Тарок не стал спорить. Крякнув, он уткнулся коленом в плечо Дракиса, взял его за раненую руку и прижал ее к стене. Второй рукой Тарок схватил стрелу. Дракис вздрогнул, когда древко шевельнулось в ране, но не успела боль стать невыносимой, как Тарок повернул стрелу и дернул ее изо всех сил.

Жуткая боль погасила солнечный свет, и Дракис не смог сдержать стон муки, сорвавшийся с его губ. Но окровавленное древко вышло из раны; кусочки плоти прилипли к наконечнику.

— Стрела еще сгодится, — сказал Тарок, швырнув ее лучнику, стоявшему за его спиной. — Не двигайся. Я должен перевязать рану, иначе ты истечешь кровью.

Пустив в ход нож, Тарок вспорол рубаху Дракиса, оторвал от нее длинную полосу и перевязал раненую руку, туго затянув ткань, чтобы остановить кровотечение.

Дракис на несколько мгновений потерял сознание. Когда он открыл глаза, Тарок исчез, а Энкиду, по ноге которого текла кровь, выгонял своих людей на вершину башни. Дракис с трудом встал на колени, нашел свой меч и подполз к Энкиду. Один человек нашел щит, и они прикрылись этим щитом, чтобы бросить быстрый взгляд вниз, на ступеньки.

— Мы убиваем их, — сказал Энкиду. — Лестница завалена телами, но они продолжают идти. Эти египтяне умеют сражаться. Как дела тут, наверху?

Только сейчас Дракис взглянул на него.

— Я не знаю, сможешь ли ты удержать…

— Я удержу их. Посмотри, не идет ли помощь.

Тарок, чьи рыжие волосы сверкали в солнечном свете, вернулся к своим людям. Дракис увидел, что их осталось меньше половины, и большинство из уцелевших ранены. Ухватившись здоровой рукой за верх зубца башни, он поднялся, глядя на лучников, все еще стоящих лицом ко второй башне.

Громкий гулкий звук возвестил, что в ворота ударили чем-то так, так что массивные деревянные бревна затряслись. Рискнув заглянуть через стену, Дракис увидел, что полдюжины людей пытаются поднять засов.

— Тарок! Останови этих людей. Ворота не должны быть открыты.

Дракис потерял свой лук, но подобрал тот, что лежал под зубцом башни. Когда он попытался его натянуть, его раненая рука отказалась выдержать такое напряжение, и он уронил оружие. Проклиная свою слабость, он снова вытащил меч.

Тарок разглядел опасность.

— Не дайте им открыть ворота. И не давайте тем лучникам встать! — закричал он, дернув головой в сторону вражеских лучников на башне напротив.

Потом он поднялся, перегнулся через стену и начал стрелять. Он опустошил колчан, выпустив последние шесть стрел так быстро, что Дракис едва мог уследить за его движениями.

Пригнувшись, Тарок двинулся к Дракису.

— Я отогнал их, но они вернутся.

— Сделай все, что сможешь. Удержи ворота закрытыми.

От его левой руки не было никакой пользы, но Дракис все еще мог держать в правой меч. Низко пригибаясь, он пополз обратно ко входу на площадку. Энкиду и четыре человека защищали это отверстие, у всех текла из ран кровь.

— Они готовятся ринуться на нас, — сказал Энкиду. — Что там видно — подмога не идет?

Дракис забыл посмотреть в сторону казарм. Он двинулся к другой стене, с трудом привстал и вгляделся в улицы, ведущие к воротам. Стрела пролетела мимо его головы, но он не обратил на нее внимания. Там, где находились казармы, в небо поднимался густой черный дым, колеблющийся в лучах утреннего солнца. Должно быть, Бантор прорвался через речные ворота и атаковал. Отсюда Дракис мог видеть две улицы, которые сливались в широкое пространство перед воротами. Люди бежали к воротам, но были то враги или друзья, он не мог сказать.

Дракис вернулся к Энкиду и встал на колени рядом с отверстием.

— Сюда идут какие-то люди, но…

Внутри башни поднялся рев, и одновременно четыре или пять стрел пролетели через отверстие, только чудом не попав ни в одного из защитников башни. Потом египтяне с воинственным кличем ринулись вверх по последним ступенькам, отделявшим их от врага.

Продолжая стоять на коленях, Дракис пустил в ход меч, вонзая его во всех, кто появлялся на площадке. Люди Тарока, скорчившись, чтобы избежать стрел, пущенных с другой башни, не торопились, пуская свои последние стрелы в тех атакующих, которые пытались прорваться на площадку. Звенели мечи, кололи копья, люди вопили в лица друг другу.

Атакующие рвались к отверстию снова и снова, но каждый раз, дрогнув, отступали. По ступенькам одновременно могли подниматься только несколько человек, и после третьей попытки египтяне бросили свои усилия, вернувшись в безопасное место на лестничную площадку, чтобы перестроиться.

Дракис огляделся по сторонам. Энкиду получил еще одну рану и прислонился к зубцу башни, пытаясь перевести дух. Тарок с мечом в руке занял его место. У Дракиса ушло всего мгновение, чтобы сосчитать тех, кто еще способен был сражаться. Осталось пять человек, и только у одного из них был лук. Этот человек шарил вокруг, подбирая любую найденную стрелу.

Еще одна атака, решил Дракис. Еще один рывок врага — и с ними будет покончено, их просто сомнут. Он слышал, как атакующие собираются внутри башни; теперь они не торопились, зная, что у аккадцев закончились стрелы.

Внезапно в башне странным эхом отдался воинственный клич Кортхака: египтяне побежали вверх по ступенькам, стремясь в последний бой, и ринулись в отверстие.

Алексар помедлил, добравшись до главных ворот, пытаясь понять происходящее и одновременно перевести дыхание. С левой башни доносились звуки битвы: видимо, Дракис и его люди укрылись там и наверняка сражаются не на жизнь, а на смерть.

На площади перед воротами царила паника, большинство людей двигались вперед, к воротам. Еще немного — и они распахнут створки.

Правая башня, всего в нескольких дюжинах шагов отсюда, казалась пустой, только на ее вершине стояли лучники Кортхака.

Алексар принял решение. Эсккар сказал, что ворота должны остаться закрытыми, и было ясно, что у Дракиса не хватит для этого людей.

— Мы возьмем вторую башню. Пошли.

Алексар, Явтар и их люди покинули улицу и со всех ног бросились ко входу в башню, смешавшись с толпой испуганных горожан и разбойников, рвущихся к воротам. Алексар ни разу не замедлил бега. Он метнулся в дверь башни с мечом в правой руке, луком — в левой. Никто не попытался его остановить, поэтому он бросился вверх по лестнице, на каждой площадке ожидая наткнуться на сопротивление, но не видя никого, кто попытался бы с ним схватиться.

Он вырвался на яркий свет, на вершину башни, так ни разу и не остановившись.

Почти дюжина людей с луками в руках стояли к нему спиной, выискивая цели на противоположной башне. Алексар ринулся на них прежде, чем они его заметили; бросил лук и ударил мечом темнокожего египтянина.

На таком близком расстоянии мечи были полезнее луков, и он уложил двоих, прежде чем остальные опомнились. К тому времени Явтар и остальные уже вступили в бой; они рубили мечами и выкрикивали имя Эсккара, так что эхо их боевого клича разносилось над городом.

Египетские лучники, застигнутые врасплох, не сразу пришли в себя. Они бросили луки и схватились за мечи, но было уже поздно. Прижав своих противников к стене башни, аккадцы орудовали мечами, словно одержимые демонами. Двое людей с воплями перелетели через стену и с громким стуком упали перед воротами.

Через несколько минут люди Алексара очистили вершину башни от врагов.

В груди Алексара жгло при каждом вдохе. Сперва — бег на вершину башни, потом бой на мечах — все это исчерпало его силы. Подобрав свой лук там, где он его уронил, Алексар посмотрел через стену в сторону другой башни. Он увидел, что там сражаются люди, распознал Тарока по развевающимся рыжим волосам — тот дрался на мечах. Дракис, должно быть, вернулся на вершину башни, и египтяне должны были вот-вот задавить аккадцев числом.

— Готовьте луки. Остановите тех людей, прежде чем они убьют Дракиса!

Алексар выпустил первую стрелу, она разминулась на пядь с головой Тарока и исчезла в отверстии, ведущем на вершину башни. Еще две стрелы устремились через разделяющее башни пространство, как раз когда Тарока и тех, кто защищал вход на площадку, должны были вот-вот откинуть прочь.