Несмотря на то что они пришли к этому решению внезапно и почти накануне свадьбы, оба согласились, что им лучше расстаться. Бен предложил официально взять вину на себя, и это тоже помогло им обоим, хотя Бену это и было неприятно.

Но теперь все позади. Настало время начинать новую жизнь. Он желал Тамаре добра и надеялся — нет, он был в этом уверен, — что она скоро оправится и даже останется в выигрыше. Бенджамен до сих пор не мог понять, что за игру они вели, отчего не заметили, как далеко зашли и как близко подошли к краю пропасти. Он должен разобраться в этом, прежде чем думать о чем-либо другом.

Роскошный лимузин — идеальное для этого место: находишься где-то между небом и землей, уже не здесь и еще не там…

Он хотел выключить лампочку, но передумал. Ему все равно не заснуть. Газетами он уже был сыт по горло.

Придется сделать пару звонков, которых никак нельзя избежать. Вначале звонок сестре, потом шаферу, а уж они передадут столь пикантную новость другим. Нет никакого смысла держать это в тайне, тем более от семьи и друзей.

Бросив взгляд в зеркало, Бен взял трубку телефона. Его сестры Фейт не оказалось дома, так что он оставил краткое, но обнадеживающее сообщение на автоответчике, обещая перезвонить. Другу в Нью-Йорке пришлось оставить аналогичное сообщение. После этого Бен почувствовал себя лучше: хотя бы это дело сделано. Да, выздоровление началось, с удовлетворением отметил он про себя. Сначала поднимется шум, а потом все утихнет и их жизни снова войдут в обычное русло.

Он ни о чем не жалеет. Все к лучшему.

Снова взглянув в зеркало, Бен понял, что мисс Морроу, разделившая его одиночество в этом промокшем от дождя мире и ставшая невольной соучастницей бегства, слышала его слова.

— Лиха беда начало, — беспечно сказал он.

Хотя мисс Морроу могла его упрекнуть за то, что он нарушил их соглашение соблюдать тишину и не разговаривать, Бен чувствовал, что молчание ее угнетает.

— Мне жаль… — наконец не выдержала она.

— Жалеть не о чем. Я не жалею. — Понимая, что это прозвучало слишком жестко, Бенджамен добавил: — Что ни делается, все к лучшему: я имею в виду для нас обоих, для моей бывшей невесты и для меня.

Кивнув, мисс Морроу снова устремила взгляд на дорогу, а он продолжал смотреть на ее профиль. В который раз он попытался оценить ее не как шофера.

Кэсс Морроу была полной противоположностью Тамары Таунсенд — это Бен успел понять, но различие между ними вовсе не было связано с различием в общественном положении. Тамара — брюнетка, ухоженная до степени совершенства, а мисс Морроу хотя и без особых претензий, но весьма привлекательна: у нее мягкие светлые волосы, большие ясные голубые глаза и скорее полная, чем хрупкая, фигура. Мисс Морроу наверняка нравится мужчинам из своего окружения: один голос чего стоит — нежный, чуть хрипловатый…

И все же Бену больше нравилось в ней другое. Это не имело отношения к тому первому впечатлению, которое она на него произвела, встречая его в аэропорту Майами. Мисс Морроу была приветлива, умна, знала свое дело. Он никогда не обращал внимания на то, как одета женщина, а тут… Просто удивительно, как ей шел такой строгий костюм. А вот щегольская серебряная булавка в лацкане говорила о ее открытости, легкости характера. Правда, в его присутствии она держалась скованно и лишь изредка позволяла себе какую-нибудь колкость.

«Боже мой, — одернул себя Бенджамен, — сколько можно думать о мисс Морроу и сравнивать ее с Тамарой».

Уже одно то, что он, повинуясь какому-то безумному импульсу, совершенно ему несвойственному, очутился запертым с этой женщиной в замкнутом пространстве лимузина на сутки, было плохо само по себе. Что на него нашло? И что делать дальше?

Ответ был один. Надо выкинуть из головы Кэсс Морроу.

Кэсс наконец решила, что ей больше всего нравится в Бенджамене Уайдене. Его руки. Не то чтобы не из чего было выбирать. Напротив. И не потому, что он ей нравился. Она вообще слишком мало его знает, чтобы понять, нравится он ей или нет. Все дело в том, что она считает его идеалом с физической точки зрения, а его руки тут безусловно на первом месте — такие сильные, с гибкими пальцами…

Кэсс вцепилась в руль лимузина так, словно хотела схватить ускользающую реальность. Просто она устала, потому что давно сидит за рулем. И еще на нее плохо действует тишина в машине. А тут этот дождь. Господи, когда он наконец перестанет!

Было уже около пяти часов утра. Пока что она неплохо справлялась, особенно принимая во внимание погоду и то, что они ехали всю ночь.

В салоне для пассажиров горела лампочка, освещая уютно устроившегося на заднем сиденье мистера Уайдена. Полураздетый, он примостился с краю, потому что сиденье было завалено газетами, и, по всей видимости, спал.

У него был такой умиротворенный вид, что Кэсс поняла, почему он арендовал именно этот лимузин и нанял ее в качестве шофера. Значит, он полностью ей доверяет, раз может расслабиться и спать так безмятежно.

— Хотите кофе?

Вопрос Бенджамена застал Кэсс врасплох.

— Я думала, вы спите.

— Нет, не сплю. — Он рывком сел и потянулся. — Но не исключено, что я могу задремать, если не выпью кофе.

— Так почему бы тогда…

— Нет. Я хочу кофе.

Что ж, так тому и быть, подумала Кэсс и потянулась за лежащей на сиденье картой.

— Где мы сейчас? — спросил Уайден.

— Только что проехали Лейк-Сити на самом севере Флориды и направляемся в Джорджию. Мы в пути немногим более восьми с половиной часов, так что все идет по плану.

— Как темно! — сказал Бенджамен, выглянув в окно. Огни на их пути попадались редко: если бы не свет фар редких автомобилей, ехавших в том же направлении, да не светящиеся придорожные указатели и табло, можно было бы подумать, что их окружает кромешная тьма.

— Кажется, здесь неподалеку есть место, которое называется «Бензин плюс магазин», — сказала Кэсс. — Наверное, какое-нибудь семейное предприятие, но я уверена, что кофе у них есть. Вам это подойдет?

К этому времени Бенджамен уже надевал смокинг.

— Мне все подойдет, лишь бы разогнать сон.

У следующего поворота они действительно увидели ряд ярких огней. Неоновая вывеска приветливо мигала. Кэсс убавила скорость и, свернув на бетонную площадку, осторожно припарковала лимузин подальше от других машин. Она ни за что не станет рисковать его сверкающими боками даже ради того, чтобы не промокнуть под проливным дождем.

— А мы не могли бы подъехать ближе? — поинтересовался Уайден.

— Эта машина в идеальном состоянии, — заявила Кэсс и заглушила мотор. — Такой она и останется.

Ее замечание, конечно, не понравилось Бену, но потом ей стало ясно, что он имел в виду. Парковочная площадка была сплошь покрыта огромными глубокими лужами, так что ради лимузина ей придется пожертвовать своими лучшими итальянскими туфлями.

— По-моему, нигде так часто не идет дождь, как во Флориде, — сказала Кэсс, глядя на потоки за окном и все еще не решаясь покинуть водительское место.

— Это только так кажется, — отозвался Бен, подвинувшись к двери. Похоже, он разозлился. — Флорида — сплошная плоская равнина, так что дождь виден уже за многие мили, от этого складывается впечатление, будто он идет бесконечно.

Решив, что она все равно не успеет вовремя открыть клиенту его дверцу, Кэсс позволила Бену самому позаботиться о себе. Затем она тоже вышла, удостоверилась, что сигналы блокировки сработали, и стала пробираться через лужи на цыпочках, как будто в этом был какой-то смысл.

— Ничего не кажется, — пробормотала она, вбегая под навес заправочной станции, как это сделал ее клиент. — А издалека виден не ливень, а приближающаяся гроза.

Заправочная станция была маленькая, всего с тремя колонками. Сбоку прилепился буфет с грилем для быстрого приготовления мяса и цыплят и ярко освещенный, доверху набитый товарами магазин подарков.

Кэсс зашла в комнату отдыха и плеснула себе в лицо холодной воды, а когда вышла, увидела, что ее клиент мило беседует с пожилой продавщицей магазина. Еще никогда в жизни ей не встречался человек, который выглядел бы так нелепо, как Бенджамен Уайден в этот момент — в помятом смокинге он казался белой вороной, неведомо как оказавшейся у прилавка; но его это, похоже, нисколько не смущало.