— Кто ты, Алекс? — спросила она тихо. Руки на её плечах сжались, притягивая Морган ближе, а чувственные губы изогнулись в лёгкой, но ироничной улыбке.

— Я Куин. Не важно, кто я ещё или какой я ещё. Я — Куин. Никогда этого не забывай, Моргана.

Морган смотрела на свои руки, поднимающиеся по его широкой груди, при этом её пальцы изучали его через накрахмаленную белую рубашку.

Они были близко, так близко, что Морган чувствовала себя окутанной им. И вопреки строгим напоминаниям здравого смысла о том, что Куин дважды отверг её по какой-то причине, девушка осознавала, у неё не получится оторваться от него.

Куин уже целовал её ранее. В первый раз это была дразнящая уловка, чтобы отвлечь внимание и украсть её ожерелье, и второй раз — так неуклюже в заброшенном здании, когда они едва уцелели. После чего, даже проводя дни и ночи в её доме, выздоравливая от ранения, он был предельно осторожен, дабы не позволить своему желанию перерасти в нечто большее между ними. И когда она отбросила всякую предосторожность, что казалось совершенно невероятным, он просто ушёл, убегая от себя и от своего ответного чувства.

Морган была подавлена, сделала выводы, но чувствовала — он вернётся к ней снова. И он вернулся. Создавая видимость, что хочет поблагодарить за заботу во время его болезни, но она думала, на самом деле, потому что хотел её видеть. Куин не мог оттолкнуть её, как однажды уже сделал. Не мог не ступить на путь исправления, раздумывая, что ему сойдет с рук, а что нет.

Потому, что он хотел то, что, по его убеждению, никогда не сможет иметь. Морган думала, он искренне верил в то, что не подходит для неё. Вот почему и вернулся, насмехаясь, просто напоминая ей, кем был, не позволяя приблизиться к нему. И, возможно, был прав, призналась девушка сама себе. Куин, несомненно, не подходил ей, и только себя следовало винить в том, что сошла с ума и так сильно полюбила вора.

Но она так же знала — уже ничего нельзя сделать. Когда Куин внезапно привлёк её в свои объятия, Морган почувствовала, что тает от прикосновений. Она соблазнительно запрокинула голову, а когда твёрдый горячий рот накрыл её губы, замурлыкала от бесхитростного удовольствия и тотчас ответила ему.

Куин не планировал этого, когда привёл Морган сюда, он хотел просто поговорить, но все планы шли наперекосяк, если эта женщина была рядом. Ей легко удавалось заставить его забыть обо всех благих намерениях.

Благими намерениями выстлана дорога в ад.

Подходящая поговорка, подумал Куин, а затем он вообще потерял способность думать. Чувствуя её бёдра между своими ногами и её восхитительную грудь, а рот Морган был таким горячим под его губами. Мягкий материал пиджака укрывал её спину и плечи, не позволяя ему обнажать тело, но Куин представил бархатистую теплоту, и этого было достаточно, чтобы подвести до границ самоконтроля.

Одной рукой он скользнул по её спине к шее, открытой элегантной причёской, охватил голову, как будто Морган могла попытаться вырваться. Но она и не старалась. Рот приоткрылся под настойчивыми губами, принимая вторжение языка, и дрожь её чувств отразилась в вожделении, зарождающемся у него глубоко внутри.

Куин хотел большего, намного большего. О, если бы тут была постель — чёрт, да даже тонкий ковёр неподалёку — он бы наверняка забыл обо всём на свете, кроме женщины в его объятиях. Но тут не было ни кровати, ни ковра, только мокрая, окутанная туманом терраса возле бальной залы, где приём был в самом разгаре, и где, предположительно, он должен искать безжалостного вора.

— Простите, — голос был скорее бесцеремонным, нежели извиняющимся, и чересчур решительным, чтобы его игнорировать.

Куин медленно поднял голову, пристально взглянул в сонные глаза Морган, заметил ошеломление в них, и если бы он не был связан кровными узами с человеком, который их прервал, возможно, совершил бы убийство.

— Уйди отсюда, Джаред, — резко бросил Куин.

— Нет, — удивительно простодушно ответил Джаред, он будто прирос к этой террасе.

Мужчина сказал что-то очень грубое, что, однако, не сдвинуло его брата с места, но заставило Морган прийти в себя. Она отскочила, моргая, абсолютно потрясённая тем, что совершенно забыла о сотне людей всего в паре ярдов от них. Единственным слабым утешением в этой ситуации было то, что Куина так же захватили чувства. Он безуспешно попытался отвергнуть её.

— Я, я пойду обратно, — пробормотала Морган, вздрогнув от хрипоты в своём голосе. — Ой, твой пиджак. — Она скинула его со своих плеч, протянула Куину и исчезла в доме.

Он не последовал за ней.

Морган автоматически направилась в бальную залу, но в вестибюле её увидела миниатюрная блондинка с проницательными зелёными глазами, немедленно схватила за руку и потащила вместо зала в дамскую комнату.

— Немного освежимся, я думаю, — сказала с сильным южным акцентом Шторм Тримейн.

— Дождь закончился — ответила Морган и сочла, что голос у нее вполне спокоен.

— Неужели? Никогда бы не догадалась.

Морган расстроил этот ленивый комментарий, пока она не взглянула на своё отражение в зеркале.

— О, Боже! — простонала девушка.

— Ага, я подумала, что тебе нужно привести себя в порядок до того, как оказаться пред сливками общества Сан-Франциско, — сказала Шторм, присаживаясь на стул у туалетного столика, пока её подруга занимала второй. К счастью они были одни в этой просторной комнате.

— Где твоя сумочка?

— Не знаю. Думаю, осталась на том маленьком столике прямо в бальной зале. — Морган пыталась собрать непослушные пряди своих длинных чёрных волос в прежнюю элегантную причёску, неуверенная, то ли это влажность на улице так подействовала или пальцы Куина нанесли им такой урон.

— Вот, возьми, — Шторм подала ей маленькую щётку для волос и несколько шпилек. — Твой макияж выглядит нормально, кроме…

— Я знаю, — пробормотала Морган, разглядывая смазанную помаду. Глядя на неё, ни у кого не возникло бы сомнения в том, что её целовали.

Опёршись локтем на туалетный столик и глядя на подругу, Шторм спросила:

— Куин?

— Откуда ты знаешь, кто это был? Я имею в виду… — Морган остановилась со вздохом и поняла. — Вульф, конечно.

С тех пор, как Шторм обручилась с Вульфом Найкерсоном, между ними едва ли остались секреты.

— Конечно. Он представил нас перед тем, как ты вышла на террасу. Итак твой Куин — Александр Брэндон, да?

— Так он говорит.

Сделав всё, что смогла со своими волосами, Морган взяла бумажную салфетку и помаду Шторм, чтобы исправить остальной ущерб, нанесённый её гордости.

— И он вышел на публику, если можно так выразиться. Признаю — это интересная хитрость, особенно, если он также уверен, что вор тоже принял безупречный публичный облик.

Морган вернула помаду и очень осторожно сказала:

— Скажи мне ещё кое-что, подруга. Кто-нибудь, кроме нас, догадывается, кто такой Куин?

— Вне нашего маленького круга? Надеюсь, что нет.

Шторм слегка улыбнулась:

— Вульф сказал, что ты, наверняка, меня чем-нибудь стукнешь, когда я тебе скажу, как много знаю, но я полагаюсь на твой мягкий характер.

— О, да? На твоём месте, я бы на него не рассчитывала. Сейчас я не в очень хорошем настроении.

— Тогда мне придётся навлечь на себя твой гнев, — мрачно пробормотала Шторм.

— Давай начистоту!

— На самом деле, я не работаю в «Эйс секьюрити». Я из Интерпола.

У Морган не было нужды убеждаться в зеркале, что её челюсть отвисла в шоке.

— Интерпол? Как Джаред?

— Угу. Он мой босс, по крайней мере, на время этой операции. Надеюсь, эта комната не прослушивается, — задумчиво добавила она, оглядываясь.

— Почему она должна прослушиваться?

— Ну просто так, — примирительно сказала она. — Нас учат быть параноиками.

Морган разрывалась между очарованием и раздражением. Очарованием, потому, что её заурядный мир расширился за последние два месяца, включая в себя международно-известных воров и агентов Интерпола, а раздражением, потому что окружающие люди мило проводили время, втягивая её в свои игры.