Ребба, окруженный своими сыновьями, подозвал старших женщин и поговорил с ними. Когда он замолчал, женщины собрали детей и двинулись обратно к дому.

А Ребба в сопровождении двух сыновей начал свое путешествие к Аккаду. Город лежал сразу за изгибом реки, но у путников должен был уйти на дорогу добрый час, поскольку старик шел медленно.

Наблюдая, как они уходят, Бантор чувствовал себя беспомощным, как и должен чувствовать себя человек, судьба которого зависит от кого-то другого.

Потом маленькая девочка, едва научившаяся ходить, не замечая хмурого вида Бантора, ускользнула от матери и побежала к нему. Мать, которая несла на бедре другого ребенка, встревожено посмотрела на Бантора, когда тот подхватил хихикающую девочку на руки и внес ее в дом.

Там другая девочка, на несколько лет старше, спросила его, ели ли этим утром он и его люди.

— Нет, девочка. Мы ничего не ели с прошлой ночи.

Бантор опустил малышку на пол и позволил себе расслабиться. Он посмотрел сквозь дверной проем на тропу, в последний раз увидев Реббу, шагающего на юг.

Бантор сделал все, что мог, и теперь ему оставалось только ждать. Все его люди вошли в дом.

Началась осада Аккада.

Пока тянулся длинный день, Бантор пытался отдохнуть. Одна из женщин осмотрела его плечо и заявила, что кости целы, хотя боль чувствовалась остро, как никогда. Он провел большую часть дня, расхаживая взад и вперед между главным домом и часовыми, которых разместил вокруг фермы, и наблюдая за тропой, ведущей в Аккад. Бантор ожидал, что Ребба вернется ближе к вечеру, но солнце начало садиться, а знатный фермер так и не появился, и Бантор гадал, не предал ли его старик.

Он посовещался к Клексором; они поговорили о том, что будут делать, если на них нападут, как пробьются к лодкам, чтобы переправиться через реку. Его люди, без слов понимая своего командира, ждали, держа оружие под рукой. Беспокойство воцарилось на всей ферме, страх рос с каждым часом.

Когда сгустились сумерки, собаки подали первый сигнал: кто-то приближается. Они начали лаять еще до того, как часовой заметил возвращающихся мужчин. Бантор понял, что собаки тявкают, приветствуя вернувшегося хозяина, а не глухо рычат, предупреждая, что в ночи рыщут незнакомцы. И все-таки Бантор приказал Клсксору взять нескольких человек и провести разведку в полях, чтобы убедиться, что никто не последовал за Реббой. Однажды Бантору уже устроили засаду. Второй раз он не попадется в ловушку.

Ребба, шагая медленно и устало после долгого дня, приблизился к дому, к восторгу всего семейства. Бантор стоял неподалеку, молча наблюдая, как Ребба приветствует родных, как принимает чашу вина, чтобы освежиться. Наконец Ребба велел всей семье уйти в дом.

Сам Ребба и Бантор отошли на несколько шагов к большой иве, что росла неподалеку, и уселись за столом друг напротив друга в сгущающейся темноте. Грубая поверхность стола была вся в засечках: на нем годами разделывали мелкую дичь и рубили овощи. Две собаки, любимицы хозяина, устроились у ног Реббы.

— Плохие новости, Бантор, — начал Ребба, протянув руку, чтобы погладить собаку. Он говорил тихо, хотя рядом не было никого, кто мог бы его услышать. Собаки дали бы знать, если бы кто-нибудь подкрался к ним в темноте. — Кортхак правит городом. Его люди убили или взяли в плен большинство воинов.

Бантор ожидал таких вестей. Если бы этот демон Кортхак не правил городом, Бантор не прятался бы здесь в темноте.

— Сколько у него людей, Ребба?

— Думаю, немного, хотя Ариам заявляет, что под его началом находятся сотни человек. Кортхак и Ариам предлагают серебро каждому, кто будет слушаться их приказов, и кое-кто уже присоединился к ним — или ради серебра, или чтобы принять участие в будущих грабежах. Ариам пообещал им грабеж ко всему в придачу.

Бантор скрипнул зубами, услышав имя Ариама, но повторил свой вопрос:

— Сколько у них людей?

— Я бы сказал, что не больше ста двадцати. Очевидно, ты многих убил, а другие погибли, сражаясь с воинами в казармах. Думаю, у Кортхака было меньше ста пятидесяти, когда он нанес удар. Но, конечно, к нему теперь присоединились другие.

Впервые за весь день Бантор расслабился.

Сотня разбойников, даже чуть больше ста, не остановит обученных воинов, которые победили алур мерики.

— Как только Эсккар будет здесь со своими людьми, если мы проникнем в Аккад, у нас будет более чем достаточно бойцов, чтобы сразиться с разбойниками. И чем скорее мы начнем, тем больше к нам присоединится местных жителей.

Ребба покачал головой.

— Не будь так уверен. Слух оказался правдой. Эсккар мертв. Его убили несколько дней назад в Биситуне люди Кортхака. Без имени Эсккара, способного сплотить жителей, немногие к вам присоединятся.

Эсккар мертв! А Трелла, что будет с ней?

— А что с госпожой Треллой? Она тоже погибла? А Аннок-сур?

— Нет, Кортхак взял Треллу в плен вместе с твоей женой. Его люди ворвались в дом и убили охранников, кроме тех немногих, что бежали или сдались. Теперь это его дом, а Трелла и Аннок-сур заперты в спальне под охраной.

— А Аннок-сур, она…

— Я не видел ее, но уверен, что она цела. У Кортхака нет причин убивать ее или Треллу. Это может толкнуть жителей на сопротивление, поэтому он держит Треллу живой, по крайней мере, пока.

Бантор почувствовал прилив облегчения. Они с Аннок-сур вместе пережили много трудных лет, и его приводила в ярость мысль о том, что ее жизнь зависит теперь от прихоти другого человека. Если что-нибудь с ней случится, он сам убьет этого Кортхака.

— А что с Гатом? Он тоже погиб?

Ребба засмеялся в темноте.

— Старый воин ускользнул от наемных убийц, хотя один из его людей погиб, сражаясь рядом с ним. Люди Кортхака заявили, что они ранили Гата и что он сейчас уже наверняка мертв. Но они пока не нашли его тело.

Бантор осел на скамье.

Все казалось очень скверным. Дом Эсккара был взят, Трелла — в плену, казармы захвачены, Гат ранен или мертв, Эсккар убит. Со смертью Эсккара ни один представитель высшего сословия не сможет сплотить вокруг себя воинов и возглавить сопротивление. Бантор вспомнил слова своей жены. Единственное, чего Аннок-сур боялась больше всего на свете, — это нападения на Треллу или Эсккара. Без их защиты Бантор и его жена не имели будущего в Аккаде. Им пришлось бы бежать из города.

Во что бы то ни стало Бантор должен вырвать жену из лап Кортхака, а потом ускользнуть вместе со своими людьми. Это будет…

Вдруг в голову ему пришла новая мысль.

— Ребба, как погиб Эсккар?

Старый фермер подумал, прежде чем ответить.

— Я не уверен. Кортхак мало об этом говорил. Кажется, Ариам сказал, что его убили мечом. Да, именно так он и сказал.

— А люди, которые принесли весть об этом? Сколько людей Ариам послал, чтобы убить Эсккара?

— Да всего горстку, я полагаю. Он не сказал сколько. Сказал лишь, что они убили Эсккара несколько дней назад и только что вернулись из Биситуна.

На лице Бантора вновь появилась улыбка. Эсккара объявляли мертвым и раньше, по меньшей мере трижды.

— Что ж, Ребба, давай потолкуем об этом. Кортхак и Ариам послали несколько человек в Биситун. Они проскользнули мимо Гронда, Сисутроса и всех охранников Эсккара из клана Ястреба, убили его, потом сумели спастись и вернуться сюда, чтобы сообщить о случившемся — и не были убиты или взяты в плен семьюдесятью людьми Эсккара… Они привезли его голову или другое доказательство правдивости своей истории?

— Я понимаю, о чем ты, — тихо проговорил Ребба. — Да, все выглядит слишком просто, не так ли? Насколько хороши люди и отряде Эсккара?

— Многие из них делали вылазки против варваров. Потребовалось бы больше полудюжины разбойников, чтобы спастись от этих людей, Ребба. Даже если Эсккар был убит, не думаю, что убийцы смогли бы уйти от Сисутроса и его людей, чтобы поведать об этом убийстве.

Ребба положил обе руки на стол, как будто искал поддержку у крепкого дерева.