В предстартовые дни меня очень беспокоила судьба Тостао. В конце 1968 года в матче на кубок страны защитник "Коринтианс" Дитао попал ему мячом в глаз. В результате у Тостао произошла отслойка сетчатки. После операции в Хьюстоне он снова заиграл с прежним блеском, демонстрируя яркую игру. Он стал ведущим бомбардиром, забив в шести встречах десять голов. Однако вскоре Тостао пришлось вторично оперироваться. Он приступил к тренировкам, но головой играл осторожно, опасаясь, что мяч снова попадет ему в тот же глаз и это уже будет непоправимо. Его вполне можно было понять. И тем не менее все переживали, потому что всегда восхищались талантом Тостао, в игре которого было много изобретательности и творческого начала.
В разговоре с нами Тостао неизменно возвращался к мучившему его вопросу. Мне подумалось, а что если этот один из лучших футболистов мира вдруг не сможет играть?! Если в решающий момент он побоится мяча?! В отборочных матчах Тостао был одним из основных бомбардиров команды. Кроме то-то, его блестящая игра помогала другим забивать голы. Мне стало вдруг тревожно на душе от мысли о том, что Тостао не удастся продемонстрировать свое высокое мастерство в матчах мирового чемпионата.
Первая наша игра против сборной Чехословакии состоялась третьего июня. Эту команду пресса единодушно считала одной из сильнейших на чемпионате. На одиннадцатой минуте игры чехословацкий нападающий Петраш обошел Брито и, обманув аратаря, вкатил мяч в сетку наших ворот. Этот гол мы восприняли без паники. Вскоре после начала матча, несмотря на заявления Йозефа Марко, стало ясно, что восемь лет назад, в 1962 году, чехословацкая сборная производила более внушительное впечатление. И хотя в игре нашей защиты были уязвимые места, лично я не сомневался, что наши нападающие в самой трудной ситуации способны забить на гол больше, чем их соперники. И словно в доказательство этого Ривилино, искусно подкрутив мяч со штрафного удара, сравнял счет. Итак, 1:1.
Во время этого матча я чуть было не забил свой самый незабываемый гол. Просматривая видеозаписи матчей и участвуя в товарищеских играх с футбольными клубами в Европе, я заметил, что многие европейские вратари, как только игра перемещалась на половину поля соперника, имели обыкновение выходить из вратарской площадки. Такая же привычка была и у вратаря сборной ЧССР Виктора. Он, видимо, считал, что пока мяч на противоположной половине поля, он в случае опасности располагает более чем достаточным временем, чтобы вернуться во вратарскую площадку.
Я получил мяч на своей половине поля. Защитники не пытались меня атаковать, полагая, что я прибегну к обводке. Вратарь Виктор, выйдя вперед и чуть сместившись в сторону, наблюдал за полем. И'тут наступил тот самый миг, которого я так ждал. Вспомнив наставление Дондиньо "играть инстинктивно, почти не раздумывая", но полностью контролируя свои действия, я с ходу что было сил ударил по воротам со своей половины поля.
Наверное, зрители сочли это решение необдуманным и бесполезным. И в самом деле, чего ради без нужды отдавать мяч сопернику, да еще в такой ответственной игре. Но сомнения наверняка развеялись, когда все увидели беспомощного Виктора, который пытался догнать пролетевший над ним мяч. К сожалению, гола не получилось. Отскочив от стойки, мяч ушел за линию ворот. Трибуны взорвались аплодисментами. Для меня они были слабым утешением за едва не забитый гол. С тех пор независимо от того, на чьей половине поля оказывался мяч, Виктор уже не выходил далеко из ворот, и его примеру следовали вратари всех наших соперников. Я даже подумал, что этот неожиданный удар надо было бы приберечь для матча с командой Англии или с каким-нибудь другим соперником, более трудным, чем сборная Чехословакии. Благодаря этому эпизоду игра сборных Бразилии и ЧССР привлекла к себе наибольшее внимание спортивных обозревателей и комментаторов, которые ни словом не обмолвились о моей близорукости!
Весь второй тайм проходил с преимуществом бразильской сборной. Получив длинный пас от Герсона, я остановил мяч грудью и, не дав ему коснуться земли, резко пробил по воротам. Вратарь Виктор даже не успел разглядеть, что произошло. А чуть позже Жаирзиньо, подхватив мяч после розыгрыша углового у наших ворот, прошел с ним по всему полю и забил еще один гол. До финального свистка Жаирзиньо удалось увеличить разрыв: он обвел трех защитников, его пытались сбить, но он удержал мяч и сильно пробил мимо расстроенного Виктора. Итак, мы выиграли 4:1.
Теперь нашими мыслями безраздельно завладела будущая игра с английской сборной, о которой с такой самоуверенностью распространялся ее старший тренер сэр Альф Рамсей. К тому же англичане, которые все еще выступали в ранге чемпионов мира, выиграли 1:0 у уверенно игравших румын. Мы знали, что у английской сборной великолепная защита. Если англичане сумеют забить нам гол, нам тогда не видать четвертьфинала.
С чемпионами мира мы встретились седьмого июня на том же стадионе, где играли с командой Чехословакии. Для нас, как и для большинства болельщиков, радио- и телезрителей всего мира этот матч был самым значительным на чемпионате. Он считался, так сказать, решающим. Ведь встречались экс-чемпион и чемпион мира. Все предвещало напряженную борьбу. Болельщики с нетерпением ожидали соревнования двух футбольных школ — бразильской, с ярко выраженным акцентом на атаку, и английской, делающей ставку в основном на оборону и контратаки. Однако Загало решил, что на этот раз мы будем играть в их игру. "Это как шахматная партия, — говорил он. — Кто первый ошибется, тому придется и расплачиваться, может быть, даже и ценой чемпионского звания".
Стояла невыносимая жара, от которой больше страдали англичане. Не устраивало их и время начала матча — двенадцать часов дня (из-за условий телетрансляции). Полдень самое жаркое время суток, и англичане потом горько жаловались на это обстоятельство. Окажись мы в подобной ситуации, никогда не стали бы жаловаться, что где-то нам холодно играть. Нас вполне устраивали и погода, и непривычно раннее начало матча. Что касается местоположения Гвадалахары, то оно никому не давало преимущества: и мы, и англичане привыкли играть на уровне моря. То, что Гвадалахара находится на высоте пяти тысяч футов, считается даже идеальным вариантом, потому что в этом достаточно высоком месте не бывает изнурительной жары с повышенной влажностью, характерной для низменных участков мексиканского побережья. Одновременно Гвадалахара расположена достаточно низко, и игроки здесь не испытывают кислородного голодания.
Наша команда прибыла на стадион в прекрасном расположении духа. Пока автобус ехал от гостиницы до стадиона, мы устроили себе маленькую "батукаду". Этим словом в Бразилии обозначается карнавальный ритм, который выстукивается любым оказавшимся под рукой предметом. Можно выбивать его на спичечной коробке или на подоконнике, иногда сопровождая какой-нибудь мелодией карнавальной самбы. "Батукада" органично сливается с любой мелодией, что мгновенно поднимает бразильцам настроение. А в преддверии матча для нас это было самым главным. И хотя сборная Бразилии одержала убедительную победу над чехословацкой сборной, а англичане с трудом выиграли у румын, мы не очень обольщались, зная об оборонительной мощи английской команды. К тому же у нас из состава выпал Герсон, получивший травму в первой встрече, и его место занял Пауло Цезар.
Уже первые минуты игры показали, что наши опасения были не напрасны. Мне представилась прекрасная возможность открыть счет: Жаирзиньо уверенно обыграл сильного английского защитника Купера и сделал мне отличную навесную передачу. Я высоко прыгнул и отправил мяч головой прямо в верхний угол. Вратарь Бенкс находился в противоположном углу. Я радостно закричал: "Го-о-л!" Однако Бенкс, как лосось в стремнине реки, метнулся в угол ворот и, дотянувшись кончиками пальцев до мяча, перевел его через перекладину. Это была самая впечатляющая демонстрация вратарского мастерства на чемпионате — немыслимый бросок! Бенкс спас свои ворота от верного гола. Позже он повторил не менее эффектный бросок и еще раз спас команду от опаснейшего мяча, пробитого при розыгрыше штрафного. Я считаю, что Бенкс был лучшим вратарем чемпионата 1970 года.
