— Во всяком случае, ты чертовски хороша, — продолжал он, обнимая ее за талию. — Надень синее платье и пойдем в театр.

— Как в театр? — удивилась Исабель. — Ведь мы собирались пойти на выставку.

— Планы изменились, — виновато сказал Фернандо. — Выставка подождет, а сегодня мы пойдем с тобой в театр.

— С какой стати?

— Нас с тобой приглашает Марио.

— Право, не знаю, как и быть, — нерешительно сказала Исабель, вовсе не собираясь отказать Фернандо. — Этот Марио хороший парень.

— Да, — согласился Фернандо. — Нам неловко ему отказывать. Еще обидится. Он очень настаивал, чтобы мы непременно пошли с ним.

— А что сегодня будет в театре?

— Играет какой-то знаменитый музыкант. — Фернандо пожалел, что забыл фамилию музыканта. — Что скажешь на это?

— Ты лучше сам реши, Фернандо, — сдержанно произнесла Исабель.

— Тогда мы идем, — сказал Фернандо. Он тут же отправился к Марио сообщить ему, что они согласны.

— Как ты думаешь, сделать мне такую же прическу, как вчера? — спросила Исабель, когда Фернандо возвратился в номер; в руках она держала какие-то предметы туалета.

— Конечно, — отозвался Фернандо.

Исабель облегченно вздохнула. Просто провести вечер в обществе Фернандо и Марио было самым приятным из всех вариантов, какие были ей предложены в этот день.

Она оделась и причесалась с особой тщательностью, а Фернандо надел свой черный смокинг.

— Однако! — воскликнул Марио, когда Исабель и Фернандо показались в вестибюле театра. — Вы сегодня очаровательны!

Исабель вздрогнула, почувствовав на себе его восхищенный взгляд.

— Пойдемте! — сказал он и двинулся вперед, показывая дорогу.

Театр блистал нарядами. Это была живая иллюстрация к старому выражению «разодеться в пух и прах».

— Вы когда-нибудь были в этом театре? — спросил Марио.

— Нет, никогда, — ответила Исабель.

— О, он бесподобен, бесподобен!

И он стал рассыпаться в похвалах по адресу актеров и музыкантов, повторяя избитые фразы людей своего круга.

— Откуда вы их всех знаете? — удивилась Исабель.

— Я? — переспросил Марио. — Для этого нужно любить театр. — Он сделал особое ударение на слове «театр».

— Как мило! — отозвалась восхищенная Исабель. — У нас в Буэнос-Айресе тоже есть прекрасные театры. Вы бывали там?

— Нет, — ответил Марио. — Но надеюсь там побывать, если вы с Фернандо меня пригласите.

— Приезжайте, — отозвался молчавший все время Фернандо. — Мы будем рады принять вас у себя.

Марио отправил Фернандо за программкой и снова принялся рассказывать Исабель о театре.

Исабель была несказанно довольна роскошным убранством лож, элегантным видом своего друга. В его манерах присутствовали только любезность и вежливость.

Фернандо тоже принимал участие в разговоре, но по сравнению с Марио казался весьма недалеким. Их новый друг развлекал и его, и Исабель, и теперь она отчетливо понимала, насколько Марио выше Фернандо.

— Я получила огромное удовольствие, — сказала Исабель после концерта.

— Я тоже, — поддержал ее Фернандо.

Они оба улыбались и смотрели на Марио с благодарностью.

— А вы избавили меня от скучного вечера, — ответил Марио. — Спокойной ночи!

Он взял маленькую ручку Исабель и поцеловал ее.

— Еще раз благодарю вас! — сказала ему Исабель.

Бернарда поднялась с постели рано. Ночь пролетела быстро и незаметно. Можно сказать, что Бернарда совсем не спала, так, задремала несколько раз и все время пробуждалась от какого-то неприятного предчувствия.

Бернарда скоренько умылась, причесалась и надела свое повседневное платье. Она носила его уже несколько лет и так освоилась с этим нарядом, что не хотела менять ни на какой другой, пускай даже и новый.

После встречи и разговора с адвокатом Пинтосом Бернарда впала в отчаяние, но потом, поразмыслив, решила быть хитрее и выждать некоторое время, посмотреть, как дальше будут развиваться события.

Было еще очень рано, и потому Бернарда не торопилась идти в дом. Хозяева и прислуга еще спали. Она подошла к бельевому шкафу, открыла его и, пошарив рукой в ворохе белья, вытащила темно-синюю лакированную шкатулку. Держа ее в руке, она что-то задумчиво пробормотала себе под нос и, шаркая по полу ногами, подошла к стоявшему у окна стулу и села на него. Руки ее от волнения дрожали, сердце, казалось, вырвется из груди. Бернарда вспомнила об Исабель, и все ее мысли были только о ней.

Бернарда сняла с шеи цепочку с ключиком и открыла шкатулку. Вынув оттуда два каких-то документа, она бегло пробежала по ним глазами и опять задумалась.

— Оба документа совершенно законны, — сказала она вслух. — Но один из них — фальшивый. Вероятно, мне следовало бы уничтожить настоящий… Но нет, я не могу, не могу это сделать. Я не могу уничтожить единственное доказательство, подтверждающее, что Исабель моя дочь.

Бернарда вдруг заплакала. Слезы текли по ее щекам, и она не пыталась их утереть. Сидя на стуле, она начала раскачиваться из стороны в сторону и, мотая головой, приговаривала:

— Почему, Господи! Ну почему я не могу решиться и разом покончить со всем этим? Исабель должна носить имя и фамилию Герреро. Она и есть Герреро. Ведь от этого зависит ее счастье. Эти документы никогда не должны попасть в чужие руки, и когда-нибудь я уничтожу их. Но сейчас я не могу…

Горе, постигшее Исабель, сделало ее одухотвореннее. Она, как ей раньше представлялось, горячо любила Фернандо, но смерть матери оборвала что-то в самом ее существе. Исчезли ее жизнерадостность, бодрость, энергия и веселость. Казалось, потускнел и потерял свою теплоту даже цвет ее пышных волос. Лицо заострилось, приобрело что-то аскетическое, в голубых глазах сквозили глубокие темные крапинки, восхитительный цвет кожи словно померк. Но если в ней уже не было прежней живости, которая поразила Фернандо в первую их встречу, то красота ее стала более зрелой, а неизбывная печаль придала ее натуре глубину и значительность.

— Как ты сегодня себя чувствуешь, Исабель? — спросил ее Фернандо.

— Спасибо, дорогой, у меня все прекрасно!

— Хочешь, мы побродим сегодня по городу, зайдем в ресторан?

— Мне бы не хотелось, Фернандо. Если ты хочешь, то иди один, а я посижу сегодня дома.

Она говорила ласково, но без всякого воодушевления. Фернандо заметил, что голос у нее стал более глубоким и звучным. Он понимал ее горе и старался быть с нею деликатнее.

— Тебе здесь нравится, Исабель? — спросил он тихо.

— Да, мне здесь хорошо.

— Думаю, нам стоит выехать за город. Ты не будешь против? Не люблю бродить один. Я покажу тебе много интересного.

— Ну, раз так, я охотно пойду с тобой. — Она слабо сжала ему руку. — Мы будем с тобой всегда вместе.

— Да, Исабель.

Она выпустила его руку и устремила невидящий взгляд куда-то вдаль.

Они запаслись провизией и всем необходимым и отправились за город пешком. Благо жили они на окраине и идти было недалеко. Они прошли мимо нескольких выкрашенных в белый цвет домиков, мимо протестантской церкви и вышли на узкую дорогу, которая вела на запад.

— Еще далеко? — устало спросила Исабель.

— Не знаю, — ответил Фернандо. — Мы должны найти удобное и красивое местечко.

Исабель убрала несколько прядей своих светлых волос под белую шляпку; крутой поворот дороги заставил ее прижаться к плечу Фернандо. Чтобы помочь ей удержать равновесие, он взял ее под локоть.

Скоро они очутились в сосновом лесу, где под ногами сухо потрескивали иглы хвои, потом вышли на желтовато-серые пески пустошей. Затем они набрели на прекрасную дубовую рощу и решили остановиться там.

Исабель села на раскладной стул, который Фернандо прихватил с собой. Она держала в руках книгу, но не читала ее.

Когда наступило время обеда, они спрятались в прохладной тени и Исабель вынула еду из корзинки. День был безветренный. К еле ощутимому запаху дубовых листьев примешивался аромат водяных лилий, долетавший с соседнего болотца. Исабель доставала из корзинки и подавала Фернандо бутерброды с сыром. Фернандо глядел на Исабель и думал о том, что никогда не видел женщины прекраснее ее. Толстые ломти желтого сыра были очень аппетитны, вкусно было все, но есть Фернандо не мог. В нем просыпался новый, неутолимый голод. Он, как зачарованный, смотрел на нежную кожу Исабель, ее точеное лицо, задумчивые глаза, полные, свежие губы, которые теперь немного поблекли, но скоро, он знал, расцветут снова.