Когда все ушли и шаги затихли, Мориарти стал выдвигать ящики стола и вынимать бумаги. Одни он перекладывал в портфель, другие бросал в камин.

Закончив с бумагами, Профессор достал из нижнего ящика автоматический пистолет «борхардт», проверил, заряжен ли он, и положил оружие в карман пальто вместе с запасными патронами. Последним, что захватил Мориарти, был набор для маскировки: краски, кисточки, пудра и накладные волосы — все то, от чего во многом зависел успех его ближайших планов.

Мэри Макнил вошла в комнату, когда Мориарти закрывал портфель.

— Так это правда? — спросила она. — Мы уезжаем?

Он кивнул.

— Да, уезжаем. И нам с тобой нужно кое-что сделать.

Профессор посмотрел на нее тяжелым, гипнотизирующим взглядом, словно передавая ей свою силу.

— В следующие несколько дней ты станешь свидетельницей странных событий. Я попрошу тебя сделать кое-что такое, чего ты, возможно, не поймешь. Но так нужно, Мэри. И мне необходимо твое полное доверие. Обещай, что будешь выполнять мои указания, не задавая лишних вопросов и без задержки.

У Мэри вдруг закружилась голова, но она прекрасно понимала, что говорит Профессор и как важно то, чего он от нее хочет.

Ее собственная воля ослабла, так что даже если бы она захотела, сопротивляться хозяину уже не было сил.

— Я сделаю все, что только потребуется, — твердо пообещала Мэри.

— Хорошо, тогда спустись и скажи Харкнессу, чтобы подал кэб к передней двери. Мы выезжаем через двадцать пять минут.

Задержавшись недолго у окна, Мориарти обвел взглядом комнату. Он оставлял это уютное место с сожалением, но того требовали обстоятельства. Что ж, будут другие места, столь же надежные и укрытые от посторонних глаз, а может, даже и получше. Он надел пальто, забрал портфель, нахлобучил шляпу и решительно вышел из комнаты.

Воскресенье, 22 апреля — пятница, 27 апреля 1894 года

Сейчас рискованно все. — Пейджет задумчиво посмотрел в кружку с элем. — Все, что мы делаем, — риск. Я должен предпринять кое-что против Профессора, чтобы помешать ему выследить нас. Если мне удастся провернуть дело так, чтобы он не пострадал, тем лучше.

— И что потом? — дрожащим голосом, сдерживая слезы, спросила Фанни.

Они сидели в углу привокзального буфета, то и дело озираясь, высматривая знакомые физиономии.

— Потом, — сказал Пейджет, — мы сядем на поезд и уедем куда-нибудь в Мидлендс. Только не в город, Фан. В городе он нас точно найдет. Но ты ведь те места знаешь. Знаешь Уорвикшир и…

— Я не могу поехать домой, Пип. Сейчас не могу. Ты же и сам понимаешь.

— Нет, домой к тебе мы не поедем. Выберем какую-нибудь деревушку. У меня с собой три сотни фунтов, так что на первое время хватит. Снимем комнату в заезжем доме, подальше от людных мест, там, где ни «бобби», ни Профессор искать нас не станут. Нам сейчас важно выиграть немного времени. — Он посмотрел на нее с любовью и нежностью. — Милая, я сделал это все для тебя. Ты же сама не захотела бы оставаться там навсегда, правда?

Фанни прерывисто вздохнула.

— Нет, Пип. Господи, да я и минуты лишней там бы не осталась. — Она протянула руку, накрыв ладонью его пальцы, и с тревогой заглянула ему в глаза. — Но… а если с тобой что-нибудь случится, пока ты…

— Ничего со мной не случится. Ты возьмешь билеты до… Знаешь, какое-нибудь подходящее место?

— До Уорвика? Есть еще Лемингтон. Там много деревень с гостиницами. И работу найти можно.

— Давай так и сделаем. Возьми билеты до Лемингтон-Спа. Жди меня здесь. — Он подтолкнул к ней стоявшую на полу кожаную сумку. — Тут все. Все, что у нас есть, в том числе и мои три сотни фунтов. Если я не вернусь к четырем, забирай ее и поезжай в Лемингтон.

— А если ты задержишься? Если опоздаешь?

— Если не приду к четырем, поезжай без меня. Но я вернусь. Обязательно. И намного раньше.

По крайней мере он на это надеялся. Только бы Паркер не разослал по городу своих людей. Уехать из Лондона, спрятаться в глубинке, подальше от дома Стивентона, куда собрался перебираться Мориарти, — вот их единственная надежда. Оставаться в Лондоне с Фанни Пейджет не мог и не хотел — здесь не было никого, кому он мог бы довериться. То, что он задумал, предстояло сделать в одиночку: подкинуть Профессору неприятностей, поставить в положение, когда ему нужно будет думать о себе, а не о паре беглецов. Если все получится, то уже через год они будут жить другой жизнью, спокойной, размеренной, тихой. Он отпустит бороду. Они откажутся от прежних привычек и прежней жизни. Со временем след остынет. И тогда через год или два они будут в безопасности.

Но сейчас перед ним стояла опасная и трудная задача: продержаться несколько часов и, прежде чем покинуть Лондон, сунуть голову в пасть льву.

Доехав на кэбе до Скотланд-Ярда, Пейджет попросил возницу подождать немного, пока он отлучится на несколько минут. Затем, собрав в кулак всю свою храбрость и приняв вид человека, имеющего полное право находиться здесь и даже отдавать приказы, он подошел к окошечку дежурного.

— Я к инспектору Кроу, — произнес он твердо и уверенно. Эту манеру Пейджет позаимствовал у Мориарти, наблюдая со стороны, как держится тот в подобного рода ситуациях.

Сидевший за столом дежурный сержант поднял голову и посмотрел на посетителя с подозрительностью, въевшейся, казалось, в каждую морщинку его усталого лица и бывшей вполне естественной для человека, многие годы имеющего дело с сомнительными личностями.

— Инспектора сегодня не будет, — хмуро ответил он, выказывая, возможно, недовольство тем порядком, что вынуждает человека работать по воскресеньям. — Приходите завтра.

— Завтра не могу. Дело срочное. Семейное. Я приехал издалека и провел в дороге всю ночь.

— Ничем не могу помочь. Его сегодня нет.

— Где я могу найти инспектора?

Сержант смерил Пейджета недоверчивым взглядом.

— Срочное, говорите?

— В высшей степени срочное. Вопрос жизни и смерти. — По крайней мере для самого Пейджета так оно и было.

Сержант открыл какую-то толстую книгу.

— Так… — Брови сдвинулись к переносице. — Вы только на меня не ссылайтесь, ладно? Поищите его на Кинг-стрит. Дом шестьдесят три. Как, вы сказали, вас зовут?

— Еще не сказал. Я его кузен, Альберт Руке.

— Вот как! Ну, тогда все в порядке. Поезжайте на Кинг-стрит. Дом шестьдесят три.

Прошло, наверное, минут десять, прежде чем у сержанта зародились некоторые сомнения относительно кузена инспектора Кроу.

— Я заплачу тебе то, что должен, и дам еще пять шиллингов сверху, если подождешь, — сказал вознице Пейджет, когда кэб остановился перед домом 63 по Кинг-стрит. — Мне надо взять здесь одно сообщение, так что, когда выйду, тебе придется выжать из своей лошадки все, что есть. Получишь еще пять шиллингов.

Возница согласно кивнул.

— Буду на месте, приятель.

Пейджет соскочил на тротуар и направился прямиком к двери. Подойдя вплотную, он сунул правую руку под пальто и сжал рукоятку револьвера, а левой потянул за шнур.

Харкнесс высадил Мориарти и Мэри Макнил у таверны неподалеку от Лейстер-сквер, открытой по воскресеньям и предлагавшей посетителям сытный ланч. Ели молча, и только когда со стола убрали, Мориарти наконец заговорил, дав Мэри простые и четкие инструкции. Расплатившись за картошку с жареной говядиной, он вернулся со своей спутницей к кэбу и приказал Харкнессу отвезти их к «Альгамбре», где у него была назначена встреча с Доктором Ночь, на которую он уже опаздывал.

Привратник, очевидно, и живший в театре, встретил Профессора приветливой улыбкой.

— Он уже ждет вас, сэр. На сцене. Сегодня театр в полном вашем распоряжении. По воскресеньям здесь никого не бывает.

Доктор Ночь — или, если угодно, Уозерспун — ожидал Профессора со своей ассистенткой, пухленькой Рози, явно недовольной тем, что ей испортили выходной, заставив приехать из Клапама. «Женщина», — вздохнул про себя Мориарти. С готовностью принимая от Доктора дополнительную плату, она не желала смириться с необходимостью отдавать за это свое время.