Некоторое время все молчали. По щеке Трейси скатилась слеза.

— Отлично, это все решает, — сказал Ким, резко вставая.

— Что решает? — спросила Трейси. — Куда ты теперь собрался?

— Нанесу визит «Мерсер митс».

— Лучше останься здесь, — рассердилась она. — Ты же знаешь, что Бекки в тяжелом состоянии. Может быть, придется принимать трудные решения.

— Да, я знаю, в каком она состоянии, — огрызнулся Ким. — Именно поэтому не могу сидеть тут и ничего не делать. Я сказал, что узнаю, как она заразилась, и теперь пойду по следу этой заразы, куда бы он ни вел. Я сделаю это хотя бы ради Бекки.

— А если ты нам понадобишься? — спросила Трейси.

— У меня же в машине есть телефон, — ответил он. — Всегда можете позвонить.

Из машины Ким позвонил Тому.

— Как Бекки? — спросил тот.

— Если честно, то очень плохо, — ответил Ким, сдерживая слезы. — Я ожидаю самого худшего.

— Мне очень жаль, — сказал Том. — Как я могу помочь?

— Можешь приглядеть за моими больными пару дней?

— Конечно, — ответил он, — это не вопрос.

— Спасибо, Том, — сказал Ким, — я твой должник.

Бартонвилл был в сорока минутах езды от города. Ким проехал по его главной улице, а затем, следуя указаниям, полученным на бензоколонке, вырулил к «Мерсер митс». Здание фабрики оказалось больше, чем он ожидал, оно было абсолютно белым и очень современным. Безукоризненный дизайн всего комплекса наводил на мысль о больших деньгах. Ким припарковался на стоянке для посетителей и, шагая к входу, напомнил себе, что нужно сохранять спокойствие.

Приемная выглядела так, будто она принадлежала страховой компании, а не концерну по упаковке мяса: плюшевый палас на весь пол, на стенах гравюры в рамках. Почтенная дама в наушниках с микрофоном сидела за круглой стойкой в центре комнаты.

— Могу я вам чем-нибудь помочь? — спросила она, скептически оглядывая его. Вид у него был почти как у бездомного.

— Надеюсь, — ответил Ким. — Кто президент «Мерсер митс»?

— Мистер Эверетт Соренсон, — сказала она.

— Передайте, пожалуйста, мистеру Соренсону, что его хочет видеть доктор Реггис.

— Могу я сообщить ему цель вашего визита?

— Скажите, что это касается поставки вашей компанией зараженного мяса в сеть закусочных «Онион ринг». Или нет, лучше передайте, что я хотел бы обсудить с ним тот факт, что моя единственная дочь находится на грани жизни и смерти, после того как съела одну из ваших котлет.

— Может быть, присядете. — Женщина нервно сглотнула. — Я передам все президенту.

— Спасибо, — ответил Ким и сел на кушетку.

Через некоторое время в приемной появился человек в белом халате, похожем на его собственный, только чистом. На голове у него была синяя бейсболка с надписью «Мерсер митс». Он направился к Киму.

— Доктор Реггис, меня зовут Джек Картрайт, приятно познакомиться, — сказал он с легкой улыбкой. — Мистер Соренсон попросил меня встретиться с вами и поговорить. Я вице-президент по связям с общественностью. — Джек был коренастым мужчиной с одутловатым лицом. — Я узнал, что ваша дочь больна, — добавил он. — Глубоко сочувствую.

— Она сражается за жизнь с кишечной палочкой 0157:Н7. Думаю, вы слыхали о такой бактерии?

— К сожалению, да, — ответил Джек. Улыбка исчезла с его лица. — О ней слыхали все, кто занимается этим бизнесом, особенно после того случая с «Хадсон фудз». На самом деле мы так ее боимся, что завышаем все стандарты, указания и рекомендации Министерства сельского хозяйства. Нас еще никогда не штрафовали за нарушения.

— Я хочу осмотреть цех, где делаются котлеты для гамбургеров, — сказал Ким. Речь Джека, явно заготовленная заранее, была ему неинтересна.

— В сам цех вам нельзя, но у нас есть специальный застекленный коридор, откуда можно наблюдать за его работой.

— Для начала сгодится, — сказал Ким.

— Прекрасно! — воскликнул Джек. — Следуйте за мной.

Он повел Кима по коридору, потом вверх по лестнице.

— Хочу подчеркнуть, что здесь, в «Мерсер митс», каждый сотрудник — фанатик чистоты, — говорил Джек. — Все цеха, где работают с мясом, ежедневно очищаются в два этапа, сначала струями пара под высоким давлением, а затем хлоридом аммония. Короче, с пола можно есть.

— Угу, — промычал Ким.

— Во всех цехах поддерживается температура два градуса, — продолжил Джек.

Когда они поднялись по лестнице, он открыл дверь, и они попали в застекленный коридор, проложенный этажом выше производственных цехов. Коридор огибал все здание.

— Впечатляет, не правда ли?

Внизу Ким увидел рабочих в белой униформе, шапочках и перчатках. На ногах у них были бахилы. Ким не мог не признать, что завод выглядит новым и чистым.

Джеку пришлось повысить голос, чтобы перекричать шум машин.

— Гамбургеры обычно изготавливаются из смеси свежего и замороженного мяса, — сказал он. — Вон там мясо грубо перемалывают по отдельности, затем оба фарша попадают в этот смеситель, и, наконец, все это вместе как следует перемалывается в той большой дробилке, — показал Джек. — За час мы обрабатываем пять партий и потом объединяем их в одну.

Ким указал на большой резиновый или пластиковый контейнер на колесах.

— В них к вам привозят свежее мясо? — спросил он.

— Ага, — ответил Джек, — мы их называем комбо-контейнерами, в каждый входит по две тысячи фунтов. Мы очень внимательны к свежему мясу. Оно храниться при температуре не выше двух градусов и не дольше пяти дней.

— А что происходит с готовой партией? — спросил Ким.

— Как только она выходит из дробилки, конвейер перевозит ее вон к той формовочной машине, которая делает котлеты.

Ким кивнул. Формовочная машина находилась в отдельном помещении. Пройдя по коридору, они остановились прямо над ней.

— А почему она стоит отдельно? — спросил он.

— Для чистоты и сохранности, — ответил Джек. — Это наша заводская рабочая лошадка, она выдает или стандартные пятидесятиграммовые, или большие стограммовые котлеты.

— А что происходит с ними дальше?

— На конвейере они проходят через камеру азотной заморозки, потом их вручную складывают в упаковки, а упаковки — в большие картонные коробки.

— А вы можете отследить, откуда взялось мясо? Если известны номера партии, упаковок и дата изготовления?

— Конечно, — ответил Джек, — мы ведем журнал.

Ким достал из кармана листок с информацией, полученной в «Онион ринг», и показал его Джеку.

— Я хочу знать, откуда пришло мясо для этих двух партий.

Джек покачал головой.

— Извините, но таких сведений я вам дать не могу. Эта информация компанией не разглашается.

— Тогда зачем вы ведете журнал? — спросил Ким.

— Так требует Министерство сельского хозяйства, — ответил Джек.

— Как-то это подозрительно, — сказал Ким, вспомнив утренний разговор с Кейтлин. — Государственная организация требует данных, которые недоступны широкой общественности?

— Правила придумываю не я, — пробормотал Джек.

Ким оглядел цех. Он представлял собой впечатляющее зрелище: хромированные машины, блестящий кафельный пол… Помимо техники в цехе было только трое мужчин и одна женщина. В руках у нее был блокнот, в который она время от времени что-то записывала. В отличие от мужчин она не прикасалась к машинам.

— Кто эта женщина? — спросил Ким.

— Это Марша Болдуин. Красотка, правда?

— Чем она занимается?

— Проверкой, — ответил Джек. — Министерство прикрепило ее к нам в качестве инспектора. Она приезжает сюда три-четыре, иногда пять раз в неделю. Дотошна до мелочей — мы у нее по струнке ходим.

— А она может отследить происхождение мяса?

— Конечно. Она проверяет журнал каждый раз, как приезжает. Пойдемте, — сказал Джек, — вы еще не видели упаковочный цех.

Ким знал, что больше ничего интересного ему тут не покажут.

— Если у вас возникнут вопросы, звоните, — сказал Джек, когда они вернулись в приемную. На прощание он протянул Киму визитку и одарил ослепительной улыбкой.