеру. Поднявшись наверх, Бет задержалась в дверях.

— Тия, спасибо тебе за то, что согласилась не продавать дорогу, ведь она так много значит для меня. Я уверена, в конце концов наши дела пойдут.

— Разумеется, — с энтузиазмом, которого вовсе не испытывала, кивнула Синтия. — Спокойной ночи, Бет. — И, обняв сестру, девушка пошла по коридору дальше.

Оказавшись в своей комнате, Синтия заметалась из угла в угол, спрашивая себя, не совершила ли ошибки, уступив сестрам. Она расхаживала до тех пор, пока не почувствовала себя настолько уставшей, что решила наконец лечь.

Но сна не было. Девушка вертелась с боку на бок, думая то о дороге, то о Дэйве Кинкейде, то о таинственном Майкле Каррингтоне.

Что делать? Ей не хотелось оставаться в Денвере, но и в Европу она не стремилась. Синтия понимала, что придется затянуть пояс: вести прежний образ жизни ей будет не по карману, если, разумеется, она не вернется к Роберто.

Еще никогда в жизни Синтия не была в таком отчаянии!

Розовые всполохи восхода едва окрасили ночное небо. Синтия встала и оделась. Прислуга еще спала. Накинув плащ, девушка тихо выскользнула из дома. Она спешила на могилу отца.

Подойдя к кладбищу, она увидела Кинкейда.

— Доброе утро, — с недоумением пробормотала она. Похоже, Дэйв был удивлен не меньше ее.

— Что-то вы раненько, мисс Маккснзи, — усмехнулся молодой человек. — Или вы возвращаетесь домой?

После бессонной ночи Синтия была не в состоянии говорить колкости.

— В чем дело, Кинкейд? — устало спросила она. — Вы грубите мне и оскорбляете меня с того мгновения, как мы познакомились.

— Если это так, прошу прощения, — ответил Дэйв. — Просто человек, которого я очень любил, был болен. Он умирал…

— Я тоже его любила.

— Ваши поступки говорят сами за себя, леди.

— Что вы имеете в виду? — смущенно уточнила Синтия.

— Я говорю о вашем поведении в последние годы. Своими поступками вы больно ранили его, леди. Впрочем, я уверен, что вы недопустимо вели себя не только в последние годы, но и раньше, — заявил Кинкейд.

— Мне кажется, вы не понимаете, что говорите! — воскликнула Синтия.

— Может, и не понимаю. Но мне никогда не забыть лица вашего отца, когда он прочел в письме, что его дочь напилась и голая плескалась в каком-то фонтане в Риме. В его глазах была боль, леди.

— Ах, вот вы о чем! О статье в той итальянской газетенке! — с отвращением произнесла Синтия. — К вашему сведению, все в этой статье было переврано до неузнаваемости. Я вовсе не была пьяной, а обнаженной была другая женщина.

— Разумеется, — ядовито усмехнулся Дэйв. — Конечно, там все не правда. — Он повернулся, чтобы уйти, но Синтия схватила его за руку.

— Черт бы вас побрал, Кинкейд! — закричала она. — Мне наплевать, верите вы мне или нет!

— Отлично, потому что я не верю вам, — оборвал ее Дэйв. — Привычка лгать — еще один из ваших пороков, мисс Син.

Гнев Синтии перерос в ярость. Не сознавая, что делает, она замахнулась и дала Кинкейду пощечину.

Дэйв побледнел, его губы сжались, превратившись в едва заметную линию. Схватив Синтию, он рванул ее к себе и яростно впился губами в ее губы. Его язык властно проник ей в рот.

Кровь застучала в ее висках. Внезапно поцелуй стал более нежным. Тело Синтии тут же откликнулось: острое желание обожгло ее, и она ответила на его поцелуй.

Когда Дэйв наконец оторвался от нее, Синтия смотрела на него с надеждой и злостью.

Губы Кинкейда сложились в язвительную усмешку.

— Полагаю, мы жаждали этого поцелуя с того мгновения, как увидели друг друга…

Синтия с недоумением смотрела вслед быстро удалявшемуся Дэйву Кинкейду.

Выйдя из комнаты, Синтия задержалась у лестницы, а затем, повинуясь внезапному порыву, села на перила и, как часто это проделывала в детстве, съехала вниз.

Пробыв дома две недели, она поняла, почему ее сестры не вышли замуж. Кроме Гиффа, который был им скорее братом, во всем Денвере не было ни одного интересного холостяка. Все привлекательные молодые мужчины либо учились в других городах, либо сражались в Дакоте с индейцами сиу и шайеннами.

«Как плохо, что Дэйв уехал из Денвера», — подумала Синтия. В его присутствии она не испытывала бы этой нестерпимой скуки! Она была женщиной опытной и сразу поняла, каков он в любви.

Бет сидела в библиотеке за отцовским столом. Услышав, что вошла Синтия, она подняла голову.

— Бет, я должна хоть чем-то заняться! Не могу, как наша младшая сестренка, скакать по ранчо с Гиффом и осматривать заборы. Не хочется мне и перегонять вонючий скот с одного пастбища на другое. Если ты не найдешь мне занятия, я просто умру со скуки! — капризно проговорила Синтия.

Рассмеявшись, Бет откинулась на спинку стула.

— Мне бы твои проблемы! Поверь, у меня столько дел, что я не знаю, за что схватиться.

— Для начала ты бы могла продать дорогу. Тогда у тебя появится уйма свободного времени, а я вырвусь из плена, — усмехнулась Синтия.

— Может, хочешь вернуться в Европу, Тия? Еще сохранилась принадлежащая мне часть наследства Макгрегора. Если тебе так уж скучно, то я с радостью отдам эти деньги.

Синтия плюхнулась в кресло и ловко перебросила ноги через подлокотник.

— Да я ни за что не возьму твои деньги, Бет! К тому же у меня нет ни малейшего желания возвращаться в Европу.

Франция и Пруссия вечно ссорятся, да и Испания со своими соседями — тоже.

— А как же твои граф Челлини? Может, у тебя с ним еще не псе кончено, как ты считаешь?

— Нет, Бет, это решено, граф Челлини — в прошлом. — Она покачала головой. — Подумать только, когда-то я настолько любила Роберто, что отдала ему свою девственность.

— Не будь так сурова к себе, сестра. Ты не первая женщина, совершившая ошибку.

Заметив, как поспешно Бет опустила глаза, Синтия с интересом спросила:

— Ты говоришь об этом, судя по собственному опыту а Бет?

Заерзав на стуле. Бет принялась с озабоченным видом листать какие-то бумаги.

— Мне надо работать, — сухо ответила она.

— Так я права, да?! — воскликнула Синтия, приподнимаясь в кресле. — Ты что-то скрываешь! Кто он. Бет?

— Клянусь, Тия, я занята. Ты что, не слышишь? Через час отправляется состав с грузом. — Посмотрев на кучу документов, лежащих на столе, она добавила:

— Дэйв ждет эти диаграммы и кое-какие расчеты. Мне нужно все сделать до отправления состава.

— Передай информацию через меня, — предложила Синтия. — Я сама доставляю ему документы. Бет усмехнулась: