Марджори Френч поежилась.

— Бедная девочка,  — вздохнув, произнесла она.  — Инспектор, мне кажется, нужно попросить мистера Найта отложить демонстрацию его коллекции.

— Дорогая мисс Френч,  — Генри был тверд и спокоен,  — мне и в голову не приходило, что надо откладывать показ. Это было бы совершенно несправедливо по отношению к мистеру Найту. И Вероника, будь она жива, конечно, огорчилась бы. Вы все помните, как ответственно она относилась к своим обязанностям. Да и, наконец, давайте скажем честно: в глубине души никто из нас не верил, что ее найдут живой…

Генри довольно скоро удалось, настоять на своем. Николас Найт, взволнованный и потрясенный, даже не сделал попытки вернуться за черный занавес, в ателье. Он остался в зале вместе с сотрудниками «Стиля». Его секретарша — уже знакомая нам блондинка — задернула черные шторы на окнах и включила мощные софиты. Эта идея — устраивать театральную подсветку — была впервые осуществлена Найтом несколько лет назад и с тех пор стала традиционной на его показах.

Зрители, потрясенные рассказом Генри, молча заняли свои места. Послышалась мягкая музыка. Блондинка поднялась на сцену. В руках у нее был список:

— Номр эдин,  — возвестила она нараспев.  — Парк Лейн. Девушка по имени Рене, хорошенькая и хрупкая, выпорхнула из-за занавеса, сделала пируэт и засеменила вдоль помоста, через каждые несколько шагов останавливаясь и грациозно поворачиваясь. На ней был темно-синий весенний костюм и изумрудно-зеленая гофрированная блузка. Зрители раскрыли блокноты, мелькнули карандаши. Снова началась работа, и трагедия Вероники Спенс отступила на задний план.

— Номр два. «Пэра сирени».

Из-за занавеса выскользнула китаянка, грациозно повернулась перед публикой в сиреневом бархатном костюме и огромной белой шляпе. Раздался легкий всплеск аплодисментов.

 — Номр три. «Жженый сэхар».

Демонстрация шла своим чередом. Костюмы и пальто уступили место весенним платьям. Все модели имели успех, и атмосфера постепенно, потеплела. Аплодисменты раздавались все чаще. По мнению специалистов, Николас Найт наконец-то добился своего: его модели могут стать заметным явлением в предстоящем сезоне.

— Номр двэдцать всьмой. «Обэрванец».

Снова возникла Рене, в розовом шифоновом платье, подол искусно подрезан зубцами. Наряд, напоминающий о лохмотьях Золушки. Аплодисменты долго не смолкали. Найт доказал, что он почти не уступает парижанам. Генри, впрочем, заметил, как в полутьме Тереза наклонилась к Марджори и что-то ей прошептала. Та угрюмо кивнула.

Напряжение постепенно спадало, зрители с удовольствием следили за показом. Генри совершенно правильно предугадал, что многие из сидевших в салоне сейчас, когда бремя подозрения было снято со всех, почувствовали огромное облегчение.

Пошли вечерние платья.

— Номр семьдесят эдин, «Незэбудка».

Мерцание голубой и серебряной парчи возникло на помосте под восторженные хлопки присутствующих.

Программа приближалась к концу. Перед появлением последней модели — подвенечного платья, которым по традиции заканчивали показ, огни были притушены.

— Номер семьдесят пять. «Сладкая тайна». Из-за черного атласного занавеса, освещенная единственным юпитером, выплыла фигура, окутанная легчайшим белоснежным облаком. На голове — венок из цветов померанца, длинная вуаль прикрывает лицо. Последовал бурный взрыв оваций.

Казалось, девушка плывет по дорожке в волнах призрачного света. Потом она остановилась и неожиданно озорным жестом отбросила с лица вуаль.

Это была Вероника.

Мгновение в зале стояла мертвая тишина, которую нарушали лишь звуки мендельсоновского «Свадебного марша». В полутьме Вероника проскользнула к дальнему концу помоста. Лицо ее было спокойно и сосредоточенно.

Вдруг раздался пронзительный крик:

— Не подходи ко мне!.. Уйди!.. Уберите ее! Она мертвая… Мертвая. Слышите вы!

Генри вскочил и откинул шторы. Комнату залил яркий дневной свет. Кричал Николас Найт. Он сидел, закрыв лицо руками, будто хотел спрятаться от Вероники, которая неумолимо приближалась к нему. Когда она грациозно спустилась с помоста и направилась к сотрудникам «Стиля», охваченный суеверным ужасом Николас отпрянул назад. Но Вероника обратилась не к нему, а к сидевшей рядом с ним Терезе Мастерс. Она вытащила из букета цветов небольшой пузырек с бесцветной жидкостью и протянула Терезе.

— Я вернулась, чтобы передать вам это, мисс Мастерс,  — сказала она.  — Ведь мисс Пэнкхерст именно это просила вас привезти ей из Парижа. Мисс Филд вам все объяснит. Мне она уже рассказала это, когда я помогала ей укладывать вещи в отеле.

Того, что произошло вслед за этим, никто, кроме Генри, не ожидал. Найт вскочил и в приступе истерической ярости кинулся к Рэчел.

— Так ты обманула меня, сука!  — взвизгнул он.  — Делала вид, что ты ее убила… А сама работала на них!.. Ты предала Меня… Ты… — задохнувшись от бешенства, он повернулся к Генри.  — Вот — убийца! Это она убила Элен Пэнкхерст! Я могу это доказать! Могу…

Рэчел Филд встала. Она была совершенно спокойна и смотрела на Николаса с бесконечным презрением, но в то же время почему-то с нежностью. Она сказала:

— Дурачок ты, Ники, дурачок! Как же ты сразу не понял — они нас просто ловят.

Прежде чем Николас успел ответить, раскрылись двери, ведущие в коридор, и салон заполнили темно-синие мундиры.

Генри громко произнес:

— Рэчел Филд и Николас Филд, он же Николас Найт, я арестую вас за преднамеренное убийство Элен Пэнкхерст. Предупреждаю: все, что вы скажете, будет…

Конца фразы никто не расслышал. Рэчел бросилась к Генри, как разъяренная тигрица.

— Это все я!  — кричала она.  — Оставьте Ники, в покое! Он к этому не причастен! Это я… Я одна!

Две женщины в полицейской форме с трудом ее оттащили. Николас, когда его вели по лестнице к ожидавшей внизу полицейской Машине, истерически рыдал.

— Ой, дядя Генри, как все это страшно!  — Вероника, до сих пор вполне спокойная, была потрясена. Она бросилась к Генри на шею и залилась слезами.

Генри ласково похлопал ее по спине.

— Ну, успокойся, моя девочка. Все уже кончено. Ты молодчина, я горжусь тобой.

И только тут, наконец, из-за занавеса робко выглянул измученный и бледный Дональд Маккей. Генри осторожно снял руки племянницы со своей шеи и подвел Веронику к Дональду.

— Думаю,  — сказал он, улыбаясь,  — вы ее лучше утешите, чем я. Дайте ей хорошенько выплакаться, а потом заставьте выпить чего-нибудь покрепче.

— Я так и сделаю, сэр,  — ответил Дональд. Вероника не протестовала. Она лишь крепче прижалась к Дональду, когда он взял ее на руки и вынес из салона.

Генри повернулся к Майклу и Терезе. Потрясенные, они сидели молча, взявшись за руки.

— Теперь вы можете ехать домой,  — сказал он.  — Вам больше не о чем тревожиться.

— Но… — начала Тереза.

— О, я совсем забыл. У Эльвиры кое-что есть для вас… Эльвира! Безмятежно улыбаясь, к ним приблизилась блондинка, секретарша Найта. В руках у нее был увесистый конверт с надписью: «Фотографии. Обращаться осторожно!»

— Эльвира считает, что все они здесь. В будущем я бы советовал и впрямь осторожнее обращаться с такими вещами, как рекомендует эта надпись.  — Он вручил конверт Майклу.  — А теперь, если мисс Френч не возражает, я посоветовал бы вам отправиться домой и отдохнуть.

Тереза встала.

— Не знаю, как благодарить вас,  — обратилась она к Генри.  — Пошли домой, Майкл.

Майкл покорно последовал за ней. Инспектор Тиббет смущенно взгромоздился на сцену.

— Дайте-ка еще света, Эльвира,  — попросил он. Блондинка-секретарша томно отдернула шторы, и Генри обратился к публике, едва начавшей приходить в себя.

— Леди и джентльмены,  — произнес он.  — Не знаю, как уж извиниться перед вами за то, что вам пришлось сегодня пережить. Прошу вас лишь поверить мне — это была единственная возможность уличить двух опасных преступников. Думаю, не стоит объяснять, что обвинение, которое я выдвинул здесь против мистера Маккея, было чистейшей выдумкой. Он не только ни в чем не виноват, но во многом помог нам. Так же, как и другие сотрудники «Стиля»… — Он улыбнулся Марджори.  — Не говоря уже, о моем друге Эльвире, я бы без нее пропал.