— Думаю, вы пришли поговорить о мисс Маккензи, Лидия, — проговорил Дэйв, когда гостья села. — Надеюсь, вы не возражаете, чтобы мы обращались друг к другу по имени и на «ты».

— Разумеется, нет, мистер Кин…

— Дэйв, — поправил ее он. Лидия робко улыбнулась:

— Конечно, я не возражаю, Дэйв. И разумеется, ты прав: мы пришли поговорить о ситуации, сложившейся в школе.

— Мы уже обсуждали ее, — вмешался Шон.

— Не сомневаюсь, — кивнул Дэйв. — Думаю, о школе говорят теперь все.

— Скажи ему, что мы решили, Лидия.

Услышав, как Шон называет ее по имени, учительница робко улыбнулась и с любовью посмотрела на Рафферти. «Может, эта парочка наконец обсудит что-нибудь более интимное, чем проблемы со школой? — подумал Дэйв, заметив это. — Давно пора!»

Лидия начала говорить:

—  — По-моему, проблему нельзя решить иначе, чем… — Замявшись, она вопросительно посмотрела на Шона.

— Ну это… — пробормотал Рафферти. — В общем, Лидия хочет сказать, старина, что ты бы… это… мог поехать в Денвер, извиниться перед миз Маккензи и попросить ее вернуться.

— Что-о?! — возмутился оторопевший Кинкейд. — Ты, должно быть, шутишь!

— М-м-м… Ну-у-у… Мы думаем, наша дорогая Синтия сразу подобреет, если ты сделаешь это.

— Лидия, «дорогая Синтия» утверждала, что причиной ее отъезда стал несчастный случай с малышкой Дэннегай. Признаюсь, сам я думаю иначе: мне кажется, ей стало тут скучно, поэтому несчастный случай был хорошим поводом для отъезда.

— Я не согласна с вами, — решительно возразила Лидия. Это было весьма смелое заявление для нее.

— Что бы ты сейчас ни говорил, Дэйв, сынок, многие слышали, как ты сам сказал миз Синтии не возвращаться.

— Стало быть, меня уже в негодяя превратили. В глазах Шона загорелись веселые огоньки.

— Дружище, мы знакомы столько лет, и я хорошо изучил тебя. Нипочем не поверю, что ты против возвращения этой леди, — ухмыльнулся он.

— Эта леди, как ты выражаешься, доставила мне массу неприятностей с того мгновения, как сошла с поезда. Шон подмигнул ему:

— Что-то мне сдается, что ты и сам с удовольствием имеешь с ней дело, а?

— Мы с Шоном обсудили ситуацию, сложившуюся с классом, — заговорила Лидия, — и, кажется, нашли временное решение проблемы. Мне всегда не нравилось, что девочки не ходят в школу. А если мы объединим мальчиков и девочек в две возрастные группы? Старшие будут ходить в школу по утрам, а младшие — после полудня. Мальчишки будут счастливы — ведь им придется проводить в школе меньше времени. А девочки… — Лидия вздохнула. — Боюсь, я не смогу во всем заменить Синтию, но девочки хотя бы будут ходить в школу. Разумеется, если ты одобришь этот план, — добавила она.

— Лидия, идея неплохая, но ведь тебе придется работать вдвое больше, — сказал Дэйв.

— Собственно, мне придется работать больше всего на два часа, но это же временно — до тех пор, пока ты не уговоришь Синтию вернуться, — кивнула Лидия.

Шон улыбаясь сказал:

— Уж если Лидия готова взять на себя такое большое дело, уверен, тебе необходимо поехать за мисс Маккензи и привезти ее сюда.

Дэйву даже думать было неприятно о том, что он должен уговорить ее вернуться.

— Да ладно тебе раздумывать, приятель, — прервал его размышления Шон. — Ты, поди, и сам был бы рад, если бы малышка Синтия вернулась.

— Я еще не сказал «да», — проворчал Дэйв. — Дайте мне хотя бы ночь на размышление. А пока ты, Лидия, можешь начинать работать. Я позабочусь о том, чтобы ты получила за это вознаграждение.

— Вот это дело, сынок, — улыбнувшись, проговорил Рафферти, хлопнув Кинкейда по плечу.

…На следующий день товарный поезд отправился в Денвер, и в одном из вагонов сидел Дэйв Кинкейд.

— С чего это она решила поехать в школу? — спросила Синтия у Бет, наблюдая, как Энджи ездит верхом вместе с Гиффом. — Ей же нравится жизнь на ранчо.

Бет улыбнулась и поставила на стол чашку.

— Птицы никогда не улетают далеко от гнезда. Ведь мы с тобой уже попробовали, не так ли? В глазах Синтии появилась боль.

— Да, — кивнула она. — Знаешь, я пыталась объяснить девочкам, как важно опробовать свои крылья, хотя… Сама я — не такой уж хороший пример. Эта история стала для меня настоящей катастрофой.

— Что-то не похоже на тебя, Тия. Ты всегда была оптимисткой, — заметила Бет.

— Какой уж там оптимисткой… — покачала головой Синтия. — Вспомни, как я уехала в Европу, какие у меня сложились отношения с Роберто.

— Но ведь ты любила его?

— Мне казалось, что любила. Ни ты, ни Энджи никогда ничего не говорили мне, а ведь иметь сестру с такой скандальной репутацией, как у меня… Уверена, мое поведение смущало вас и нередко заставляло краснеть.

— Тия, мы же любим тебя и знаем, что ты — хороший человек. Ты, конечно, можешь обмануть других, но тебе никогда не удастся ввести в заблуждение родных, — заметила Элизабет.

— А папа? Он страдал из-за меня, и Дэйв не упустил возможности напомнить мне об этом.

— Знаешь, мне кажется, папа считал, что это он виновен в том, что ты уехала из дома. Но он любил тебя, и ты это знаешь. — Бет взяла сестру за руку. — Тия, ты мучаешься из-за несчастного случая с девочкой. Но ведь такое могло случиться с любой из твоих учениц, причем тебя могло и не быть рядом! Никто не может влиять на судьбу человека.

— Раньше я тоже верила в это, но потом произошла эта история с Дэйвом и несчастный случай с Кэтрин Мэри. И не пытайся убедить меня, будто я ни в чем не виновата.

— Но признайся, тебя волнует не только Кэтрин Мэри, не правда ли? — спросила Бет, заглядывая в глаза Синтии.

— Нет, кажется, нет… Правда, сначала я была в шоке и моя реакция… Знаешь, в глубине души я — фаталист. — Она заставила себя улыбнуться. — И я не играю жизнями людей, не искушаю Господа, что бы ни думал Дэйв Кинкейд.

— Стало быть, все дело в Дэйве? А что произошло между вами?

— Ох, Бет, я столько всего натворила! Он никогда не был высокого мнения обо мне, а я… я хотела, чтобы он уступил мне. Дэйв с самого начала раскусил меня… Он сказал, что я всего лишь испорченная, богатая девчонка…

— Если бы ты объяснила мне, какие чувства испытываешь…

— Ни к чему это не приведет, Бет. Сначала я дразнила его, и его мнение обо мне стало только хуже. А теперь… теперь он презирает меня за то, что я оставила своих девочек, ведь они доверяли мне.

— В таком случае возвращайся в Тент-Таун и докажи ему, что он не прав, — предложила Элизабет. Синтия печально поглядела на сестру.

— Не могу я вернуться, Бет. Он просил передать тебе, что оставит работу, если я вернусь.

Глаза Бет расширились от изумления.

— Ох, не может быть! — воскликнула она. — Он сказал это со злости! Ведь Дэйв так предан своему делу! Он намерен достроить дорогу до конца.

— Нет, он сделает то, что обещал, — Дэйв достаточно упрям и исполнит свою угрозу. — Синтия фыркнула. — Но мне некого винить, кроме себя. Я полюбила его, а он ничуть не сомневается, что все его домыслы обо мне — правда… И я не могу доказать Дэйву, что он ошибается. — Синтия встала из-за стола и подошла к окну. — Наверное, ты назовешь это карой. — Некоторое время девушка молча смотрела в окно, а потом повернулась к сестре. — Господи, Бет, я так скучаю по нему! Прошло всего пять дней, а мне кажется — пять лет.

Элизабет подошла к сестре и положила руку ей на плечо.

— Но почему бы тебе не вернуться к нему, дорогая? Скажи ему, какие чувства ты испытываешь, скажи то, что ты сказала мне.

— Не думаю, что это поможет. Дэйв презирает меня.

— Тия, прошу прощения за любопытство, но… вы были близки?

— Нет, однако в этом нет моей вины. — Синтия усмехнулась. — Но я довела его до нужного состояния. Ничего не случилось только из-за того, что он был ранен, а останься я в Тент-Тауне, мы бы уже стали любовниками. Я уверена в этом, — добавила она.

Схватив сестру за руки, Бет заглянула ей в глаза.