— Где? — спросила Татьяна.

Они повернулись и впервые спокойно посмотрели друг другу в глаза.

— Под окнами, где еще! Во-он они…

Лохматый Челкаш встал на задние лапы, передними уперся в подоконник, начал всматриваться на улицу за окном.

— Когда вишня зацветает, поразительные запахи медленно поднимаются от этажа к этажу… все выше и выше…. — улыбаясь, сказал Леонид. — Тогда я распахиваю настежь все окна и сажусь работать! Весна и запах цветущего вишневого сада для меня самый сильный стимул к работе!

— Три хилых кустика вы называете вишневым садом!? — спросила Татьяна.

— А ты чего хотела!? Колхозные плантации в несколько гектаров? В период цветения они, само собой, распускаются, становятся… объемнее, заслоняют даже крыши этих чертовых гаражей!

Неожиданно где-то за домом громыхнул гром. Челкаш испуганно отскочил от окна и, поджав хвост, забился под письменный стол. Он понимал, конечно, что это всего лишь гром, будет дождь, гроза и все такое. Но никак не мог совладать со своим страхом. И не он один. Все собаки во дворе панически боялись грома. Леонид, глядя на него, снисходительно усмехнулся. Татьяна нахмурилась и, ни слова не говоря, направилась к двери. На пороге обернулась и, недовольно мотнув головой, сказала:

— Кажется, забыла до конца поднять окна в машине. Весь салон зальет!

Она резко повернулась и, плотно закрыв за собой дверь, вышла из квартиры. Леонид доковылял на костылях до двери, распахнул ее и крикнул:

— Эй! Красотка-а! Не понял, как мы договорились?

Из коридора ответа не последовало. Слышен был только грохот закрывающихся створок и шум отъезжающего лифта. Леонид пожал плечами, тщательно запер дверь, медленно вернулся в свой «кабинет», опять подошел к окну. За окном уже вовсю бушевал ливень. Крупные капли барабанной дробью стучали по стеклу.

«Все-таки, где-то я эту красотку видел!» — думал Леонид Чуприн.

Челкаш ни о чем не думал, он задремывал под столом. Под дождь хорошо спится.

Разбудила Суржика вездесущая Ирка Агранат. Не успел еще и трубку к уху поднести, уже услышал ее взволнованный голос:

— Суржик! Все спишь? Легко живете, писатели-поэты. Другие уже детей накормили, и гулять одели. Нашлась твоя Мальвина!

Суржик мгновенно оказался на ногах. Сна, как ни бывало.

— Пока не скажешь, зачем она тебе, адрес не получишь! — смеялась Агранат.

— Ничего интересного! Хочу о ней написать рассказ. Все дела! — за демонстративной зевотой, Валера попытался скрыть волнение. Судя по ироничному хмыканью Агранат в трубке, это ему не удалось.

— Глупей ничего не придумал? — спросила она.

— Правда, на фоне всеобщего вранья, всегда выглядит глупостью! — изрек Суржик. И удивленно вскинул брови. Фраза самому понравилась. Новость от Ирки предельно мобилизовала, добавила адреналина, как модно нынче выражаться. Валера, не отрывая трубки от уха, начал судорожно одеваться.

— Ладно, хрен с тобой! Записывай адрес! Ховрино, знаешь?

— Ну… в общих чертах!

— Третья улица Строителей. Там, говорят, где-то рядом клуб Строителей. Дом четыре, корпус один, квартира восемнадцать. Комуналка.

— Спасибо, Ирэн! С меня шоколадка!

— Мы шоколад не едим. У нас от него аллергия.

Как и все молодые матери, Агранат целиком отождествляла себя со своим ребенком, постоянно говорила только «мы».

— Опасайся фанаток Мальвины! — продолжала Ирка. — Они ее днем и ночью пасут. Совсем дикие. Могут побить.

Выскочив из квартиры, Суржик не стал дожидаться лифта, побежал, перепрыгивая через три ступеньки, по лестнице. Эти чертовы лифты, когда надо, двигаются явно в несколько раз медленнее, последние нервы выматывают.

Машин с каждым часом на улицах и проспектах становилось все больше и больше. Или так только показалось Суржику? Да, нет. Иномарки, иномарки, иномарки…. Всех цветов, размеров, моделей и расцветок стадами скапливались у светофоров, заполоняли собой узкие переулки, громоздились на газонах и тротуарах, сгоняли, и без того несчастных пешеходов, страдающих от жары, на проезжую часть. Но и с проезжей части их обратно на тротуар пытались вытеснить троллейбусы и автобусы, соревнуясь в этом «виде спорта» с вагонообразными «Джипами».

«А ты застраховал свою машину?» — тыкала пальцем в проезжающих автомобилистов гигантская девица с рекламного плаката. Суржик только тяжело вздохнул.

«Страхуй, не страхуй…» — назойливо замелькала в голове очередная эстрадная пошлость. Вот от этих шуток, от скабрезностей, дебильного хохота Валера и бежал несколько лет назад. Быстрее лани. Быстрей, чем камень, выпущенный из пращи. Теперь эта эстрадная пошлость заполонила весь город рекламными щитами.

Москва с каждым днем катастрофически теряла свою индивидуальность. Поглядывая направо или налево, Суржик с откровенной брезгливостью морщился. Ему все меньше и меньше нравится столица. Порой и не поймешь, где находишься? В Мадриде, Берлине, Варшаве или в каком-то Мехико? Афиши и рекламы во всем мире одинаковые. Словно, их штампуют на одном и том же заводе для всего земного шара. Моды на одежду — одинаковые, еда, напитки — одинаковые. Если так пойдет, скоро на всей планете люди и говорить станут на едином языке. Евро-американском.

Ирка Агранат не соврала. В конце улицы Строителей, перед третьим подъездом убогой пятиэтажки кучковалась группа фанаток. Увидев Суржика, вылезающего из машины, они вскочили с ящиков, на которых, судя по всему, дневали и ночевали, встали плечом к плечу у подъезда, загородили Суржику вход. Валера, конечно, мог раскидать их, как цыплят в разные стороны, но, зная буйный нрав этих особей, посчитал за лучшее остановиться. Последовательно посмотрел каждой из тинейджерок прямо в глаза. И улыбнулся. Своей коронной улыбкой. Открыто и доброжелательно.

На тинейджерок его улыбка не произвела ни малейшего впечатления. Они еще больше помрачнели, плотнее сомкнули ряды.

— Ты к кому? К Мальве?

— Она не принимает!

— Назначено! — произнес Суржик магическое булгаковское слово. Оно многократно выручало Валеру. В любых запутанных ситуациях. Самые угрюмые секьюрити отступали перед этим загадочным словом.

— Ты кто будешь?

— Журналист, небось? — подозрительно спросила самая маленькая.

— Небось! — кивнул Валера. И поспешно добавил, не моргнув глазом. — Газета «Метрополитен стресс»! — О такой газете тинейджерки явно и слыхом не слыхивал. Ее, «небось», и в природе не существует. Но в данный момент это не имело значения.

— Если будешь поливать нашу Мальву грязью… — угрожающе начала одна.

— Лучше б тебе тогда на свет не родиться! — закончила другая.

— Номер машины мы уже записали! Не спрячешься! — из-за спин подруг прошипела третья. — Из-под земли откопаем!

Валера, пустив в ход все красноречие и обаяние, попытался убедить тинейждерок в бесконечной чистоте своих помыслов и благородстве намерений. Уламывая фанаток, он бросал быстрые взгляды на окна второго этажа. Ирка Агранат выяснила даже такую немаловажную деталь, Мальвина прячется от всех, под чужой фамилией. И проживает на втором этаже в «хрущобе». Все совпадало. Валера успел заметить, одна из занавесок на втором этаже едва заметно колыхнулась. За ним явно наблюдали.

Господи! Неужели за ней скрывается его Надя? Что это все значит?

Мрачные фанатки ни в какую не желали расступаться и пускать его даже в подъезд. Валера вернулся к машине, достал из багажника четыре банки пива «Балтика» и торжественно вручил их озверелым поклонникам Мальвины. Те приняли пиво как должное, даже спасибо не сказали. Окончательно растопила лед недоверия только пачка жевательной резинки из кармана Суржика, пущенная по рукам мрачных девиц. И две пачки сигарет «Норд стар». Тинейждерки нехотя расступились.

Дверь квартиры на втором этаже открылась сама собой. Суржик не успел даже до кнопки звонка пальцем дотянуться. На пороге возникла маленькая сухонькая старушка с любопытными, как у мышонка глазами. Она кивнула Суржику как старому знакомому и проводила в самую дальнюю комнату. Судя по всему, ей уже не раз и не пять, приходилось встречать и провожать многочисленных посетителей.