— Не говоря уж о диких ковбоях, — смеясь добавила Салли.

— Их-то можно приручить.

— Пожалуй, я приму к сведению ваши советы, мистер Боннер, ведь я еще не знакома здесь ни с чем. Я только сегодня приехала.

— Откуда? — поинтересовался Клей.

— Из Массачусетса. — Салли встала. — Думаю, мне надо идти — мой брат, наверное, уже собрал поисковую группу.

— Я отвезу вас. — Боннер вскочил на коня и протянул Салли руку. — Садитесь позади меня.

— Но я никогда не ездила верхом, — с тревогой проговорила девушка.

— Вам не о чем беспокоиться. — Он помог Салли сесть. — Просто обхватите меня за талию и держитесь. Ворон ничего вам не сделает.

— Ворон? Какое странное имя для коня, — заметила Салли.

— Я назвал его так, потому что он черный.

— И как же вы объясните ему, чего хотите? — спросила она.

— Шенкелями и поводьями, — объяснил Клей. — Ворон очень умный, так что мне не приходится даже кричать на него.

— А правда, что вы, ковбои, даже разговариваете с лошадьми?

— Конечно. Ездить молча довольно скучно. Так что конь — мой единственный друг и собеседник. А разве горожане не говорят со своими кошками и собаками?

— М-м-м… Думаю, что говорят, хотя у меня никогда не было домашних животных, — призналась Салли.

— Не было?! Салли Кинкейд, да у вас, оказывается, была очень серая жизнь! — с сожалением воскликнул Клей.

— Вот это я и пыталась объяснить брату. — Салли Улыбнулась, радуясь, что Клей не видит ее. Она впервые в жизни была так близка к мужчине. И ей нравилось держать его за талию, прижиматься к нему. Это было великолепное чувство, и, как ни странно, она внезапно ощутила себя женщиной.

Дальше они ехали молча. Когда они приблизились к дороге, Салли, опасаясь Дэйва, попросила Клея остановить коня в небольшой рощице.

— Я помогу вам спуститься. — Боннер спрыгнул на землю и протянул девушке руки.

— Спасибо вам, мистер Боннер.

— Мистером Боннером обычно зовут моего отца, так что называйте меня просто Клеем.

— Благодарю вас. Клей, — кивнула Салли, направляясь к лагерю — Эй, синеглазка! Девушка обернулась.

— Если хочешь еще раз прокатиться, то я готов. Можем встретиться здесь же завтра утром, — предложил молодой человек.

— Если брат настоит на своем, то завтра меня может здесь и не быть.

— Но я все равно приеду На всякий случай. — Клей вскочил на коня и смотрел на девушку.

Салли помахала ему, и Клей поскакал обратно на своем огромном черном коне.

Синтия настояла на том, чтобы вечером они втроем попытались разрешить возникшую проблему, поэтому Дэйв согласился пообедать у нее в вагоне.

Цыпленок в сметанном соусе оказался приятной неожиданностью для Дэйва, привыкшего к простым блюдам, вроде баранины с бобами. Брат и сестра держались натянуто до тех пор, пока Дэйв не заявил, что Салли может остаться в Тент-Тауне до тех пор, пока он не решит, что делать дальше.

Салли мгновенно развеселилась. Быстро поев, женщины отправились к Лидии составлять расписание уроков, оставив Дэйва мыть посуду.

Когда все тарелки и кастрюли были вымыты и убраны на место, Кинкейд пошел в свой вагончик, чтобы вновь Проверить карты, на которых была прочерчена граница Лейзи-Би.

Водоем находился на земле, принадлежащей железной дороге, но раньше эта земля была собственностью государства, поэтому Боннер мог поить там скот. Впрочем, Дэйв понимал Боннера: в пустыне каждая капля воды была на вес золота. И если бы Боннер вел себя иначе, они, несомненно, пришли бы к компромиссному решению.

Утром бригада, уехавшая на строительство дороги, неожиданно быстро вернулась в Тент-Таун. Шон Рафферти выступил вперед — Колея, которую мы проложили вчера, испорчена, босс, — сообщил он.

— О чем ты? — не понял его Дэйв.

— Рельсы сорваны и погнуты, а шпалы разбиты. Нехорошее у меня предчувствие, босс.

— Много испорчено?

— Около восьмой части мили, — подумав, ответил Рафферти.

— Пятьдесят рельсов! Черт! Это Боннер! Я должен был предвидеть подобное Уверен, и рельсов поэтому не хватало! Ночью я еще раз просмотрел карты. Рельсы стали пропадать тогда, когда мы приблизились к реке Канейдиан, а владения Боннера как раз начинаются с этой стороны реки. Об заклад готов биться, что пропавшие рельсы покоятся на дне реки!

— В таком случае нам надо нанести мистеру Боннеру визит, — зловещим тоном проговорил Шон.

— Нет, у него много сторонников, и все вооружены до зубов. Не хочу, чтобы кого-нибудь из рабочих ранили или убили. Пожалуй, я съезжу в город и потолкую с местным шерифом. Пусть закон защищает нас, — заявил Кинкейд.

— А что же нам делать, босс?

— Ничего особенного Укладывать рельсы, как обычно, Шон. Но на ночь надо выставить караульных. А я возьму ручную дрезину, — сказал Дэйв.

— Хочешь, составлю тебе компанию? — предложил бригадир.

— Нет, оставайся с людьми, Шон, успокой их. И не давай воли их ирландскому темпераменту.

— Они немало пота пролили на этой дороге, — заметил Шон.

— Знаю, но не хочу, чтобы они впутались в неприятности. Так что я полагаюсь на тебя, Шон Проснувшись, Синтия вышла из вагона, и ей тут же сообщили о последних неприятностях. Девушка поспешила к вагону Дэйва, но тот уже уехал. Она уже хотела уйти, но тут ее внимание привлекла кипа бумаг на его столе. Решив, что Дэйву просто некогда заниматься ими, Синтия принялась за дело. Не прошло и часа, как все документы были рассортированы в несколько стопок: в одной лежали чертежи, в другой расчеты, в третьей все, касающееся поставок, а в четвертой — корреспонденция, требующая ответа. Ею Синтия и занялась.

Потратив целый день на поездку к шерифу, Кинкейд вернулся и городок лишь к полуночи С удивлением он увидел, что в его вагончике горит свет. Не зная, что его ждет, Дэйв на цыпочках подкрался к двери.

Он осторожно открыл се и увидел Синтию, уронившую голову на стол. Он вошел в вагон и приблизился к девушке. Она спала Глядя на нее, Дэйв испытал нежность и забыл обо всех тревогах этого дня. Когда же его чувства к ней переросли в нечто большее, чем просто физическое влечение? Когда он полюбил ее? Наверное, в ту ночь, когда она заявила, что они должны вместе бороться за мост. В то мгновение мнение Дэйва о Синтии резко изменилось А ведь раньше он почти ненавидел ее, хотя знал о ней лишь понаслышке.

Так, может, он был несправедлив к ней, не желая предавать память ее отца? Может, именно из-за старого Маккензи он чувствовал за собой вину? Или просто боялся? Ведь он бросил ей вызов! Вот уж она посмеется, когда поймет, что ей удалось поставить его на колени!

— «Да, мил Син, моя дорогая миз Син! Вы выиграли!» — подумал Дэйв Она еще не знала, что лишь одно воспоминание о ней заставляет ликовать его сердце. Она научила его смеяться над собой, научила радоваться жизни.

А ведь он никогда не понимал, до чего это просто и замечательно!

Кинкейд осторожно вынул из пальцев девушки карандаш. Закинув ее руку себе на шею, он бережно поднял ее.

Синтия сонно открыла глаза.

— Что ты делаешь, Дэйв? — зевая, спросила она.

— Хочу отнести тебя в твой вагон, Син.

— Я еще не закончила.

— Нет, на сегодня хватит.

Обняв Дэйва, Синтия прижалась к его груди, но, ощутив, что дыхание его внезапно участилось, она удивленно посмотрела на него. Сердце ее подскочило в груди — темные глаза Кинкейда горели желанием.

Страсть обожгла и ее.

— Поставь меня на пол, Дэйв, — попросила она, не отрывая от него взгляда. — Дэйв, пожалуйста, поставь… — Она не договорила, потому что он зажал ей рот жадным поцелуем. — Это ведь больше не игра, а, Дэйв? — хрипловато спросила она, когда он чуть отстранился.

— Нет, игра окончена, невыносимая мисс Син… Ее ноги коснулись пола. Прислонившись к Дэйву, Синтия почувствовала его тепло.

— Мне хотелось прижаться к тебе с того самого мгновения, как ты вернулась, — прошептал он, осыпая поцелуями ее шею.

— С моей стороны было бы глупо не признаться в том же, — улыбнулась Синтия.