– Этот тебе нравится? И есть почему. Куртка хорошо сидит, несмотря на слишком широкие плечи. Отличная работа, Сун Эли.

Портной поклонился.

– Если вы находите мою работу приемлемой, мне больше нечего пожелать, – сказал он. – Однако я должен возразить: плечи не слишком широкие, а превосходно уравновешивают все остальные пропорции. Это – уравновешенная фигура и приятная, если рассматривать ее саму по себе. Только когда мы сравниваем ее с общепринятыми понятиями красоты, мы вынуждены сказать, что плечи слишком широки, ноги слишком длинны, а грудная клетка – слишком объемная.

– Да что вы говорите?

Она взмахнула рукой, приказывая Джетри повернуться, медленно – что он и сделал, получая удовольствие от соприкосновения кожи с шелком и от того, как куртка облегает ему плечи, даже если они действительно чересчур широкие.

– Да, похоже, что вы правы, Сун Эли. Если рассматривать в контексте, включающем лишь этого молодого человека, то обнаруживается некая приятная гармония.

Поворот Джетри снова поставил его лицом к ней, и он остановился, заставив себя держать руки спокойно опущенными.

– Так скажите мне, юный Джетри, вы будете красавцем?

И это уже точно была шутка, если вспомнить лицо и фигуру, характерные для всех Гобелинов. Он чуть поклонился.

– Я думаю, что буду очень похож на моего отца, сударыня, а я никогда не слышал, чтобы его с точки зрения красоты оценивали выше обычного.

Как это ни удивительно, она наклонила голову.

– Хорошо сказано, и к тому же честно. – Она заглянула ему в глаза и чуть заметно улыбнулась. – Нам надо еще поучить вас. Однако осталось еще проверить повседневную одежду, если вы окажете мне честь?

Туннель расширился, потом – расширился еще немного. К третьему расширению он превратился в большую круглую комнату, заполненную столами, стульями, людьми и оборудованием – это и оказалась Администрация Банфа.

Хат прервала свой мерный шаг и заморгала, несколько растерявшись при виде всей этой деятельности. Она обвела помещение взглядом, выискивая, к кому обратиться.

Столы стояли на небольших возвышениях, и перед каждым была вывеска, где название станционной должности значилось на земном и портовом. Некоторые вывески было не так легко рассмотреть, потому что по комнате бродили люди – видимо, в поисках тех, к кому надо было обратиться им. Среди них оказалось больше пилотов-дальнобойщиков, чем она ожидала увидеть. И многие оказались лиадийцами, что ее удивило. Так близко к Краю следовало ожидать пары-тройки искателей выгоды, но встретить столько…

– Край снова расширяется, – пробормотала Хат. – Очень скоро никакого края не останется.

Она всматривалась в толпу и даже встала на цыпочки, чтобы пересчитать лиадийцев и по завершении полета передать эту цифру Пейтору, которого это должно было заинтересовать. Возможно, приняв душ и переодевшись, она сходит в Купеческий бар и узнает названия кораблей.

Однако сейчас ей нужен был Стол Приема. Чем скорее она оформит бумаги и договорится о разгрузке корабля, тем скорее сможет попасть в гостиницу для пилотов и принять желанный душ.

Вскоре Хат поняла, что единственным результатом от вытягивания шеи является боль в мышцах, и, поправив сумку, проложила курс в глубину помещения.

Она курсировала вдоль столов, стараясь ни на кого не наталкиваться, будь то лиадийцы или земляне, не имея желания начинать драку или сведение счетов. Административные служащие были исключительно землянами и сидели за своими столами достаточно спокойно, хотя все были заняты.

Прием оказался в третьем ряду – очень разумно, саркастически подумала Хат. Перед ней в очереди оказалось всего два человека: желтоволосые лиадийские купцы, достаточно похожие друг на друга, чтобы быть матерью и сыном. Юнец, похоже, принял решение устроить служащей трудную жизнь. Когда Хат остановилась позади них, он нависал над столом, размахивая пачкой бумаг под самым носом у женщины, и говорил, громко и без остановки, на лиадийском, что было просто глупо. Любой, кто прилетел торговать на Край, должен был бы владеть хотя бы портовым.

«А если портовый слишком гадок для твоего ротика, – мысленно адресовалась Хат спине юнца в дорогой куртке, – то тебе было бы лучше сидеть дома и вязать крючком».

Тем временем он повысил голос и нагнулся еще ниже, так что бумаги, которыми он так дико размахивал, уже стали настоящей опасностью. Хат сделала шаг вперед, намереваясь оттащить его назад на уважительное расстояние, но у служащей было свое мнение на этот счет.

– Охрана! – заорала она и одновременно нажала на желтую кнопку, установленную на пластиковой крышке стола.

Юнец прервал свою гневную речь, словно изумленный ее реакцией. Бумаги у него в руках завяли.

– Пелиш, – услужливо подсказала Хат, что на портовом значило «коп».

Тот сверкнул на нее глазами через плечо, а в это время его мать шагнула вперед, сделав руками красивый волнообразный жест, видимо, долженствовавший успокоить.

– Ваше прощение, – сказала она служащей с сильным акцентом, но на вполне понятном портовом. – У нас груз для разгрузки. Есть спешка. Надо работать с быстротой.

Губы служащей сжались, но ответила она достаточно вежливо:

– Мне нужно видеть манифесты. Как я сказала этому купцу, – кивок указал на юнца, – раз манифесты написаны на лиадийском, груз перед выгрузкой надо описать. Администрация дает инспекторов. За эту услугу берется плата.

Лиадийка наклонила голову:

– Какая цена этой платы?

– Пятнадцать синдикатов за четверть часа, – сообщила служащая.

«А это немало, – подумала Хат, прикасаясь к застегнутому карману, где лежал ее собственный манифест: уютно, надежно и на простом добром земном. – Понятно, почему парнишка так зол».

Его мамаша, однако, только снова наклонила голову и сказала – хладнокровно, словно это были вовсе не деньги:

– Это приемлемо. Прошу немедленно выдать этих инспекторов.

«Дай тебе космос, чтобы твой груз принес гарантированную прибыль», – мрачно подумала Хат.

Служащая потянулась к своей клавиатуре, а потом снова подняла голову, демонстрируя всем свое раздражение: к ее столу быстро шагал крупный мужчина в синем комбинезоне.

– Это вы вызывали охрану? – спросил он, положив руку на парализатор.

Служащая пожала плечами, глядя на появившееся на экране расписание.

– А вы не торопились.

Его лицо, плоское, круглое и небритое на южном полушарии, покраснело.

– Я один на весь зал.

Она скользнула по нему взглядом и снова вернулась к экрану. Двое лиадийцев откровенно глазели на происходящее.

– Извините за беспокойство, – сказала служащая, явно давая знак уйти.

Коп постоял еще пару секунд, являя собой зрелище человека, которому очень хочется властно дать кому-нибудь кулаком в подбородок. Он яростно посмотрел на лиадийцев, явно приглашая их осмелиться что-нибудь сказать. Женщина дотронулась до руки юнца, и оба повернулись обратно к служащей. При этом юнец скатал пачку бумаг в трубку, что Хат сочла признаком нервозности.

Наконец коп повернулся и ушел в толпу. Служащая извлекла листок бумаги из принтера и вручила его лиадийке.

– Инспектора будут ждать вас у поста охраны в служебном туннеле три.

– Да, – сказала женщина, пряча листок в нарукавный карман.

Она повернулась в сопровождении своего юнца, и Хат ненадолго оказалась под прицелом холодных взглядов двух пар голубых глаз. Потом они разошлись, чтобы ее обойти – юнец справа, а его мамаша – слева.

Хат выпустила воздух, который незаметно для себя задержала в груди, подошла к столу и извлекла свои бумаги из кармана.

– Катастрофическая вахта? – спросила она служащую по-товарищески.

Служащая приняла манифест.

– Это у нас еще спокойно, – сказала она, разворачивая бумаги. – Посмотрим, что тут у тебя…

Наконец-то получив возможность сбежать к своей одежде с «Элтории», Джетри проскользнул на кухню и выпросил неурочный ленч у госпожи тор-Бели, кухарки.