— Нурамон, я хочу, чтобы ты пошел с Обилее, — королева указала на воительницу. — Она будет командовать на носовом возвышении, как только Дийелон и Пельверик прорвутся к фьордландцам.

— Да, королева.

— Тогда иди!

Юливее оторвалась от королевы и подбежала к Нурамону.

— Ты ведь вернешься, правда? — спросила она.

Нурамон опустился на колени.

— Неужели я вижу беспокойство на твоем лице?

Она отвела взгляд и кивнула.

— Не бойся. Оставайся с королевой. Ты ведь слышала, что она сказала. — Он поцеловал ее в лоб. — А теперь иди.

Юливее молча вернулась к Эмерелль. Она подняла колчан со стрелами и улыбнулась. То были стрелы, которые Нурамон нашел вместе с луком у карликов. Сначала он хотел взять их с собой в битву, однако королева посоветовала ему использовать вместо этого обычные, а эти приберечь для особых битв.

— Нам нужно идти, Нурамон! — сказала Обилее, кладя руку ему на плечо.

Нурамон в последний раз поглядел на Юливее, а затем вместе с Обилее отправился на нос. Лицо у воительницы было обеспокоенным.

— Что с тобой, Обилее? — спросил он.

— Просто… — начала она, но не договорила, словно не решаясь произнести какие-то слова. А затем посмотрела прямо на него и сказала:

— Я не должна быть твоим командиром, Нурамон.

— Ты ведь уже не девочка, какой была когда-то, — ответил тот. — Ты — великая воительница, значишь гораздо больше, чем когда-либо буду значить я. Ты доказала свое мужество в стольких битвах. Я восхищаюсь тобой. — Губы Обилее задрожали. — Не грусти из-за меня или из-за Нороэлль. Смерть — это не конец. Ничто не удержит меня от того, чтобы найти Нороэлль, будь то в этой жизни или в следующей. И как ты думаешь, что она скажет, когда увидит тебя? Она будет гордиться тобой так же, как и я.

Обилее улыбнулась, наконец подчиняясь своему веселому характеру.

— Спасибо, Нурамон.

Эльф не испытывал страха смерти. Смерть не будет означать конец его поисков, просто немного задержит их. Прошлой ночью он рассказал своей семье о путешествии и попросил их сохранить эти знания, если он умрет. Таким образом, он начал писать книгу своей души, в духе друзей-карликов. Нужно было сделать это гораздо раньше, однако никогда он еще не был так близок к смерти, как перед этой битвой.

Они подошли к воинам Обилее; на этом корабле они были единственными из Альвемера. Узнать их можно было по гербам на мундирах: серебряная русалка на синем фоне. Их было около пятидесяти — мужчин и женщин, вооруженных полуторными мечами, у некоторых были еще луки. Обилее обратилась к своему отряду с какими-то словами, а Нурамон тем временем смотрел вперед. Но здесь воины стояли настолько плотно друг к другу, что ничего нельзя было увидеть.

Когда же все, наконец, начнется? Где-то там, впереди, борется с трудностями Мандред, а эта галера еле ползет! Он мог только надеяться на то, что корабли из Рейлимее уже добрались до фьордландцев.

Нурамон вспомнил о Фародине. Мысль о том, что он у герцога троллей, тревожила его, хотя Фародин утешал его и говорил, чтобы он не переживал.

Из толпы к нему протолкалась незнакомая воительница.

— Это ты — Нурамон? — спросила она.

Он удивленно поглядел на нее.

— Да.

— Меня зовут Номья.

Это было имя их юной спутницы, с которой они отправились когда-то на поиски Гийома.

— Ты?..

Та кивнула.

— Да, твой товарищ из Анисканса. Я родилась снова.

Она не была похожа на прежнюю воительницу. Невысокого роста, с черными, коротко стриженными волосами, она казалась гораздо более зрелой, чем та молодая девушка, которая сопровождала их на поиски Гийома. Но в ее глазах было то же самое дружелюбие, которое он видел прежде в глазах своей спутницы. Смерть Номьи во время бегства из Анисканса сильно опечалила их, особенно Мандреда.

Нурамон обнял ее, словно подругу, которую давно не видел.

— Рад, что ты здесь.

Когда он отстранился, то заметил, что воительницу сильно удивили его объятия.

Нурамон заметил лук в ее руках.

— Ты лучница?

— Да.

— Это и раньше здорово удавалось тебе.

Она улыбнулась, но ничего не сказала. Наверняка Нурамон внушал ей страх. Наверняка она не помнила свою прежнюю жизнь, а он встретил ее так, как встречают родившегося вновь карлики.

Внезапно Нурамон услышал крики. Они доносились спереди.

— Готовьтесь! — крикнула Обилее.

Нурамон вытянул шею, но по-прежнему ничего не сумел разобрать. Зато услышал шум битвы: звон стали и крики раненых.

С левого борта донеслись возгласы воинов.

— Быстрее! — кричали оттуда.

Нурамон отодвинул двоих эльфов и протолкался к поручням с левого борта. То, что он увидел там, поразило его, словно молния. Прямо на них шел огромный трехмачтовик. Черное дерево Тьюреда красовалось на гроте. Должно быть, враги обошли риф с этой стороны и теперь пытались преградить путь кораблю королевы.

Когда в центре корабля послышались крики и над головами их засвистели арбалетные болты, стало ясно, что битва для них уже началась.

Внезапно корабль дрогнул. Кораблю королевы был нанесен удар, едва не сбивший Нурамона с ног. Вражеское судно протаранило центр их корабля! Воцарился хаос. Слева и справа до ушей Нурамона доносился шум битвы.

Стоявшие вокруг него воины забеспокоились. Номья тоже занервничала. Казалось, не знает страха только Обилее.

— Лучники, вправо! — приказала она, и Нурамон, не колеблясь, подчинился приказу.

Он протолкался на другую сторону носового возвышения, где отряд занял позицию вдоль поручней.

Немного впереди он увидел целый ряд фьордландских драккаров. Несколько вражеских кораблей, а также кораблей из Рейлимее, бросили якорь там и ввязались в бой. Когги из Фаргона образовывали плотное скопление; они были крепко связаны между собой, и рыцари ордена, прибывавшие в качестве подкрепления, вынуждены были проходить через несколько кораблей, чтобы попасть на линию атаки. Битва разрасталась, и «Эльфийское сияние», на котором находился Нурамон, стал ее частью. Он попытался разглядеть среди фьордландцев Мандреда, однако его товарищ был скрыт в гуще сражения.

Обилее повела их к поручням. Там была установлена деревянная лестница, заканчивавшаяся прямо над первым кораблем фирнстайнцев.

— Воины, ко мне, вперед! — крикнула Обилее. — Лучники у поручней. Стрелять только наверняка!

Сзади подошли еще лучники, заполнив просвет до самого конца поручней. Остальные встали во втором ряду, они должны были вступить в бой тогда, когда появится брешь в первом ряду.

Как и стрелки, находившиеся по правую и по левую руку от него, Нурамон извлек стрелу из колчана, наложил ее на тетиву и отыскал себе цель. Вот! Он обнаружил рыцаря, спускавшегося по забортному трапу прямо перед ними. Нурамон как раз собирался спустить тетиву, когда заметил, что стоявшая рядом с ним Номья уже выстрелила и ее стрела нашла цель.

Сражающиеся двигались слишком быстро и непредсказуемо для Нурамона. Наконец он обнаружил группу вражеских воинов, которые собрались на некотором отдалении, очевидно, намереваясь подготовить направленную атаку. Они стояли в доброй сотне шагов от них, но поскольку их было так много и в данный момент их не теснили противники, Нурамон выстрелил. Он не стал дожидаться даже, пока стрела его долетит до цели, как уже вынул из колчана следующую.

Один из воинов рухнул на колени с раной в животе, что заставило его товарищей укрыться за низкими поручнями. Другие стрелы заставили их отступить на расстояние, где их не достанут.

В поисках новой цели Нурамон заметил флаг с синей звездой на серебряном фоне. Это было знамя «Звезды альвов», которую когда-то подарил ему король Нъяульдред! Корабль был не тот, на котором они с Мандредом и Фародином ходили на восток. Новая «Звезда альвов» была гораздо больше, но, очевидно, флаг сохранили, быть может, как воспоминание о былой славе.

И вдруг Нурамон увидел Мандреда. Ярл держался на краю «Звезды альвов», где было достаточно места для того, чтобы размахивать секирой. Ему и его людям приходилось нелегко. Противник сильно превосходил их количеством. Кроме того, один из кораблей ордена прошел меж эльфийских галер и атаковал драккар рядом со «Звездой альвов». Рыцари бросились в гущу сражения, и возникла угроза прорыва линии защиты теснимых со всех сторон фьордландцев. Они вонзали клин между Мандредом и эльфами.