С уходом Валдемара наша команда, как ранее "Америкина", развалилась. Руководство "БАК" назначило нам других тренеров, но им недоставало авторитета Валдемара, к тому же они не обладали достаточными футбольными знаниями. Наши дела покатились под гору. И хотя команда продолжала существовать, она лишилась вдохновения, а без него не может быть футбола.

В это время произошли два события. Клуб "Нороэсте" стал развивать молодежный футбол и создал команду, которая, естественно, получила название "Нороэстино" ("маленький северо-запад"). Было решено организовать турнир молодежных команд, игры которых планировалось проводить по вечерам перед матчами профессионалов. Одновременно в Бауру по инициативе клуба "Радио" заявил о себе futebol de salгo — футбол в закрытых помещениях. Фактически он зародился под открытым небом. В него играли дворовые команды, состоявшие из нескольких человек. Первые соревнования проводились на баскетбольных площадках, причем из-за ограниченных размеров поля игра проходила в очень высоком темпе. Теперь футбол в залах стал привычным явлением, в него действительно играют в закрытых помещениях команды, состоящие из шести спортсменов, и здесь нет положения "вне игры".

Клуб "Радио" назвал свою команду "Радиум". Меня пригласили сыграть за нее. Среди игроков команды я был единственным непрофессионалом, мне тогда исполнилось четырнадцать лет. Играл я на привычном для себя месте центрального нападающего. Забив сорок голов, я возглавил список бомбардиров.

После чемпионата молодежных команд мне предложили сыграть за команду "Нороэстино", и я с радостью согласился. Продолжая работать на обувной фабрике, я играл одновременно в двух командах — молодежной "Нороэстино" и взрослой "Радиум". Пришлось отказаться от работы у японца. Отказ был связан еще и с тем, что я решил никогда не жениться, а встречи с Нейцей Сакай очень колебали это решение.

Намерение остаться холостым было вызвано уверенностью в том, что я наконец-то выбрал свой путь в жизни. По примеру Дондиньо я твердо решил стать футболистом-профессионалом и перейти со временем из молодежной команды "Нороэстино" в профессиональный клуб "БАК". Мне казалось, что если я стану звездой "БАКа", моя мама отбросит свои предубеждения и придет наконец посмотреть на мою игру. А во имя этого можно было пожертвовать чем угодно.

Однажды в Бауру приехал сеньор Тим, весьма примечательная фигура в бразильском футболе. Он играл нападающим в бразильской сборной 1938 года рядом с прославленным Леонидасом. Теперь он тренировал известный клуб "Банту" в Рио-де-Жанейро. Видимо, молва о молодежных командах в Бауру и моих способностях дошла до Рио. Тим предложил мне поехать вместе с ним, чтобы показаться в клубе "Бангу". В случае успеха я мог бы стать игроком одного из самых крупных профессиональных клубов страны!

Голова у меня пошла кругом! Но, поскольку я еще считался несовершеннолетним, Тим должен был обсудить этот вопрос с Дондиньо.

Стоя за дверью, я прислушивался к их разговору. В голове проносились картины: я играю на "Маракане" против таких клубов, как "Васко да Гама", "Фламенго" или "Ботафого" и, естественно, забиваю один гол за другим; потом я гордо шествую мимо трибун огромного стадиона под пронзительные крики болельщиков, которые осыпают меня кучей денег, чтобы дона Селесте была счастливой и довольной. Мне мгновенно припомнились открытки с видами Рио-де-Жанейро, одного из красивейших городов мира, расположенного между горами и морем. Величественная статуя Христа на вершине горы Корковадо, словно благословляющего раскинувшийся внизу город. Вот скала "Сахарная голова", врезавшаяся в залив, с сетью канатов фуникулера, взбирающегося на самую вершину. Сказочные пляжи Копакабаны с мозаичными тротуарами, широкие песчаные гряды спускаются ярусами к океану. Все время теплая погода, ласковые бризы, пальмы…

Раздался голос Дондиньо:

"Я-то не против. Я знаю, что у Дико талант, а "Бангу" — первоклассный клуб. Но я должен поговорить с доной Селесте. Если она согласится, все будет в порядке".

Мама посмотрела на Дондиньо скорее с любопытством, чем с раздражением.

"Ты в здравом уме? Покажись-ка доктору! Дико еще совсем ребенок. Уехать в Рио и жить там одному?"

Она даже не стала обсуждать этот вопрос. Честно говоря, меня не очень огорчило решение доны Селесте. Конечно, прельщала возможность уехать в Рио, чтобы играть в таком известном клубе, как "Бангу". Прекрасная мечта! В то же время я подумал, каково жить одному в чужом городе, каково возвращаться каждый раз после тренировки или игры в пустую комнату, где не будет ни Дондиньо, ни доны Амброзины, ни дяди Жоржи, ни Зоки, ни Марии Лусии, ни Нейцы Сакай, хотя нам не суждено быть вместе, и она так и не узнает, что я ее люблю. И тем более не будет доны Селесте, чтобы не только ругать и бранить меня за шалости, но и кормить и успокаивать, когда мучают кошмары. В общем, когда я все взвесил, то в душе был благодарен матери за ее решение.

Так пролетел еще один год моей жизни: футбол и работа, работа и футбол. И вот когда мне исполнилось пятнадцать лет, в Бауру снова появился Валдемар ду Бриту. Он зашел к нам домой, чтобы поговорить с отцом. Валдемар сразу дал понять, что пришел не просто так.

"Дондиньо! — сказал он. — Я знаю, здесь был Тим из "Бангу", но дона Селесте и слышать не захотела об отъезде Пеле в Рио. Сейчас он стал на год старше, однако "Бангу" не тот клуб, который ему нужен. Я согласен с доной Селесте, что Рио слишком опасен для юноши. Пеле надо попробовать свои силы в Сантусе. У них там молодая команда, но это неплохой футбольный клуб. Сантус ненамного больше Бауру. Уверен, что Пеле там понравится".

Дондиньо колебался, Валдемар настаивал.

"Если Пеле сумеет там закрепиться, его возьмут в молодежную команду. Ведь по возрасту он еще может играть в их детской команде. А со временем у него будут прекрасные шансы войти в их команду профессионалов. Они добились неплохих результатов — стали чемпионами штата в первой лиге, так что для Пеле там откроются хорошие возможности. Я уже разговаривал с руководством клуба, они ждут его".

Дондиньо все понимал, но ведь еще была дона Селесте.

"Дико еще ребенок, Валдемар, — сказала она. — Мне не хотелось бы, чтобы он сейчас уезжал из дома. А что, если он свяжется с дурной компанией? Кто позаботится, чтобы он вел себя как следует и правильно питался? Кто будет штопать ему одежду? Ты только посмотри: он ведь до сих пор ходит в коротких штанах! Ты хочешь увеэти Пеле в Сантус, а потом бросить его, чтобы он стал там бродягой? Да еще ждешь, чтобы я с этим согласилась? Ну, уж нет".

Но если Валдемар ду Бриту что-нибудь твердо решил для себя, его трудно было убедить в обратном. Не желая больше спорить, он простился с нами и ушел. Однако неделю спустя он снова приехал и попросил моих родителей проводить его до гостиницы в центре города. Валдемар сказал, что после обеда у него заказан междугородный телефонный разговор, и он хотел бы, чтобы в это время оба они были у него в номере.

Позже я узнал, что это был разговор с президентом футбольного клуба "Сантос". Я не знаю точно, что он сказал, но что бы он ни говорил, разговор, судя по всему, получился достаточно убедительным: когда дона Селесте пришла домой, в глазах у нее стояли слезы.

"Дико, — сказала она, — для меня ты все еще ребенок, но кое-кто считает, что ты уже взрослый. Может быть, я неправа. Может быть, мне не надо тебе мешать, если это действительно твой шанс в жизни. Но мне не хочется, чтобы ты получил травму, чтобы ты мучился так же, как Дондиньо. Мне не хочется, чтобы ты страдал так, как пришлось страдать нам из-за этого футбола. С другой стороны, ты никогда не блистал успехами в школе, и мне не хочется, чтобы ты всю жизнь просидел на этой обувной фабрике".