— В Остбурге?

— Да. И на тех же частотах.

— Не стоит продолжать. Ясно.

— Нет, это важно. Перед самым моим отъездом оттуда мы получили окончательное подтверждение того, что переиграли русских.

— Интересно!..

— С операцией по заброске к ним перебежчика и агента вы знакомы, не так ли?

— Да, вы докладывали в своё время.

— Так вот, в Остбурге появился человек, который проверяет показания перебежчика Хоманна. Об этом донёс кладовщик завода «Ганс Бемер», который был специально и заблаговременно предупреждён нашей службой.

— Его не взяли?

— Лучшие агенты идут по следам. Полагаю, что его арест — лишь вопрос времени. Кстати, уничтожен руководитель антифашистского подполья небезызвестный вам Оскар Шуберт.

— Шуберт? Удача, Упиц!

— Полагаю, да.

— Кто же это смог?

— Штурмфюрер Торп. Способный малый.

— Запомним его. — Зейферт помолчал и неожиданно спросил: — Хранилище далеко?

Упиц нахмурился.

— Не очень, — пробормотал он.

— Покажите мне его.

— Зачем? — Упиц встал, пожал плечами. — Или мне уже не верят?…

Поднялся и Зейферт. С минуту они в упор глядели друг на друга.

— Что вы задумали? — хрипло проговорил Упиц. — Зачем оно вам понадобилось?

Зейферт побледнел. В его глазах зажглись огоньки.

— Послушайте, Упиц, — начал он, стараясь говорить спокойно. — Я знаю, как вы относитесь ко мне, иллюзий на этот счёт не строю. Могу только сказать: это чувство взаимно… Но сейчас речь о другом. Вы хотели знать, зачем мне архивы? Отвечаю: за тем же, зачем и вам. — Зейферт помолчал и, усмехнувшись, прибавил: — Теддер разговаривал с вами, только получив на это моё согласие.

В глубоко запрятанных глазках Упица промелькнула растерянность.

— Где вы оставили Теддера? — спросил генерал.

Упиц неопределённо шевельнул плечом.

— Он здесь? — Зейферт вышел из-за стола. — Говорите, черт вас побери!

— Да.

— Хорошо. Он поедет с нами.

— Но…

— Но? Почему «но», группенфюрер Упиц? Вы же собирались показать ему хранилище!

Советские разведчики провели комбинацию с телефонами, преследуя тройную цель. Прежде всего, и это было главное, они решили установить в кабинете Зейферта портативный звукозаписывающий аппарат с весьма чувствительным микрофоном. Механизм был смонтирован в небольшом футляре, представлявшем собой точную копию ящичка из-под сигар. Он мог действовать много часов подряд.

При осмотре телефонной проводки на стене кабинета капитан Люлько сумел незаметно сунуть прибор за портрет Гитлера, который висел над столом.

Далее, Аскера и его товарищей интересовал план замка, расположение его комнат, устройство запоров на дверях и окнах. Наконец, следовало разведать, есть ли в замке охрана.

Все это требовалось на случай, если бы разведчикам понадобилось ознакомиться с документами, которые могли иметь при себе Зейферт и Упиц.

Капитан Люлько, работая в кабинете под надзором адъютанта Зейферта, дверных замков исследовать не смог, но изучил запоры на окнах, выходящих в сад. Окна были снабжены простыми задвижками вертикального действия. Старые, прослужившие не один десяток лет, они сидели в гнёздах неплотно. Как рассудил Люлько, снаружи, из сада (кабинет находился на первом этаже), открыть окна было бы нетрудно.

Разведчику удалось только в общих чертах ознакомиться с замком. Внизу размещались кабинет, несколько гостиных и, видимо, столовая с кухней. Второй этаж занимали спальни. Днём замок охранялся двумя солдатами СС — один дежурил у главного входа, другой, расположившись в вестибюле, отдыхал. Ночью охрану, конечно, усиливали.

В этот же день, когда стемнело, Люлько явился в замок с двумя, новыми телефонными аппаратами. Управляющий вызвал адъютанта генерала, тот проводил техника в кабинет. Зейферта и Упица там не было.

Прежде чем производить замену аппаратов, техник пригласил адъютанта убедиться, как скверно работают старые телефоны. Тот взял трубку и услышал сильные шумы. Техник был озабочен. Пробормотав, что дело не только в аппаратах, он попросил офицера повыше поднять телефон, прижал плечом трубку к уху, вынул отвёртку и полез на стремянку, чтобы вновь исследовать проводку на стене.

Техник был грузный мужчина и, видимо, неловкий. Оказавшись наверху, он тяжело повернулся на ступеньке, качнулся, стремясь сохранить равновесие, и выронил трубку. Та с грохотом покатилась по полу. Адъютант нагнулся, поднял её. Этого и добивался Люлько. Он ловко извлёк из-за портрета звукозаписывающий прибор и сунул во внутренний карман, специально для этого нашитый под курткой.

Несколько минут спустя ремонт был закончен. Техник забрал старые аппараты и ушёл.

А через час разведчики изучали сделанную прибором запись. После того как закончилось прослушивание беседы Зейферта с Упицем и аппарат заработал вхолостую, майор Перцев сказал:

— Они выехали из замка на северо-восток. Туда ведёт только одно шоссе — подходит к Эльбе и почти на самом её берегу разветвляется. Правая ветвь пересекает реку по мосту, следует далее, на Остбург и Берлин. Левая устремляется на северо-запад, к Гамбургу. В районе развилки — небольшой, но густой лес, непосредственно примыкающий к берегу, который в этом месте обрывист и крут. Там и должно находиться хранилище.

— Почему такая уверенность? — спросил Аскер.

— В том районе, да и вообще вокруг, другого удобного места не найти. Кроме того, мы только что слышали, как Упиц на вопрос Зейферта, далеко ли хранилище, ответил: не очень. По-видимому, это как раз и есть те самые десять километров, что отделяют замок от леска на берегу Эльбы.

— Это ещё не доказательство.

Звукозаписывающий аппарат, слегка потрескивая, продолжал работу. Аскер обернулся к Люлько.

— Нельзя ли быстрее прокрутить паузу?

Люлько что-то переключил в приборе, и моторчик аппарата заработал на предельной скорости.

Прошло несколько минут. Вдруг в динамике раздались высокие, резкие звуки. Это были искажённые человеческие голоса. Люлько переключил механизм в обратную сторону, через минуту остановил и включил теперь уже на нормальной скорости. Послышался баритон генерала Зейферта.

«Садитесь, — сказал он, — прошу садиться, господа».

Присутствующие насторожились. «Господа» означало, что Зейферт вернулся не с одним лишь группенфюрером Упицем.

Голос Зейферта предложил сигареты. Хрипловатый бас ответил, что терпеть не может лёгких французских сигарет, предпочитая им болгарские, которые не в пример крепче, а если нет болгарских, курит трубку.

— Улиц? — спросил Перцев.

Аскер кивнул.

В динамике зазвучал третий голос, тоже баритон, но глуше, чем у Зейферта.

«Попробуйте мои, — проговорил голос, — ручаюсь, что понравятся. Это „Честерфилд“.

— Теддер, — сказал Перцев.

По знаку Аскера Штырева принялась стенографировать. Вот что она записала.

Зейферт. Спасибо, я уже зажёг свою сигарету. Ну, каково ваше впечатление?

Теддер. Я не ожидал встретить столько изобретательности. Хранилище и впрямь не доступно для посторонних, вы были правы. Надо отдать должное генералу Упицу.

Упиц. Мы сделали, что могли.

Теддер. Но как случилось, что о нем разузнала разведка русских?

Зейферт. Это пока не выяснено. Несомненно одно: у них неточные сведения. Они о многом догадываются, но ничего не знают наверняка. Поэтому-то нам и удалось сбить их со следа. Теперь они охотятся за архивами в Остбурге и скоро будут ликвидированы.

Теддер. Полагаете, что это лучшее решение?

Упиц. Они достаточно долго были на свободе.

Теддер. Пока они действуют, их шефы ждут и вряд ли займутся заброской новых разведчиков в этот район. Нет, я бы не только не трогал их, но даже подбрасывал время от времени «доказательства» того, что они на верном пути.