Для великой княгини началась новая жизнь, ничем не схожая с жизнью других невест романовского гнезда, отправленных в европейские просторы — прочих героинь этого повествования. Ей предстояло прожить сорок лет на чужбине и никогда больше не увидеть родного дома. Нужно было все начинать сначала, не имея ничего, кроме высокого титула.

Проделав мучительный путь сквозь хаос Гражданской войны, супруги через Киев добрались до Румынии. В Бухаресте их приютила румынская королева Мария, которая отнеслась к ним очень тепло, по-родственному. Королева была дочерью великой княгини Марии Александровны, сестры отца Марии Павловны. До Первой мировой войны она часто приезжала в Петербург и славилась добрым отношением к родственникам.

В Бухаресте Мария получила весть, что ее брат Дмитрий жив и из Персии добрался до Лондона. Эта была большая радость, ведь со времени разлуки в январе 1917 года она ничего о нем не знала.

Погостив некоторое время у своей кузины в Румынии, Мария Павловна с мужем через Париж отправилась в Лондон, где и состоялась ее встреча с братом. Здесь к ней вернулась и бутылка с «чернилами», что было очень кстати. Однако с украшениями пришлось расстаться и, к сожалению, за небольшую цену — рынок был наводнен драгоценностями бежавших от революции эмигрантов.

В Лондоне великая княгиня Мария Павловна получила известие, что ее годовалый сын Роман умер от кишечного заболевания. Это было большое горе… Выбраться из депрессивного состояния могло помочь только одно: надо было начинать что-то делать.

Вместе с мужем и братом Мария Павловна покинула Лондон и уехала в Париж. Ей было уже двадцать восемь лет, а о жизни как таковой она и понятия не имела: как покупать хлеб, масло и молоко, сколько платить за проезд на метро, где приобретать одежду. А главное, как заработать деньги на все это и обеспечить себе жизнь, пусть не роскошную, но хотя бы сносную. Было о чем задуматься.

Ни муж Сергей, ни брат Дмитрий всерьез об этом не думали. Они, впрочем, как и остальные эмигранты, были уверены, что скоро Советы падут и тогда все будет как прежде.

Большинство русских относились к кузену свергнутого царя, великому князю Дмитрию Павловичу, как к герою — ведь он был причастен к расправе над Распутиным. Но он сам не скрывал своего сожаления, что был замешан в это преступление, считая, что никакие высокие идеи не могут оправдать убийства.

В Париже Дмитрий вначале стал жить явно не по средствам: роскошные апартаменты в самом дорогом отеле «Ритц», красивые женщины, поездки по Европе на мотоциклах и автомобилях. Он тратил деньги, не задумываясь о завтрашнем дне. Сначала это были деньги, которые Временное правительство Керенского, не забыв Распутина, разрешило ему перевести в Персию за дом, проданный в Петрограде. Но им при такой жизни вскоре пришел конец, Дмитрий оказался на мели.

Муж Марии Павловны, князь Путятин, хотя и получил место в банке, но далеко вперед не смотрел, надеясь, что все скоро кончится. И только великая княгиня проявила дальновидность: навсегда отбросив все мысли о реставрации монархии, а следовательно о возврате родовых привилегий, она купила машинку для вышивания и под вымышленным именем стала посещать мастерскую, где обучали вышивке.

Спустя месяц она открыла собственное ателье под названием «Китмир», взяв на работу трех русских девушек-вышивальщиц. Вышивки были великолепны. Возникло сотрудничество с королевой французской моды Коко Шанель, которую заинтересовали изысканные работы русских вышивальщиц. Появились заказы и соответственно заработки. На первые вырученные деньги Мария сняла помещение, где проводила почти все время. Вскоре великокняжеское ателье насчитывало уже пятьдесят работниц.

Летом 1921 года Мария Павловна с согласия шведского короля Густава V впервые встретилась с сыном Леннартом. Произошло это в столице Дании Копенгагене, так сказать на нейтральной территории, как того пожелала королевская семья. Второй раз мать встретилась с сыном через пять лет в немецком Висбадене. Они вместе навестили брата тети Эллы, великого герцога Гессен-Дармштадтского Эрнста Людвига, который очень радушно принял воспитанницу своей сестры и проявил большое внимание к ее сыну.

Следующая встреча произошла в Брюсселе, когда Леннарту было уже семнадцать лет. Воспитанием и образованием сына мать осталась довольна. Внук шведского короля прошел обучение в привилегированной школе, а во дворце у него были еще и собственные учителя. Среди них, кстати, был и месье Жильяр, воспитатель сына Николая II, царевича Алексея. К своей матери Леннарт относился с должным почтением и искренне сожалел, что не может встречаться с ней в Швеции, где они могли бы видеться чаще. Мария Павловна чувствовала, что с сыном у нее установилось полное взаимопонимание. Когда спустя два года к ней обратились из Голландии с предложением заключить брак между Леннартом и дочерью принца-консорта, русская великая княгиня, имея печальный опыт брака по расчету, сказала свое решительное «нет». В согласии сына с ее мнением она не сомневалась.

Дальнейшая судьба шведского принца, правнука императора Александра II, сложилась весьма неординарно. Вопреки желанию и надеждам королевской семьи, двадцатидвухлетний принц в январе 1931 года вдруг заявил деду-королю, что женится только по велению своего сердца. Избранницей принца стала герцогиня Карин Свен-Нисванди, которая по своему происхождению не могла стать членом королевской семьи. С одобрения матери Леннарт заключил с ней в Лондоне гражданский брак, лишившись тем самым права на шведский престол. Гены вольнолюбивой матери проявились в полной мере.

Вместе с женой господин Леннарт Бернадот — теперь его называли именно так — поселился на юге Германии в городке Майнау неподалеку от Констанца. Там находился замок с обширными угодьями, принадлежавший его отцу, принцу Вильгельму. Огромное имение находилось в полном запустении. Спустя некоторое время благодаря энергии и инициативной предприимчивости нового собственника (по воле шведской родни имение было передано Леннарту) оно превратилось в образцовое хозяйство. К поместью примыкал удивительной красоты большой сад с редкими растениями, полученными в наследство от бабушки, королевы Виктории, который впоследствии будет привлекать туристов. Они называли его «Остров цветов посреди Боденского озера».

Таким образом, для встреч матери с сыном преград уже не было. Мария Павловна продолжала жить в Париже, однако ее ателье, прежде заваленное заказами, постепенно становилось убыточным — мода менялась, прервалась и связь с Коко Шанель. Одновременно разладилась и личная жизнь: прежние чувства к мужу, привыкшему жить за счет ее трудов и энергии, угасли. Обеспечивать княжеские привычки Сергея Путятина и оплачивать его карточные долги Марии Павловне надоело. А он ничем серьезным заняться не хотел. Развод…

Расстались супруги мирно. Каждый пошел своей дорогой. Пройдет немного времени, и князь Путятин женится на американке и переедет в США, где и закончит свои дни. Но это случится уже после смерти его бывшей жены, внучки императора Александра II.

После развода Мария Павловна купила дом, куда переехал и Дмитрий, до того времени живший отдельно. Теперь он полностью находился на ее иждивении, и сестра прощала ему все его похождения. Дмитрий для нее всегда был большим ребенком, который, как она видела, никогда не приспособится к жизни. Но от этого она любила брата не меньше, не переставая думать, что бы еще предпринять и как еще заработать деньги.

Когда Мария Павловна узнала о романе брата с богатой американкой, двадцатидвухлетней Одри Эмери, то стала инициатором законного брака с ней. В ноябре 1926 года в православной церкви в Биаррице состоялось венчание.

В замужестве миллионерша из Америки стала носить фамилию Ильинская — по наименованию поместья, где родился ее муж. В 1928 году Одри родила сына, названного в честь русского деда Павел. Но семейная жизнь не сложилась. Американский менталитет Дмитрию был чужд, гармонии в браке не получилось. Как написал в своих мемуарах князь Феликс Юсупов, великий князь Дмитрий, «будучи уже отцом, продолжал прожигать жизнь и как бы замкнулся в себе, стал непроницаем ни для любви, ни для дружбы».