— Пловцы в резиновых костюмах, под которыми теплое шерстяное белье. К тому же прошли тренировку.

— Как они отыщут нас? — Канарис с сомнением посмотрел в направлении острова, от которого они отошли на значительное расстояние.

— Пловцы знают наш курс. И у них есть компасы.

— Сколько же мы прошли?

Абст наклонился к приборной доске, на мгновение включил освещение.

— Семь кабельтовых, — сказал он, останавливая двигатель. — Пожалуй, хватит.

Абст отправился на бак, с минуту повозился с якорем. Раздался всплеск, коротко пророкотала цепь в клюзе, и все смолкло. Канарис поднес к глазам часы со светящимся циферблатом.

— Два часа и шесть минут, — сказал он.

— Пловцы атакуют катер в промежутке от трех часов до трех тридцати.

— Занятно. — Канарис пожевал губами. — Очень занятно. А сколько у нас под килем?

— Футов пятьдесят, — сказал Абст, вернувшись на корму. — Здесь не очень глубоко.

— Занятно, — повторил Канарис, — от трех до трех тридцати… И в эти полчаса я должен глядеть в оба?

— Будьте как можно внимательнее, очень прошу об этом. Иначе они проведут нас.

— И каждый пловец, которого я замечу, выходит из игры? Ну, а вдруг я окликну его, а он нырнет, будто не слышал?

— Вы можете стрелять.

— Что?..

— Вы можете стрелять в каждое подозрительное пятно на воде. Пожалуйста, не церемоньтесь.

— Это серьезно?

— Абсолютно серьезно. — Абст пожал плечами. — Ведь так будет, когда начнется боевая работа. Они специально предупреждены.

Канарис рассмеялся.

— Ну и ловкач! — воскликнул он. — Тебе отлично известно, что я не ношу оружия!

Вместо ответа Абст положил на кормовое сиденье маленький черный пистолет.

— Заряжен, — сказал он. — Патрон в стволе. И есть запасная обойма.

Канарис оборвал смех. Он не думал, что Абст зайдет так далеко.

— Впрочем, вы напрасно беспокоитесь за них, — сказал Абст. — Патроны будут расстреляны зря.

Адмирал взял револьвер, вынул и проверил обойму, затем, оттянув затвор, убедился, что патрон действительно дослан в ствол.

— Ну, а вдруг я все же замечу кого-нибудь из них, сделаю выстрел и не промахнусь? Ты же знаешь, я умею наблюдать, умею стрелять!

— В таком случае, пусть пеняют на себя. — Абст упрямо качнул головой. — Скоро год, как я вожусь с ними. Я не жалел никаких усилий, чтобы сделать из них убийц — самых умелых и неуязвимых. И если ошибся, пусть они уже сейчас получат свое. Чем раньше, тем лучше!

— Ну уж нет! — Канарис решительно отодвинул пистолет. — Не будем столь жестоки. Я придумал другое. Дай-ка отпорный крюк… Вот так. — Он оценивающе взвесил в руках длинный тяжелый шест со стальным наконечником. — Пожалуй, это будет поинтереснее, а?

Абст кивнул, по достоинству оценив замысел шефа.

Началось ожидание. Катер неподвижно лежал на воде. В воздухе не чувствовалось ни малейшего ветерка. Тишина стояла такая, что отчетливо было слышно, как далеко за лесом раздаются мерные глухие удары. Там, за много километров от озера, дизельный молот вгонял в грунт длинные толстые бревна. Это строилась ограда концлагеря для нескольких тысяч чехов, которых вот-вот должны были пригнать с Востока.

— Шеф, — сказал Абст, прислушиваясь к далеким ударам, — можно заполучить чешских водолазов?

— Зачем тебе чехи? Это враги, которые не согласятся добровольно идти под воду. А принудишь их — при первой же возможности они предадут тебя, перебегут к неприятелю.

— Все же я хотел бы иметь несколько чехов!

У борта катера раздался всплеск: большая рыба, выпрыгнув, шлепнула хвостом и вновь ушла вниз.

— Послушай, — сказал Канарис, глядя на крохотную воронку, оставшуюся там, где рыба скользнула под воду, — послушай, Артур, весь путь с острова и до катера они проделают на глубине?

— Не обязательно. Пловцы вольны поступить по собственному усмотрению. Главное, чтобы их не обнаружили.

И снова наступила пауза.

Казалось, Абст и его шеф дремлют. Между тем луна подвинулась далеко к горизонту. Тучи вокруг нее редели. Стало светлее. Озеро подернулось дымкой. Низко над катером прошелестела стайка уток. И ветерок потянул — верный признак близящегося рассвета.

Канарис зевнул, поднес к сонным глазам руку с часами. И — замер. Что-то заставило его насторожиться. Вот он осторожно пододвинул к себе отпорный крюк, поднял его, перенес через борт, привстал с сиденья.

— Где? — одними губами спросил Абст.

Канарис подбородком указал на темный комочек, едва заметно покачивавшийся неподалеку от катера.

— Бить? — Он нацелил шест, встал во весь рост, наклонился к борту. — Я его отчетливо вижу!

Абст не ответил, предоставляя шефу свободу действий.

Канарис крепче уперся ногами в решетчатый настил катера и с Силой ткнул шестом в подозрительный предмет. Раздался всплеск, шест глубоко ушел под воду, и Канарис, потеряв равновесие, едва не вывалился за борт. Абст успел подхватить его и оттащить назад. Вдвоем они втянули шест на судно. Крюк был увенчан большим пучком водорослей.

— Осечка, шеф!

Еще дважды хватался Канарис за тяжелый шест и погружал его в воду, целясь в невидимого пловца, и оба раза безрезультатно. В первом случае это было полузатонувшее гнилое бревно, и наконечник багра глубоко проник в трухлявую древесину, во втором — жалкий обрывок тростниковой циновки.

— Ерунда! — раздраженно сказал он, вытаскивая шест. — Ерунда, Артур, их здесь нет.

— Вы уверены?

— Абсолютно. Они сбились с курса и вернулись назад, либо плавают вокруг, не рискуя приблизиться… Ого, что это? — воскликнул Канарис, наклоняясь к кильсону[23]. — Гляди, катер дал течь!

В центре кормового настила прямо из-под ноги адмирала била короткая струйка воды.

— А вот и еще фонтанчик, — невозмутимо сказал Абст, освещая настил фонариком. — Поглядите сюда. Вот он, немного правее.

Канарис увидел и вторую струйку.

— Разрешите заделать? — спросил Абст, роясь в ящике с инструментом. — Надеюсь, пробоины зафиксированы?

Ответа не последовало. Да Абст и не ждал его. Он извлек затычки, молоток и ловко заколотил отверстия в днище судна.

— Конечно, при действиях под брюхом вражеского корабля пловцы не станут сверлить в нем дырки, — сказал Абст, закончив работу и выпрямляясь. — Они подвесят заряды и включат механизм взрывателей. Но, разумеется, я не мог позволить им минировать наш катер. Поэтому беднягам пришлось захватить с собой сверла и в поте лица потрудиться под килем. Это вполне безопасно, — я знал, на что они способны, поэтому мушкель[24] и пробки заготовил еще на берегу. Словом, это был эксперимент, и, мне кажется, удачный.

Канарис молчал.

— Но боюсь, пловцы не ограничатся только этим, — продолжал Абст. — Сейчас мы поднимем якорь и посмотрим, не случилась ли еще какая-нибудь неприятность.

Он отправился на бак. Вскоре донесся стук вытягиваемой якорной цепи. Катер дрогнул и пополз вперед.

— Якорь поднят и уложен на палубе, — доложил Абст, вернувшись и встав у штурвала. — Теперь заведем мотор.

Канарис не удивился бы, случись сейчас что-нибудь с двигателем или винтом. Но нет, Абст включил стартер, мотор заработал, и катер тронулся.

— Слава всевышнему, все в порядке! — проговорил Абст со вздохом. — Теперь руль право на борт, и через четверть часа мы дома… Боже, спаси и помилуй! — воскликнул он, растерянно вертя штурвал. — Поглядите, что они натворили! Подумать только, катер не слушает руля!

Абст не лгал. Канарис видел: штурвал переложен вправо, но за кормой все так же тянется прямой, как линейка, след. Будто к рулю и не прикасались!

Абст выключил мотор, оставил штурвал и, обернувшись к шефу, развел руками, как бы приглашая его в свидетели происшествия.