— Эй, Харгар! Не нужно прятаться в погребе! Это Бантор, командир из Аккада, и нам нужна твоя помощь.

Ничего не последовало, и Бантор с Клексором сели на землю под фруктовым деревом перед главным домом, в нескольких шагах от входа. Бантор облегченно прислонился к дереву, надеясь, что никто в доме не решит пустить в него стрелу.

Спустя долгое время послышалась возня, дверь приоткрылась, и молодой человек, просунув голову в щель, уставился на них с разинутым ртом и широко распахнутыми глазами.

— Кто ты? — окликнул его Бантор.

— Я сын Харгара, Ханнис. Мой отец ушел в Дилгарт, чтобы продать козу. Это и вправду ты, Бантор?

Голос юноши был испуганным, но Ханнис шагнул из двери и медленно приблизился к сидящим на земле людям.

— Клянусь богами, это ты. Что ты тут делаешь? Почему вы пришли по канаве?

— Это длинная история, Ханнис. Но в Аккаде что-то не так. Ты не получал оттуда никаких известий?

— Нет, на этой неделе никто не ходил на рынок, — Ханнис явно все еще нервничал при виде людей Бантора.

— Нам нужна твоя помощь. Если бы мы хотели перерезать вам глотки, вы бы уже были мертвы. Мне нужна еда и вода для моих людей.

Бантор потянулся за кошельком и вынул из него последние серебряные монеты.

— Зная твоего отца, я полагаю, мне придется за них заплатить.

Он швырнул монеты Ханнису.

— Отдай их Харгару, когда тот вернется.

Час спустя Бантор и все его воины, досыта наевшись и напившись эля, уснули за сараем, стоящим у реки. Клексор остался на страже, как для того, чтобы убедиться, что никто не покинет ферму, так и для того, чтобы охранять спящих от любого, кто попробует приблизиться.

Незадолго перед рассветом Бантор и его люди снова поели, набив животы хлебом, сыром и тем, что Харгар собирался продать на рынке в Аккаде.

— Мы возьмем твои лодки, Ханнис, — сказал Бантор. — Не принимайся жаловаться. Тебе заплатят за них, когда в Аккаде все уляжется.

— А если в Аккаде не уляжется, я лишусь двух лодок, — ответил Ханнис. — Не мог бы ты заплатить за них сейчас?

Бантор улыбнулся.

— Ты научился у своего отца, как вести дела. Я заплатил бы, если бы было чем, но ты уже получил остаток моего серебра. Кроме того, ты, скорее всего, получишь лодки обратно в любом случае.

— Куда вы направляетесь?

— Вверх по реке, к Дилгарту. Плыть легче, чем идти, а поблизости нет места, где мы могли бы найти столько лошадей, сколько нам нужно.

— А что происходит в Дилгарте? Эсккар вернулся с севера?

Бантор взял с тарелки последний кусок хлеба и встал.

— Держитесь подальше и от Дилгарта, и от Аккада, по крайней мере, ближайшие несколько недель. И… Ханнис, позаботься о том, чтобы никто из твоей семьи не говорил о том, что мы были здесь и взяли лодки. Иначе я вернусь и вытрясу это серебро из ваших шкур. Ты будешь желать, чтобы алур мерики вернулись, если я узнаю, что ты сказал кому-нибудь о том, что мы тут были, и о том, куда направились. Ты меня понял?

Бантор пошел прочь, не дожидаясь ответа.

У реки на воде покачивались две лодки, привязанные к вбитым в берег шестам. Одна, маленькая, использовалась для работ как на оросительных каналах, так и на реке. Другая была побольше и достаточно крепкая, чтобы перевозить на ней урожай и животных на аккадский рынок.

Четверо людей Бантора умели управляться с лодками, и он велел им позаботиться обо всем. Они сгрузили с суденышек балласт и осторожно разместили в лодках пассажиров. Семнадцать человек едва смогли там поместиться, и обе лодки сидели теперь в воде опасно низко. Даже Бантор видел, что им ничего не стоит опрокинуться.

Солнце едва встало, когда они оттолкнулись от берега и двинулись на север. Ветра не было, поэтому они не стали поднимать крошечный парус на том суденышке, что было побольше.

Направлять перегруженные лодки вверх по течению требовало больших усилий, и люди передавали маленькие весла один другому, когда уставали. Они шлепали веслами до тех пор, пока не ушли далеко от фермы.

Только когда все вокруг скрыл ночной мрак, Бантор приказал повернуть к берегу, убедившись, что никто не сможет их увидеть. Если бы кто-нибудь явился на ферму и приставил нож к глотке Ханниса, тот мог бы честно сказать, что Бантор отправился на север, вверх по реке.

Они отдохнули, наблюдая за появляющимися в небе звездами, а потом повернули лодки в другую сторону и двинулись обратно, к Аккаду; четверо людей сидели на веслах.

Грести вниз по течению стало легче, и они продвигались быстрее. Бантор хотел идти еще быстрее, но те, кто разбирались в лодках, боялись, что перегруженные суденышки с неуклюжими гребцами опрокинутся в темноте.

Большинство людей сидели неподвижно, боясь шелохнуться. Никто не хотел пуститься по реке ночью вплавь, рискуя утонуть.

Бантор наблюдал за берегом, и вскоре черные очертания фермы Харгара остались позади. Бантор никого не видел, а если кто-нибудь и наблюдал за рекой, он должен был бы стоять на самом краю берега, чтобы заметить суденышки, тихо проскользнувшие мимо.

Луна взошла, добралась до высшей точки в небе и начала спускаться, пока они шли вниз по Тигру. Бантор думал, что до рассвета осталось около часа, когда управлявший лодкой человек крикнул, что они приближаются к Аккаду.

Бантор не видел ничего, кроме блеска речной воды в лунном свете. Вдоль реки не горело ни одного огня, и он знал, что все фермеры крепко спят, экономя масло и свечи. В Аккаде должны были гореть факелы, но Бантор понимал, что им надо спуститься по реке еще больше, чтобы их увидеть.

Лодка приблизилась к восточному берегу, хотя Бантор понятия не имел, по каким приметам правивший лодкой сумел ее туда подвести — сам он по-прежнему ничего не видел.

Хотя Бантор прожил рядом с Аккадом все жизнь, река оставалась для него загадкой. Он вздрогнул, когда днище лодки заскребло по песку, потом судно стукнулось о маленькую деревянную пристань, выступающую на несколько футов над водой. В слабом лунном свете Бантор видел, что у пристани привязана еще одна лодка.

Гребец прыгнул на пристань и надежно привязал лодку. Люди высадились по одному, осторожно, чтобы не опрокинуть накренившиеся суденышки.

Бантор выбрался на берег последним, выдохнув благодарность богам за то, что он, его люди и их оружие снова оказались на твердой земле.

Воины двинулись от реки, на ходу натягивая тетиву на луки.

Ферма благородного Реббы, состоявшая из домов и загонов для животных, лежала в нескольких сотнях шагов от берега. Люди остановились на порядочном расстоянии от ближайшего дома, присев на корточки за оросительной канавой.

Эта ферма, одна из нескольких, которыми владел благородный Ребба, была богатой, и его люди и собаки охраняли его стада и посевы от грабителей и воров. Было бы слишком опасно приблизиться к ней ночью. Бантор решил подождать здесь до рассвета. Он велел людям отдохнуть, кто как сможет, но не снимать тетиву с луков и быть готовыми к любой стычке.

Когда первые лучи солнца показались из-за горизонта, Бантор двинулся к ферме.

Он сам вырос на ферме, хотя, конечно, куда меньшей, чем эта, и помнил повадки собак и других животных. Поэтому сперва свернул к тропе, что вела в Аккад, а потом пошел по ней к главному дому.

Залаяла собака, к ней сразу присоединилась другая, и Бантор увидел, как два человека шагнули в полосу солнечного света перед главным домом.

Они удивленно посмотрели на приблизившегося Бантора, и через мгновение появился третий человек. Он нес мечи, которые протянул остальным.

Бантор знал, что похож на разбойника в своей рваной и мятой одежде, перепачканной речной грязью. Собаки окружили его, рыча и принюхиваясь, но один из местных их отозвал, и Бантор подошел прямиком к двери.

— Где благородный Ребба, хозяин дома? Я Бантор, командир воинов Аккада.

Ребба появился в дверях — старый человек, уже за шестьдесят, с длинными седыми волосами ниже плеч. Несмотря на свои годы, все еще обладал острым умом. Ребба пристально взглянул на Бантора, шагнул ближе, словно бы для того чтобы убедиться, что его не подводят глаза.