Принц замолк, и Клиона вопросительно посмотрела на него.

— И все-таки я ничего не понимаю, — призналась она.

— Для меня все ясно, — сказал принц. — Вы — светлая женщина, дорога сердца. Когда прорицательница говорила о путешествии на север, я понял, речь идет о Париже. И понял также, что нужно от меня Бонапарту. Он хочет женить меня на одной из своих сестер.

— И как вы оцениваете такую идею, ваше высочество? — спросила Клиона.

— Я отнюдь не глупец, — ответил принц. — Разве вы не слышали — первый консул Франции Наполеон женит и выдает замуж всех членов своей семьи и устраивает их как можно лучше? Я узнал также, его младшая сестра Полина, скорее всего, овдовела. Она была замужем за молодым генералом Леклерком, его направили в Санто-Доминго[24] восстановить там рабство. Но кампания оказалась гибельной.

Дошли слухи, что желтая лихорадка унесла жизни почти всех французских солдат — двадцать пять тысяч погибло. Сообщивший мне это — он только оттуда — говорит, когда он уезжал, Леклерк был при смерти. Быть может, сейчас уже получено известие о его смерти. Если Полина овдовела, она, скорее всего, отправилась во Францию. Быть может, я ошибаюсь, но чутье подсказывает мне — Наполеон ищет богатого зятя.

— Это всего лишь домыслы, ваше высочество, — заметила Клиона.

— Зулейка — провидица, — отвечал принц. — Я верю ей и боюсь за свое будущее, а потому вы должны стать моей женой. Вот дорога моего сердца, на которой я найду счастье.

— Неужели вы говорите это всерьез? — поразилась Клиона.

— Именно так. И я вызвал вас сюда с самыми серьезными намерениями. Когда мы спустимся к гостям, я объявлю им о нашей предстоящей свадьбе.

Клиона поднялась. Она побледнела как полотно, но голос у нее был ровный и спокойный. Она сказала:

— Если вы так поступите, я буду отрицать это. Я сообщила вчера вашему высочеству о своем решении и должна повторить снова — я очень сожалею, но не могу выйти за вас замуж.

— Я боялся услышать подобный ответ, — проговорил он. — Я знаю, мне следует подождать, дать вам время подумать, время полюбить меня. Но именно этого я не могу себе позволить — время не терпит. Если вы не согласитесь по своей воле, я заставлю вас.

— Я не могу понять, что вы имеете в виду, ваше высочество! — сказала Клиона и, словно защищаясь, прижала к груди дрожащие руки.

— Вам не следует так меня бояться, — сказал он, будто разгадав ее страх. — Я не обижу вас, я слишком вас люблю. Если желаете, я встану перед вами на колени и буду целовать землю у ваших ног. Но я должен принудить вас к решению, я намерен сделать вас своей женой и потому буду держать здесь, пока не получу обещания выйти за меня замуж.

— А если я все же откажусь?

Принц усмехнулся.

— Разве вам непонятно, что произойдет? — спросил он. — Через час, а то и раньше, гости увидят — нас обоих нет. Итальянцы не англичане, медлительные по природе, они делают очень быстрые выводы. Сначала станут шептаться, переглядываться, возможно, улыбаться. Пройдет несколько минут — заговорят громче. Начнутся вопросы, куда мог деться принц и что удерживает его в обществе очаровательной и прелестной молодой англичанки, разговором с которой он был поглощен перед обедом.

Пройдет еще немного времени, шутки станут более вольными, а после возмутятся все дамы. Они сочтут себя оскорбленными — такое недопустимо на респектабельном приеме. Они попросят вызвать их кареты и отбудут, выражая возмущение и гнев по поводу дурных манер хозяина. Они многого наговорят, но в глубине души будут готовы простить меня. Я мужчина. А вот женщине они не простят.

— Что вы хотите сказать? — еле слышно промолвила Клиона.

— Я хочу сказать, — отвечал принц, — с этого вечера ваша жизнь в свете закончится. Если кто-то и будет с вами поддерживать отношения, то лишь те, кто не слышат о вас ранее; вас не будут приглашать на приемы, никуда, где присутствуют светские люди. И во время визитов к леди Рейвен ее гости всегда ясно дадут понять — ваше присутствие нежелательно…

Клиона смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Как вы можете замышлять такую жестокость, если говорите, что… любите меня?

— У вас в стране есть девиз: «В любви и на войне все средства хороши», — ответил он. — Речь идет о любви, и я хочу вас в жены.

— Я не позволю шантажировать себя! — вскричала Клиона.

Она бросилась к дверям, хотя понимала всю бесполезность этого. И тут же принц, засмеявшись, поймал ее и сжат в объятиях.

— Почему вы отвергаете меня? — спросил он, но теперь его голос был хриплым и глухим от страсти. — Вы так прекрасны, так очаровательны. Я вас люблю, мы будем счастливы.

Клиона вскрикнула, но он закрыл ей рот поцелуем. Она попыталась высвободиться, и вдруг снаружи с силой повернули ручку двери.

Принц поднял голову, Клиона набрала в грудь воздуха, чтобы позвать на помощь, но он зажал ей ладонью рот. Ручка снова повернулась, потом дверь дрогнула, словно в тонкую филенку изо всей силы ударило могучее плечо.

Обхватив Клиону одной рукой, другой закрывая ей рот, принц остолбенело глядел на дверь. Еще один сильный удар, и дверь, украшенная изящной средневековой резьбой, подалась внутрь. Замок затрещал и сломался, дверь распахнулась, и в комнату вошел лорд Рейвен.

Принц и Клиона, потрясенные, не двигаясь, смотрели на вошедшего, а лорд Рейвен учтиво поклонился и смахнул с рукава пыль. Затем неспешно, даже лениво, сохраняя великолепную осанку, он двинулся вперед по кабинету, все еще занятый настоящими или воображаемыми пылинками на безупречном рукаве.

— Боюсь, ваше высочество, — сказал он скучливо, растягивая слова, как было модно в Сент-Джемсе, — от жары у вас заклинивает двери. У меня дома та же беда в сырую зимнюю погоду. Разрешите дать вам дельный совет. Пчелиный воск — вот что вам нужно, дружище.

Принц мгновенно отпустил Клиону и встал лицом к лицу с флегматичным англичанином. Бледный до синевы от ярости, сжав кулаки, он сделал шаг вперед.

— Вы пришли сюда… — начал он обвиняюще.

— Да, сэр, я пришел сюда, — сказал лорд Рейвен, по-прежнему лениво растягивая слова, — сообщить вам, что, к великому сожалению, мы должны покинуть ваш восхитительный прием. Моя матушка немного устала и просит мисс Уикем сопроводить ее домой.

Клиона наконец вышла из оцепенения, охватившего ее, когда появился лорд Рейвен, и бросилась к нему. Ее сотрясала дрожь, она ухватилась за руку своего спасителя, как утопающий за соломинку.

— Слава богу, что вы здесь, — прошептала она.

Его лицо оставалось бесстрастным.

— Не стоит слишком волноваться, — сказал он. — Ничего серьезного. Но матушка уже не молода, и о ней следует проявлять особую заботу.

Принц выпрямился, и рука его почти инстинктивно потянулась к эфесу шпаги, которой, по счастью, при нем не было.

— Милорд! — воскликнул он громовым голосом. — Я требую…

— Очень любезно со стороны вашего высочества потребовать для нас карету, — прервал лорд Рейвен. — Я как раз хотел просить вас об этом. Не слишком вежливо, конечно, спешно покидать прием, и столь рано, но, думаю, вы, как видная фигура в римском обществе, не желали бы никаких происшествий с британской подданной, которая является вашей гостьей. Международные инциденты чреваты бесконечными неприятностями и — сплетнями.

В тоне лорда Рейвена явственно прозвучало предупреждение. Он оставил манеру растягивать слова, и голос его был резок, как удар хлыста. Принц безмолвствовал. Он потерпел поражение и понимал это. Он лишь закусил в бешенстве губу, когда лорд Рейвен откланялся и без единого слова увел Клиону, не отпускавшую его руки.

Они шли по коридору к лестнице. Дрожащая Клиона испытывала непреодолимое желание броситься прочь, бежать от человека, наблюдавшего постыдную сцену из дверей только что покинутого ими кабинета. Но лорд Рейвен шел неторопливой походкой, и ей, по-прежнему держащейся за его руку, приходилось соразмерять шаги с его шагами. И лишь когда они достигли нижнего коридора, она, наконец, овладев собой, прошептала: