— Нет, не кажется — у них в машине есть телефон, и они без труда могут вызвать подмогу. Просто им потребуется много, очень много времени, чтобы выбраться.

Больше говорить было не о чем. Может, это и к лучшему, думал Бен, заставляя себя сосредоточиться на заснеженной дороге, сверкающей в ярких лучах фар.

Он вел машину почти четыре часа, не отрывая взгляда от дороги и не проронив ни единого слова. На подъезде к Сент-Луису снега было меньше, так как дорогу все время расчищали, и тут Бена стали одолевать воспоминания о том, что произошло за последние два дня. Он потерпел самую катастрофическую в своей жизни неудачу, но до сих пор отказывался признать себя побежденным, хотя понимал, что был чересчур самоуверен и не сумел вовремя остановиться. Если Кэсс слишком упряма, то он не в меру напорист, но ему нравилась борьба. На сей раз он принял вызов молчаливой упрямой женщины, сидевшей рядом с ним, женщины, в которую он все больше влюблялся.

Когда они уже подъезжали к пригороду Сент-Луиса, из-за горизонта показалось солнце, предвещавшее хороший ясный день. Под его лучами засверкал снег, налипший, словно взбитые сливки, на ветви деревьев. Кэсс никогда не видела такой красоты. Все вокруг — леса и холмы, пестрые фермерские поля, даже дорога, то поднимавшаяся в гору, то спускавшаяся вниз, — стало вдруг необыкновенно живописным.

Для большинства людей, думала Кэсс, этот четверг станет самым обычным днем, но только не для нее, и тут не поможет даже великолепный пейзаж за окнами лимузина.

Кэсс попросила Бена снять ей комнату в мотеле при аэропорте. На свой самолет она опоздала, но Фейт уже заказала ей билет на следующий рейс, а также договорилась с тетей Мэвис об отправке лимузина.

Все предусмотрено. Все кончено. Страдания начнутся потом. Глядя на карту, Кэсс неожиданно заметила, что они свернули раньше, чем доехали до поворота на шоссе 270.

— Бен. — После четырехчасового молчания у нее пересохло в горле, и голос звучал хрипло. — Зачем ты свернул на 44-е? Ведь аэропорт…

— Мы едем на запад, Кэсс.

— На запад?

— Места к югу и западу от Сент-Луиса очень красивы — их называют подножием Озаркских гор. Хотя на самом деле там находятся не горы, а покрытые лесами холмы, между которыми в долинах — фермы, реки и ручьи. Очень похоже на то, что мы уже видели, подъезжая к городу.

— О чем это ты?

Бен посмотрел на нее и широко улыбнулся:

— Пытаюсь убедить вас, леди, что владеть недвижимостью в этих краях очень выгодно.

— Но это невозможно!

— Если мне предстоит прожить остаток своих дней в Саммер-Хилле без тебя, тебе по крайней мере придется жить с воспоминанием о том, от чего ты отказалась.

— Хватит, с меня довольно! К твоему сведению, вовсе не в моих интересах сделать нас несчастными. Я просто пытаюсь избавить от боли нас обоих и также…

— Ты имеешь в виду наших детей, Кэсс? Детей, которых не будет, если этого не захочешь ты?

— Совсем не обязательно быть таким жестоким. Бен, отвези меня в аэропорт и дай мне улететь.

Он не отрываясь смотрел на нее. Как знаком был этот небритый подбородок! А стетсон, джинсы и дубленка делали его похожим — в противоположность бизнесмену в консервативном костюме, каким он отправился в путь из Майами, — на бандита с большой дороги.

Словно желая смягчить обоюдную боль, Бен снова улыбнулся ей, но уже чуть спокойнее.

— Так ты говоришь, мы принадлежим к разным мирам? Не могу сказать, что моя жизнь чем-то отличается от жизни других людей. Я хожу на работу почти каждый день, отдаю ей все силы, и мне это нравится. Что в этом необычного?

Кэсс молчала. Она не опустится до склоки.

— Ты также считаешь, что мы с тобой совершенно разные люди. Но ведь в каждой семье свои разногласия. Да, ты по характеру человек открытый, а я склонен замыкаться в себе! Но это же хорошо — мы дополняем друг друга. Посмотри, сколько у нас общего: мы оба умны и организованны, мы энергичны и доброжелательны. Если мы связаны обязательствами, то всегда их выполняем. Правда, ты упряма, а я слишком самоуверен, но у нас обоих есть чувство юмора, что, согласись, уже немало. Признайся же наконец — мы очень похожи.

Она мельком посмотрела на него, и он снова улыбнулся.

— Если учесть, что мы знакомы всего неделю, я неплохо сумел тебя изучить, а? Хочешь — верь, хочешь — нет, но я влюбился в тебя не в аэропорту Майами, а на кортах, где играл в гандбол, — там было такое яркое солнце… и ты — такая изумительная в солнечном свете. А может, это случилось тогда, когда ты сердилась на меня, называла мистером Уайденом и так мило краснела. Да-да, именно тогда я понял, что должен изменить свою жизнь и всегда быть с тобой. Конечно, прошла всего неделя, но за это время столько всего случилось. Знаешь, в чем причина, по которой ты хочешь сбежать от меня? Ты напугана.

— Это верно. Я боюсь. Если бы ты действительно понимал, в чем моя проблема, то тоже бы испугался.

Кэсс удалось заставить его замолчать, однако она боялась, что все же не выдержит и уступит ему. Стоило Бену взглянуть на нее, улыбнуться ей, прикоснуться к ней, и она каждый раз сдавалась.

Больше такого не будет, уверяла себя Кэсс, глядя на проплывающий за окном пейзаж. Впредь она оградит Бена от боли, и он не будет страдать, но сегодня… Кэсс не была уверена, что может это пообещать.

— Послушай, Кэсс, я расскажу тебе историю нашей семьи. Мой бизнес, так называемый Уайденовский комплекс, начинался со старой обувной фабрики моего прадеда. Комплекс расположен на набережной Миссисипи недалеко от Арки. Прадед построил Саммер-Хилл в то время, когда еще не существовало кондиционирования, но было модно иметь второй дом, где дамы проводили лето вдали от городской жары.

Кэсс молчала, не отрывая глаз от окна. Неужели он никогда не сдается?

— Конечно, дом несовременный, но если его как следует прибрать, жить в нем очень удобно. По замыслу он должен был стать чем-то вроде родового гнезда Уайденов. Там собраны довольно занятные вещицы, но это ни в коем случае не музей. По-моему, я уже рассказывал, что помимо большого дома в усадьбе есть еще два — в одном живут Фейт, Дэвид и их дети, а в другом — мои родители, когда приезжают погостить у нас. Фейт пришлось быть очень изобретательной, чтобы вырастить сыновей и дать им образование, не выезжая из поместья, но у нее, как и у тебя, сильна творческая жилка, а это именно то, что нужно Саммер-Хиллу. Ему нужен энергичный человек, которого переполняют всякие идеи, а не просто опекун-надзиратель. Тебе не надо что-то придумывать специально. Будь сама собой. Вот, например, совершенно очевидно, что дорога из дальних предместий в центр города каждый день занимает много времени, но очень многие живут за городом, а работают в центре, и они летают туда на вертолетах. У них есть площадки на крышах и дома, и в городе. Ты не боишься летать на вертолете?

Господи, какая чушь. Кэсс даже не взглянула на Бена.

— Я думаю, что настало время вложить деньги в офис в Саммер-Хилле. Знаешь, всякое там современное оборудование и подключение к городским сетям — это даст нам возможность освободить время для творчества. Вот так я себе мыслю нашу дальнейшую жизнь.

— Я знаю, чего тебе на самом деле нужно, Бен.

— Слава Богу, ты заговорила!

— Но боюсь из этого ничего не получится.

— Что касается тебя, я готов предоставить все — пространство, время, — все, что тебе надо. Если ты не хочешь сразу возвращаться в университет, то могла бы какое-то время работать с Фейт в Фонде Уайдена — она как раз ищет подходящего партнера, творческого и незашоренного. В основном Фейт занимается прибылью, которую получает фонд в соответствии с принципами, заложенными моим дедом, но я сейчас вкладываю и свои деньги в осуществление индивидуальных проектов. Почему бы нам, например, не навестить доктора Мерфи и не поинтересоваться, не могли бы мы чем-то помочь в плане спасения деревенских собак? Возможно, есть и другие люди, которые этим занимаются. Шефствуя над этим проектом, ты смогла бы разъезжать и в какой-то степени быть независимой. Так все-таки, ты не боишься летать на вертолетах?