— Шестой, — заорал он, а Ваня лишь увидел, как замигала иконка теплового воздействия, значит, неприятель сбит.

Вдохновленный действиями напарника, кадет Сафин завернул бочку, отлавливая радаром все близлежащие вражеские цели. Визир тут же отметил пару корветов, по которым в дальнейшем были выпущены ракеты.

Форпост впереди был разбит, и теперь вражеские крейсеры, отстреливая все, что движется, двигались вперед.

— Борт 20/17, 22/14 и Р-56 атака на вражеский крейсер. Все остальные прикрытие! — кричал в эфире ведущий звена.

Атака на крейсер заключалась в точечном попадании термоядерного фугаса в реакторный отсек. А чтобы попасть в отсек нужно было метко выстрелить этим зарядом в шахту охлаждения реактора 2х6. И так как подобной мощности снаряды находились лишь на корвете, то все остальные просто расчищали ему дорогу.

— Восьмерка, — выкрикнул Крыжов, загораясь маршевыми. Совсем близко к Ване от попадания из лазерной пушки на куски разлетелся истребитель. Его буквально распылило на молекулы. Такой смерти кадет Сафин не хотел. Поэтому он, что есть силы, развернул свою машину, в воздухе выделывая восьмерку. В полете юноша пару раз выстрелил из плазменных пушек, что принесло в негласный рейтинг еще две единицы.

Что выделывал Крыжов, это надо было видеть, он каждый миг выкручивал «штопоры», «бочки», какие-то непонятные петли, успевая при этом технично отстреливать вражеские цели. Его истребитель, круто нырнув вниз, ушел под брюхо китайского крейсера. Внизу раздались взрывы.

— Лазерных пушек, нет, — провозгласил кадет, появляясь по другую сторону крейсера.

Тем временем корвет Р-56 уже почти вплотную подобрался к шахте крейсера и прицельно выстрелил. Термоядерный снаряд яркой вспышкой исчез внутри. Взрыв. И полнеба, открывающееся из кабины борта 20/17, вспыхнуло миллиардами фотонов. Истребитель взрывной волной снесло в сторону.

«Не помеха, теперь он не помеха», — подумал Ваня, выравнивая свою машину.

— Кадет Сафин! Кадет Крыжов! — прозвучал в эфире голос майора Стрижницкого, — занять позицию по квадрату G-8. Активировать заглушки!

Дважды говорить не пришлось. Пара истребителей, повысив тягу на маршевых, понеслась через все поле боя, опасаясь попасть под обстрел, как чужих, так и своих.

Заглушки, о которых говорил майор Стрижницкий, нужны были для того чтобы перекрыть радио сигнал.

Если верить донесениям разведки, китайцы хотели устроить массированную ядерную атаку по российским городам, чего конечно никак нельзя допустить. Заглушки мешали получению сигнала активации ядерных боеголовок — это был один из способов предотвращения атаки. Второй способ заключался в том, чтобы попросту не пропустить вражеские крейсеры с боеголовками на борту в расчетную точку для нанесения ядерного удара.

На радаре, кроме тысячи вражеских целей обозначенных красными маркерами, голубыми точками горели маяки заглушки.

— Борт 20/17 прибыл, — произнес в микрофон Ваня, подлетая к вражескому крейсеру со стороны маршевых дюз. В эфире появился Крыжов.

— Ванек, видишь крепежные пазы маршевых этой махины? — спросил он. Ваня, кивнул, но спохватился, что напарник может его не заметить.

— Вижу.

— Чекрыжь их из всех орудий! — крикнул Крыжов и сам принялся технично отстреливать крейсеру маршевые.

Не называлась бы эта махина крейсером, если бы какие-то два истребителя смогли перебить ей главные двигатели.

— Ванек! — послышался в наушниках радостный голос Мая, — нам нужна ваша помощь. У заглушек слишком маленькая мощность, по сравнению с передатчиком.

Ваня нырнул под брюхо крейсера и его борт 20/17 нарвался на плотный обстрел главным калибром.

— Разгерметизация главного отсека, — констатировал факт бортовой компьютер. Ваня пустил в лоб неприятелю ракету и оказался точен. «Ишим» расцвел яркой вспышкой.

— Они готовят ракеты! — вопил майор, его линкор, лихо обстреливал вражеский крейсер из всех орудий.

Генка, которому после уничтожения его истребителя достался чей-то корвет, имел в своем арсенале пару термоядерных снарядов, и теперь на полном ходу двигался к шахте охлаждения крейсера. Ваня взлетел выше, чтобы прикрыть друга со спины.

Юноша завис на маневровых и совсем не заметил, как с незащищенного краю ему в реакторный блок пришла ракета. Истребитель лихо закрутило, унося в мертвый космос, но Генка уже сунул в систему охлаждения снаряд. Его корвет, тоже недолго оставался в лидерах. Лазерная пушка крейсера точным попаданием расчекрыжила его как консервную банку.

Сначала ярким взрывом полыхнул борт Геннадия Ка, затем взорвался крейсер. Но взрыв был каким-то не таким. Первый крейсер буквально разлетелся на куски, а этот еще держится.

Из двух паз полумертвого гиганта высунулись ракеты. Огонь маршевых, и две огромных, размером с пятиэтажный дом, ракеты устремились вниз к Земле.

Истребитель кадета Сафина после попадания в него ракетой был полностью разгерметизирован. Сквозь полуразбитое лобовое стекло юноша увидел, как два огненных хвоста еще ярче загорелись в атмосфере.

«Погиб Генка, я сейчас тоже погибну, и все из-за чего? Не получилось» — подумал Ваня. Очки от давления больно врезались ему в надбровные дуги, на лице была кислородная маска, но ее хватит лишь на пару минут. Рука потянулась к пистолету, но в тот самый момент, когда он хотел его взять, внизу ярко вспыхнул огненный цветок, от которого пошли горячие оранжевые волны. Вспышка была невероятно мощной, казалось, что все увидели солнце, второе солнце. Ваня вытянул руку, чтобы заслониться от ослепительного света, но в этот момент у него кончился кислород и он обмяк.

Рейс Луноград — Хэйхэ, июль 2356 года.

— Платон, — окликнула юношу Варя. Девушка хлопотала на кухне, пытаясь приготовить, что-то более-менее съедобное, и смотрела по телевизору очередную безумную телепередачу.

— Ну, Платон быстрее! — поторопила она. Судя по интонации голоса, случилось что-то крайне неприятное и не терпящее отлагательств.

Юноша отложил свои расчеты и не спеша прошел на кухню. Варя стояла с испуганным выражением лица, заворожено глядя в экран телевизора. По небольшому экранчику кухонного прибора мелькали непонятные кадры. Платон приобнял девушку и попытался вслушаться в то, что говорил диктор.

— … Сегодня ночью на орбите Земли развернулась крупнейшая по своим масштабам баталия. Китайская космическая флотилия объявила войну России и странам Евросоюза, в результате чего развязался международный ядерный конфликт. С борта орбитальной крепости «Стрела» наш корреспондент Виктор Сидельников. Виктор…

Картинка на экране сменилась. Крупным планом дали место битвы. Замусоренный космос: какие-то обломки, искореженные истребители, корветы, гигантский остов полуразвалившегося китайского крейсера.

— Битва, окончилась буквально несколько часов назад. Точных чисел еще нет, ни кто толком не может ничего сказать, но предварительно расчет идет на тысячи погибших пилотов…

Платон сел за стол и, подперев голову руками, вздохнул.

— У них не получилось, — обреченно произнес он.

В этот миг все старания, которые были приложены для перехвата важного сообщения, и смерть тех, кто прикрывал отступление Андропова, показались напрасными.

После душераздирающих кадров мертвого космоса показали кадры точки попадания ракет. Город Минск, по которому был нанесен основной удар, выглядел ужасно.

— Решили показать силу, — пробубнил Платон, глядя на кадры разрушенного города.

— Что?

— Если бы хотели уничтожить, то стерли бы город с лица земли. А так вон, какие развалины оставили.

Новость о таком вопиющем факте преступления против человечества, буквально перевернула мир. Даже новости о теракте в Новой Москве были опущены на второй план. Мир буквально впал в ядерную панику, люди толпами уезжали из России, улетали с планеты.

На меж планетных базах «Уют» и «Home», все было буквально забито до отказа. Рейсы на Луну стали самыми востребованными, мол, кто знает, в какую точку Земли они еще могут нанести удар, а по Луне стрелять никто не будет, она может разломиться от любого термоядерного взрыва. В Москве уже как несколько дней шел дождь, вероятно последствия далекого взрыва. В новостях назывались все новые и новые цифры погибших, раненных, облученных.