Такая явная наглость, как всегда, оказала эффект на Морган. Она не знала, то ли смеяться, то ли стукнуть его чем-нибудь. Значит, все думают, что Александр Брэндон коллекционер?

— Скажи, что ты шутишь, — попросила она.

Он снова рассмеялся, так же тихо.

— Боюсь, что нет. Как видишь, мой дневной образ довольно хорошо продуман. У Александра Брэндона есть довольно приличный дом в Лондоне, который ему оставил отец, а также апартаменты в Париже и Нью-Йорке. У него двойное гражданство — британское и американское. Он занимается инвестициями, также полученными в наследство, поэтому, на самом деле, ему не приходится работать. Ну, по крайней мере, до тех пор, пока он сам того не захочет. А такое случается редко. И путешествует он довольно много. И коллекционирует драгоценности.

Морган чувствовала, что слушает его, раскрыв рот. Сдержав смех, Куин беспечно продолжил.

— Имя его семьи довольно уважаемое. Фактически поэтому, ты можешь найти его практически в любом списке социально и финансово могущественных семей по другую сторону Атлантики. И Лео Кэсседи отправил ему приглашение на этот приём около двух месяцев назад, а он это приглашение принял.

— Из всех нахалов… — озадаченно сказала Морган.

Зная, что она говорит вовсе не о Лео, Куин печально вздохнул.

— Да, я знаю. Я совершенно безнадёжен.

Она нахмурилась, услышав эти слова, и сказала.

— Так вот откуда Макс тебя знает. Я имею в виду, благодаря той безупречной жизни, которую ты себе создал. А Вульф?

— Мы встречались несколько раз.

— Тем не менее, до недавних пор, ни один из них не знал, что я Куин, — пробормотал мужчина.

— Для них это стало шоком.

— Да.

Морган всё ещё хмурилась.

— Итак, ты сейчас открыто живешь в Сан-Франциско под именем Александр Брендон. Отпрыск титулованной семьи, и хорошо известный коллекционер редких и изысканных драгоценностей.

— Точно.

— Где ты остановился?

— У меня номер-люкс в Империале.

В одном из новых и самых роскошных отелей, которым мог похвастаться Ноб-Хил [3], этот факт не должен был удивить Морган. Если Куин играет роль богатого коллекционера, тогда вполне естественно, что он остановился в самом лучшем отеле города. И она не могла не поинтересоваться…

— Интерпол оплатил счёт? — прямо спросила она.

— Нет, я.

— Ты? Погоди минутку. Ты тратишь собственные деньги, вполне вероятно, добытые нечестным путём, для того, чтобы сохранить своё прикрытие, и поймать для Интерпола вора, чтобы они тебя не засадили в тюрьму.

Куин мягко потянул её за руку, и она сделала шаг ему навстречу, встав почти между его коленей.

— Ты так красочно всё расписываешь. Но, да, в том-то и соль. Не понимаю, почему это тебя так удивляет, Моргана.

— И даже больше — поражает. — Морган обдумывала вопрос, почти не сознавая, насколько они близки.

— Это очень тщательно спланированная операция для того, кто, возможно, просто пытается избежать тюрьмы. Не считая… А этот другой вор что-то тебе сделал? Тебе лично?

Голос Куина прозвучал бесстрастно.

— Ты имеешь в виду, кроме того, что всадил в меня пулю?

Сжимающие сердце воспоминания пронеслись у Морган в голове: Куин без сознания в её кровати, эта ужасная рана у него на груди.

С усилием ей удалось их отогнать. Хотя, это напомнило девушке, что следовало задать ещё один вопрос, который она до сих пор не задала, просто потому, что была поглощена мыслями о волнующей реальности производимого на неё эффекта присутствия Куина.

— Он тот, кто подстрелил тебя? Вот почему ты это делаешь? Он подстрелил тебя?

Куин держал её руку у своего бедра, и посмотрел на неё за мгновение до того, как встретился с глазами Морган. В мягком свете фонарей, рассеивающем туман, клубившийся вокруг них, он выглядел неожиданно серьёзным.

— Это достаточно веская причина для большинства людей.

— Что ещё?

— А что должна быть ещё одна причина?

Морган кивнула головой.

— Для тебя? Да, я так думаю. Ты старался изо всех сил убедить меня, что ты сейчас никто иной, как Куин, а у меня не получается в это поверить. Если ты такой же эгоистичный и поглощённый собой, как и говорил, почему бы не сделать вид, что ты помогаешь Интерполу? Почему ты поставил на кон себя и свои деньги, если тебе не нужно было это делать?

— А кто сказал, что не нужно? Интерпол может быть требовательным, дорогая.

— Может и так, но у меня такое чувство, что у тебя были гораздо более веские причины, чем просто спасение собственной шкуры.

— Не приукрашивай меня, Моргана, — мягко попросил он. — При первом же дожде эти краски смоются. И ты будешь разочарована, увидев то, что было скрыто под ними.

Тут присутствовал отголосок того, о чём он пытался рассказать ей ранее. Предупреждение не слишком привязываться к нему, и хотя Моргана оценила его решительность, она была намерена не позволить ему оттолкнуть себя, — даже для того, чтобы спасти себя от душевной боли.

Да, он был преступником. Как с горечью сказал его брат, он занимался воровством в Европе больше десяти лет. А сейчас оказался на стороне добра, только потому, что этот выбор был предпочтительнее тюрьмы.

Морган знала всё это. Но с той ночи, когда они встретились, прошли недели — девять недель и три дня, если быть точным. Она проиграла битву со своим здравым смыслом. Если бы Куин не был таким чертовски интригующим, с сожалением подумала Морган. Но он был. Преступник с шармом. Зеленоглазый дьявол, который мог украсть колье прямо с её шеи[4], который взбесил её издевательским подарком — кольцом любовницы[5], а потом стоял на её пороге раненый и беззащитный, доверяя ей свою жизнь. Он был человеком сообразительным и очень умным, забавным, необычайно воспитанным — если можно так сказать про вора.

У него был … стиль. Это было нечто, чего Морган никогда не встречала в любом другом мужчине, и это было неожиданно привлекательным.

— Моргана?

Она моргнула, только тогда осознав, что её молчание длилось несколько минут.

— Ммм?

— Ты слышала, что я сказал?

Моргана обнаружила, что улыбается, из-за того, что его голос звучал несколько обиженно.

— Да, я слышала, что ты сказал.

— И?

— И я не приукрашаю тебя и золотом не осыпаю, если на то пошло. Но так случилось, что я считаю — ты не стал бы преследовать другого вора из-за того, что тот тебя подстрелил, или потому, что Интерпол держит тебя на крючке.

Она задумчиво на него смотрела.

— А кто этот другой вор? Я всё забываю спросить.

Куин помолчал несколько минут, и когда, наконец, заговорил, его голос был неожиданно тихим и срывающимся.

— Интерпол дал ему кличку — «Паслен». Он уже 8 лет промышляет, может, даже больше. В основном здесь, в США. Несколько раз в Европе. Он очень, очень хорош. И убивает любого, кто становится на его пути.

Морган не осознавала, что дрожит, пока Куин не отпустил её руку, чтобы снять пиджак и накинуть ей на плечи. Девушка не возражала, только тихо сказала.

— Тут не холодно. Но то, как это прозвучало…

Его рука осталась на её плечах, а пальцы слегка сжались.

— Ты должна простить меня, Моргана. На самом деле, я не слишком пекусь об убийцах.

Окутанная теплом его пиджака, окружённая знакомым запахом, и чувствовавшая его прикосновение, Морган старалась не потерять нить беседы.

— Особенно, когда один из них тебя подстрелит?

— Особенно тогда.

Морган покачала головой, расстроенная и заинтригованная, человеком, который мог охотно признавать, что является печально известным вором за последние десять лет, и всё же, говорил о склонности другого вора к насилию с леденящей ненавистью в голосе.

Не удивительно, что девушка не могла убедить себя в том, что Куин был плохим человеком, да и как она могла сделать это, когда его собственные слова не раз демонстрировали, наличие твёрдых принципов, пускай даже и не понятно сразу, каких именно.