Тот внимательно осмотрел его:

– Я конфискую его как вещественное доказательство.

– Об этом не может быть и речи, – тоном, не допускающим возражений, заявил Рэнсом. – Оружие мне необходимо, чтобы защищать мисс Баррингтон. Это моя работа.

– Меня не волнует, что вам необходимо, а что нет, – невозмутимо бросил Эскалант.

– Но насколько мне известно, распоряжения президента Веракруса в Монтедоре должны кого-то волновать, не так ли? – усмехнулся Рэнсом. Пошарив в кармане, он вытащил какую-то бумагу и протянул ее Эскаланту. – Можете убедиться: подписано самим президентом.

Эскалант взял листок и внимательно прочитал написанное.

– Составлено очень умно, мистер Рэнсом. Придраться тут не к чему, – злобно пробормотал он, покраснев.

– Мы можем идти?

– Нет. У меня могут возникнуть новые вопросы к вам после того, как я осмотрю место происшествия и поговорю с другими свидетелями, – ответил Эскалант. – Поэтому прошу вас задержаться еще ненадолго. И вас тоже, – обратился он к Мартине.

– Но вы хотя бы отведете нас куда-нибудь? – не выдержал Мартине. – Не может же мисс Баррингтон стоять все это время…

Эскалант взглянул на Мадлен. По одному только выражению его глаз она поняла, что выглядит ужасно. Ухмыльнувшись и кивнув, генерал жестом указал им на свою машину. Конечно, будь ее воля, Мадлен предпочла бы постоять где-нибудь у стены дома, только бы не сидеть в машине этого мерзкого типа. Однако каменное выражение лица сегуридора, стоявшего рядом, подсказало ей, что в споры лучше не вступать. Он открыл дверцу машины и, казалось, был готов запихнуть ее туда силой, вздумай она оказать сопротивление.

– Очень мило, – прокомментировал ситуацию Рэнсом, после того как сегуридоры захлопнули за ними дверцу машины. Впрочем, салон автомобиля был довольно просторным. Рэнсом сел напротив Мадлен, Мартине пристроился справа от нее. – Если он захочет, то наплетет прессе черт знает что, а нас даже не покажет журналистам.

– Не понимаю, почему он так тебя не любит? – спросила Мадлен, рассматривая то, что осталось от чулок.

– Господи, с тобой все в порядке? – Рэнсом быстро нагнулся и, приподняв ее ноги, положил их к себе на колени. – Да ты вся исцарапана и в синяках.

– Ты ему сделал какую-то пакость, когда был в Монтедоре в последний раз? – не унималась Мадлен.

– А где твои туфли? Почему ты босиком?

– Ты пытался соблазнить его дочь или что-то в этом роде?

– Господи, что с твоими несчастными коленками? – Рэнсом, казалось, не слышал ее, растирая ей икры и лодыжки. – Да, ну и видок у тебя. Прости, но выглядишь ты просто ужасно.

– А ты, случайно, не обидел его жену?

– Не понимаю, что с тобой произошло?

Мартине неодобрительно покачал головой и вмешался:

– Довольно же наконец! Вы всегда разговариваете друг с другом вот так?

– Как правило, – признался Рэнсом, внимательно осматривая ноги Мадлен. – Необходимо будет заняться ими, как только мы вернемся.

– Не понимаю, как вы умудрились до сих пор не убить друг друга… – вздохнул Мартине.

– Туфли я потеряла, когда ты тащил меня вслед за собой, – принялась объяснять Мадлен. – А синяки, наверное, от того, что ты швырнул меня на землю, чтобы защитить от взрыва.

– Эскаланту не понравилось, что Веракрус обращается за помощью к иностранным специалистам, – объяснил ей Рэнсом, гладя ушибленные места на ногах. – С первого взгляда я почувствовал его скрытую враждебность ко мне. Ну а потом, когда я настоял на том, чтобы всем, включая сегуридоров, было строжайше запрещено носить во дворце оружие, – он и вовсе меня возненавидел. Ведь к нему это тоже относится.

– А, да, – снова вмешался Мартине. – Кажется, вспоминаю… Вы были арестованы тогда…

– Что? – изумилась Мадлен. – Тебя здесь даже арестовывали?!

– Что поделать… Когда Эскалант понял, что Веракрус собирается во всем следовать моим инструкциям, он попытался убедить меня изменить свои распоряжения относительно охраны дворца. Когда ни угрозы, ни взятки не помогли, он пошел на последний шаг: засадил меня в тюрьму.

– Но как?

– В этой стране Эскалант привык делать все – вернее, почти все, – что захочет. К счастью, о моем аресте быстро узнал Веракрус, и в тот же день меня выпустили. Оба решили обернуть все происшедшее в шутку.

– Рэнсом, но тогда тебе ни за что не следовало возвращаться сюда! – воскликнула в отчаянии Мадлен. – Ради Бога, зачем ты снова здесь?

– Положим, на это у меня были свои причины, – лаконично ответил Рэнсом. – Кстати, нет ли в машине Эскаланта чего-нибудь выпить?

– Было бы весьма кстати, – живо откликнулся Мартине, открывая дверцу небольшого холодильника и доставая бутылку.

– Вы меня неправильно поняли, – улыбнулся Рэнсом. – Мне нужен спирт, чтобы промыть раны Мадлен, пока туда не попала какая-нибудь зараза.

– Французским коньяком? – поразился Мартине.

– А когда промоем, если что останется, отдадим вам, – великодушно пообещал Рэнсом. – Сеньор, дайте-ка мне ваш платочек. – И он потянул руку к носовому платку, торчащему из кармана пиджака Мартине.

– Но… он очень дорогой! – попытался возразить Мартине.

– Оставь его в покое, Рэнсом! У меня есть платок. – Мадлен открыла крохотную кожаную сумочку, висящую у нее на плече. Деньги, документы… И вдруг ее словно током ударило. – Господи, мой портфель!

– Что? – не понял Рэнсом.

– О Господи! – Мадлен в отчаянии обхватила голову руками. – Я оставила его в кафе.

– Что там было? – не повышая голоса, спросил Рэнсом, забирая у Мадлен носовой платок.

– Копии документов, над которыми мы сегодня работали. Все мои записи…

– Еще что-нибудь?

Мадлен помолчала размышляя и покачала головой:

– Да нет, кажется, больше ничего важного…

– Их можно как-нибудь восстановить?

– Надеюсь, что да. – Мадлен тяжело вздохнула. – Придется с утра пораньше звонить своим банкирам и юристам, чтобы они срочно прислали копии. Слава Богу, оригиналы у них есть…

– Снимай чулки, – неожиданно приказал Рэнсом.

– Что?

Он выразительно покачал рукой, в которой держал носовой платок и бутылку коньяка:

– Чулки. А вы, – обратился он к Мартине, – закройте, пожалуйста, глаза на несколько минут.

– Но сейчас разве время… – начала Мадлен, но Рэнсом не дал ей договорить:

– Неизвестно, какая зараза кишит на этих грязных улицах! Знаешь, как быстро размножаются микробы и бактерии в таком климате?

– При всем моем к вам уважении, мисс Баррингтон, – вмешался в разговор Мартине, – должен признать, что мистер Рэнсом абсолютно прав. В сыром и теплом климате бактерии распространяются просто-таки с молниеносной скоростью. Поэтому вам ни в коем случае не следует оставлять царапины без должного внимания.

– Похоже, вы оба правы, – вздохнула Мадлен, Все еще расстроенная потерей портфеля. – Слава Богу, хоть паспорт и деньги при мне.

– Да и вы сами живы, – мягко вставил Мартине. – Подумать только, эти подонки покушались на мою жизнь!

Рэнсом смочил платок Мадлен изрядным количеством коньяка, а бутылку с остатками протянул Мартине:

– Выпейте немного. Только не забудьте сначала закрыть глаза.

Мартине взял бутылку из рук Рэнсома, закрыл глаза: и, сделав огромный глоток дорогого коньяка, глубоко, с наслаждением вздохнул.

Мадлен чуть поддернула платье, расстегнула пояс и стянула с себя то, что когда-то называлось чулками.

– Терпи, будет щипать, – предупредил Рэнсом.

– Ничего, – вздохнула Мадлен, – давай начинай уж.

Рэнсом посмотрел на нее с улыбкой:

– Слушаюсь, миледи…

Щипало и в самом деле ужасно. Мадлен прикусила губу, когда Рэнсом прижигал коньяком раны и царапины на ее ступнях, коленях и локтях. Когда он закончил, то предложил и ей выпить немного. Она согласилась и, сделав несколько глотков, вернула ему бутылку. Рэнсом отпил немного и снова отдал бутылку Мартине, который, казалось, еще не напился.

– Честно говоря, никогда не думал, что ситуация в стране может испортиться до такой степени, – проговорил Мартине, снова передавая коньяк Мадлен.