— А мои слова ты помнишь? Мы должны объединить наши слова, а затем спеть вместе. Значит, звучать это будет так: Ты пришла к нам в тихую осеннюю ночь/ Голос твой был подобен альвам / Ты показала нам звезды в гроте / Они сияли ясно, как никогда / И мы увидели, как они возникают.

На лице Альвериха появилась улыбка.

— Сделать из двух песен одну! Теперь я понимаю! — Он положил руку на камень горного хрусталя. — Давай споем вместе песню-ключ.

Песня-ключ! Карлик подобрал верное слово. Это был ключ к вратам оракула. Нурамон положил руку на бриллиант, они быстро переглянулись с Альверихом, а затем запели.

Едва отзвучали слова, как бриллиант и горный хрусталь засияли. Из бриллианта устремился ослепительный свет, уже знакомый Нурамону, в то время как из горного хрусталя полился свет свинцовый и устремился к центру через прожилки в рубине. В красном драгоценном камне лучи встретились и объединились в один, который, сверкая, влился в сапфир. Голубой драгоценный камень вспыхнул и запульсировал, словно в нем билось сердце из света.

Внезапно драгоценные камни и надписи перед ними пропали. Альверих испуганно отпрянул. Нурамон поглядел на свою руку, теперь касавшуюся голой скалы. А та внезапно стала такой мягкой, что рука могла свободно пройти сквозь нее. Кончики его пальцев уже утонули в камне. Когда он погрузил руку дальше, карлик удивленно поглядел на руку Нурамона, а затем и сам отважился позволить своей руке исчезнуть внутри скалы.

Нурамон обернулся к Фельбиону, державшемуся на расстоянии.

— Идем с нами!

Вместо того чтобы приблизиться, конь отвернулся. Очевидно, животное собиралось подождать снаружи. Это не было похоже на обычное поведение любопытного Фельбиона.

— Давай войдем, пока эти странные врата не закрылись снова! — крикнул карлик.

И они бок о бок вошли в скалу.

Может быть, когда-то так путешествовали по тропам альвы, пронизывая взглядом стихии?

Нурамон почувствовал, как переступил порог звезды альвов. Окрестности изменились, светлые камни превратились в красно-коричневые. Еще два шага, и лицо Нурамона показалось из скалы. Перед ним лежал коридор, обрамленный стенами цвета корицы. Они оказались в узком ущелье, в которое с трудом проникал солнечный свет. Под ногами был волнистый песок. Раньше это могло быть руслом реки, в которое никто не ступал уже на протяжении целой вечности.

Нурамон огляделся вокруг. Альвериха рядом не было. Он испуганно обернулся. Затем из скалы наконец появилось глуповато улыбающееся лицо карлика, и Альверих тоже вышел на свет.

— Где ты был? — спросил карлика Нурамон.

— Если это врата, то я был, пожалуй, в сторожке. И там я нашел это, — Альверих раскрыл ладонь. На ней лежала маленькая фигурка дракона из зеленого камня. — Это нефритовый амулет карликов, он приносит счастье.

Нурамон покачал головой. Карлик, только что отпрянувший от врат, теперь ходит по ним, словно это коридор его собственного дома.

Альверих провел рукой по стенам ущелья.

— Такого камня я еще не видел. Где это мы?

Нурамон точно сказать не мог. Воздух был такой же чистый, как в горах человеческого мира, но не настолько прозрачный, как в Альвенмарке.

— Я полагаю, что мы по-прежнему в мире людей. Но не уверен… — Нурамон умолк, поскольку услышал вдали какой-то звук. Он поднял голову. В ущелье раздавались далекие крики, напоминавшие звериные. — Где бы мы ни были, будем надеяться, что Дареен еще здесь.

И они двинулись по узкому ущелью. Нурамон шагал впереди; песок здесь был настолько мелким, что на нем оставлял следы даже он. Ему было неприятно каждым шагом нарушать гармонию волнистого узора. Однако, оглянувшись, он понял, что его следы ничто по сравнению с глубокими отпечатками сапог Альвериха. А карлик, казалось, даже не замечал, что делает.

Тропа медленно поднималась. В синем небе пролетела птица, незнакомая Нурамону, но похожая на сокола. Нет, это наверняка не Расколотый мир, здесь есть жизнь. Это должно быть место в мире людей.

Вскоре узкое ущелье перешло в небольшой котлован долины. Справа, неподалеку от скалы, находилось озеро; в его центре возвышался камень, из которого била вода. Берега озера поросли травой, здесь были деревья и кустарники с цветами в форме звезд. На другой стороне долины, в отвесной скале, зиял вход в пещеру. Там мог находиться звездный грот, о котором шла речь в песне-ключе!

Нурамон и Альверих молча приблизились. Они не хотели мешать оракулу. Нурамон смотрел на озеро. Он спрашивал себя, куда течет вода, и невольно вспомнил озеро Нороэлль и его магию.

Значит, вот каков дом Дареен. Нурамон никогда прежде не видел настоящий оракул, хотя в Альвенмарке они были. Однако к ним почти никто не ходил, поскольку они стали молчаливы. Он спросил себя, как может выглядеть Дареен. Может быть, она принадлежит к числу народов, живущих сейчас в Альвенмарке. Может быть, она эльфийка, фея, русалка, а может быть даже кентавресса.

Едва они оставили озеро позади, как на пороге пещеры показалась женщина, эльфийка в простой одежде песочного цвета. Черные волосы плавными волнами спадали на плечи. Она неподвижно стояла и глядела на них.

Нурамон и Альверих нерешительно приблизились. И оказавшись перед эльфийкой, Нурамон не осмелился заговорить. Казалось, взгляд эльфийки пронизывает его насквозь, ее черные глаза заворожили целителя.

— Вижу детей света и тени, идущих рука об руку, — чистым голосом произнесла она. — Давно вы не приходили ко мне. Я Дареен, оракул.

Нурамон посмотрел на своего товарища, который, словно околдованный, смотрел на хозяйку этого места. Когда эльф снова обернулся к Дареен, то испугался, увидев перед собой карлицу, немного похожую на эльфийку, явившуюся ему перед этим.

— Я показываюсь детям альвов в разном обличии. Я облегчу вам задачу. — Сначала ничего не произошло, а затем Нурамон моргнул, и перед ним внезапно показалось дитя альвов, которое могло сойти как за низенькую, приземистую эльфийку, так и за очень стройную карлицу.

— А каков твой истинный облик? — спросил Нурамон.

Оракул рассмеялась, голос у нее был мягким.

— Каков твой истинный облик, Нурамон? Тот, кто стоит передо мной? Или воин, которого ты видел не так давно? Может быть, это тело, которое носило это имя первым. А может статься, что твой истинный облик еще ждет тебя. Так какой же из них твой?

— Не знаю. Прости.

— Не нужно извиняться! Я здесь затем, чтобы отвечать на вопросы. И если я отвечаю вопросом на вопрос сама, то только затем, чтобы раскрыть твою душу. У меня есть истинный облик, но он чужд вам и скажет меньше, чем это тело. — Она обернулась к карлику: — Идем, Альверих! Следуй за мной в серебряный грот! — А Нурамону сказала: — Подожди здесь! Можешь освежиться в озере, — и с этими словами она вошла в пещеру, а Альверих последовал за ней.

Нурамон остался; у него кружилась голова. Он напился воды из озера. Она была прохладной, и его тело пробрал озноб. Головокружение прошло.

Когда взгляд его упал на поверхность воды, то он снова вспомнил источник Нороэлль. Снял с шеи цепочку и окунул альмандин, переданный ему возлюбленной через Обилее, в прохладную воду. И красно-коричневый камень засверкал, как тогда сверкали в озере Нороэлль остальные камни.

Нурамон поглядел на вход в пещеру. Интересно, о чем спрашивает Альверих? В пути карлик не захотел говорить ему об этом, ссылался на обещание, данное Торвису.

Нурамон же, напротив, был искренен и говорил о Нороэлль. И Альверих, похоже, понимал, что движет Нурамоном. Карлик не раз следовал за своей женой Солстаной даже в смерть, чтобы быть ближе в следующей жизни. Нурамон пожалел, что у него не все так просто. Альверих предложил ему сопровождать его в долгом пути. Но эльф отказался. Карлик должен был вернуться в Эльбурин и вести там вместе со своей женой жизнь, которой достоин. Нурамон поведал спутнику о жене Мандреда, о потерянном времени… Он не хотел, чтобы жизнь Альвериха так обернулась, даже если он — в отличие от Мандреда — мог родиться снова.