Полицейский продолжал ухмыляться.

— Послушайте, я хирург из университетского медицинского центра, — сказал Ким, протягивая свое удостоверение.

— Вроде настоящее, — сказал Лерой.

— Что скажешь, Керт? — Дуглас обратился к охраннику. — Была здесь женщина из министерства или темноволосый мужчина с татуировками?

— За время моего дежурства не было, — ответил Керт, — а я сижу здесь с трех часов дня.

— Извини, парень, — Дуглас повернулся к Киму, — номер не прошел. Надень на него наручники.

— Одну минуту, — сказал Ким. — В том помещении я видел кровь и боюсь, что это кровь мисс Болдуин.

— Это же бойня, — ответил Керт, — здесь всегда кровь.

— Но она была совсем свежая, — не сдавался Ким.

— Надень на него наручники и пойдем посмотрим, — сказал Дуглас.

Ким завел руки за спину и дал защелкнуть наручники у себя на запястьях. Затем он подвел их к решетке, но когда Керт посветил фонарем, оказалось, что крови на ней уже не было.

— Она была здесь, — заявил Ким, — кто-то ее смыл. Подождите. Телефон! Она говорила со мной по сотовому телефону, он сейчас в комнате, где хранятся бумаги.

— Вот что значит творческий подход, — сказал Дуглас. — Ладно, давайте проверим.

Пока Керт вел их к комнате учета, Лерой пошел к машине, чтобы связаться с диспетчером. Когда они вошли в комнату, Ким окончательно упал духом. Стулья стояли на своих местах, и телефона нигде не было.

— Клянусь, он был здесь, — сказал Ким. — А стулья валялись на полу.

— Когда сработала сигнализация, я заходил сюда, — сказал Керт. — Не было никакого телефона, и стулья стояли как стоят.

Вернулся Лерой. На его широком лице играла ехидная улыбка.

— Я попросил их проверить нашего доктора, и угадайте, что они откопали? На него заведено дело: вчера вечером он был арестован за вторжение в закусочную и избиение менеджера. Его выпустили под честное слово.

— Ай-яй-яй, — сказал Дуглас. — Повторное нарушение. Ладно, док, хватит болтать чепуху. Вы едете с нами.

Ким снова оказался в зале суда, у того же судьи. Он сидел за исцарапанным столом рядом с Трейси, а его адвокат и старый друг Джастин Деверо защищал Кима, стоя перед судьей. Разговор был очень тяжелый и длился с самого утра.

Проведя еще одну ночь в камере, в той же одежде, Ким выглядел ужасно.

— Мне не нравится видеть его лицо во второй раз, — с раздражением говорил судья Харлоу. — Он будто издевается над тем, что я отпустил его после первого нарушения.

— Недавняя смерть дочери доктора Реггиса вызвала у него сильнейший стресс, ваша честь, — настаивал Джастин, — что и привело к такому поведению. Это больше не повторится. Как мы уже слышали, доктор Реггис полон сожаления и раскаивается в своих опрометчивых поступках.

Судья Харлоу не мог не признать, что Ким действительно выглядел раскаивающимся и несчастным. Он перевел взгляд на Трейси. Ее присутствие и данные ею показания произвели на него должное впечатление.

— Ну ладно, — сказал он, — я отпущу его под залог. Но убедили меня не ваши напыщенные речи, господин адвокат, а тот факт, что бывшая жена доктора Реггиса любезно согласилась прийти в суд и дать показания в его пользу. Залог пять тысяч долларов и суд через четыре недели. Следующее дело!

Они вышли из здания суда под хмурое утреннее небо.

— Сначала я боялся, что судья Харлоу не отпустит тебя под залог, — сказал Джастин, — но нам повезло. И все-таки послушай, что я скажу, Ким: постарайся больше не попадать в кутузку, потому что в третий раз ты оттуда точно не выйдешь.

— Я все понял, — сказал Ким, — и буду очень осторожен.

— Теперь скажи мне, что произошло на самом деле, — сказала Трейси, когда адвокат отошел подальше.

— Я тебе все расскажу, — ответил Ким, — но мне нужно забрать свою машину. Ты не подвезешь меня до «Хиггинса и Хэнкока»?

— Конечно, — сказала Трейси.

— Тогда поговорим по дороге.

Они добрались быстро, но Ким успел поведать ей все в подробностях. Трейси сильно испугалась, когда он рассказал про человека с ножом и показал порез на своей руке.

— Думаю, это был мексиканец — во всяком случае, латиноамериканец. Он весь в татуировках.

— Почему ты не рассказал обо всем Джастину? — спросила Трейси.

— Это звучит слишком невероятно и только осложнило бы ситуацию.

— Так ты думаешь, Маршу Болдуин насильно держат на «Хиггинсе и Хэнкоке»?

— Хуже. Если кровь, которую я видел, человеческая, то Маршу скорее всего убили.

— Ты сказал это полицейским? — спросила Трейси.

— Конечно. И они подумали, что я свихнулся. Я хотел показать им кровь, но ее уже кто-то смыл. И даже машины Марши не было на стоянке, когда меня увозили.

— Что ты вообще о ней знаешь? — спросила Трейси.

— Почти ничего, — признался Ким, — кроме того, что она окончила ветеринарное училище.

— Плохо дело. Если б ты точно установил, что она пропала, в полиции тебя бы выслушали.

— Ты подала мне хорошую мысль, — сказал Ким. — Что скажешь, если я обращусь за помощью к Келли Андерсон?

— Мысль неплохая, — кивнула Трейси. — Ты столько от нее натерпелся, что она теперь твой должник. Может, я помогу тебе убедить ее.

Ким с благодарностью посмотрел на бывшую жену.

— Знаешь, Трейс, — сказал он, — спасибо, что ты со мной так возишься после всего, что случилось.

Трейси посмотрела на него. Сказанное было совсем не в духе Кима, но, судя по глазам, он говорил искренне.

— Очень приятно это слышать, — сказала она.

— Я серьезно. Теперь я понимаю, что сделал ужасную ошибку, поставив работу и карьеру выше семьи и нас с тобой. Я был эгоистом и очень сожалею об этом. Прости меня за все эти зря пропавшие годы.

— Ты меня просто поражаешь, — ответила Трейси. — Твои извинения приняты.

— Спасибо, — сказал Ким. Он посмотрел в окно. Они уже свернули с шоссе и подъезжали к «Хиггинсу и Хэнкоку».

— Въезд вот здесь, — показал он.

Трейси подъехала к стоявшей в гордом одиночестве машине Кима. На стоянке были еще две машины, но они находились в самом дальнем ее конце.

Ким показал на окно, в которое вчера влез — его уже забили фанерой.

— И какой у нас план? — спросила Трейси.

— Мне нужно заехать в больницу. — Ким вздохнул. — Том согласился присмотреть за моими больными, но мне тоже надо на них взглянуть. А потом поеду к Келли Андерсон. Я знаю, где она живет.

— Нам надо решить кое-какие вопросы, касающиеся Бекки, — сказала Трейси. — Я знаю, что это тяжело, но нужно готовиться к похоронам.

Ким кивнул, взгляд его был направлен куда-то вдаль. Он повернулся к Трейси, в глазах его стояли слезы.

— Ты права. Но мне нужно еще немного времени. Я знаю, что прошу слишком многого, не могла бы ты сама обо всем позаботиться? Я тебе полностью доверяю.

Трейси побарабанила пальцами по рулю. Первой ее мыслью было отказаться, сказать ему, что он опять думает только о себе, — но потом она передумала.

— Ладно. Только обещай мне, что позвонишь, как только приедешь домой.

— Обещаю, — ответил Ким. Он пожал ей руку и вышел из машины.

Ким был счастлив добраться до раздевалки и избавиться, наконец, от любопытных взглядов. Вынув из карманов удостоверение, несколько бумажек и ручек, он снял халат и швырнул его в корзину.

Взглянув на свое отражение в зеркале, Ким был потрясен. Немытые волосы спутались, на лице темная щетина. Он быстро побрился и залез в душ. Ким как раз подставил голову под струю воды, когда кто-то окликнул его по имени. Он смыл пену и повернулся ко входу в душевую. На пороге стояли доктор Форрестер Биддл, начальник отделения кардиохирургии, и доктор Роберт Рэтборн, начальник отдела кадров.

— Доктор Реггис, — сказал Роберт, — я должен вам сообщить, что вы временно отстранены от работы.

— Интересно, почему надо говорить об этом, когда я в душе? Вы что, не могли подождать пять минут?