– Тебе не нравится в Харране? Здесь ведь ты тоже учишься.

– Да, учусь, но тут все по-другому.

– Что же другое?

– Все: солнце, ночь, то, как разговаривают люди, и то, как пахнет инжир.

– Д-а, тебя охватила ностальгия!

– А что такое ностальгия?

– Тоска по тому, что утеряно, а иногда и по тому, чего человек и сам толком не знает.

– Я не хочу покидать наш род, однако жить в этих местах мне совсем не нравится.

– Ну, мы пробудем здесь не так уж долго.

– Я знаю, что Фарра очень старый, и когда его уже не будет, ты поведешь нас в Ханаан. Однако я не знаю, хочу ли я идти в Ханаан. И моей матери тоже хотелось бы вернуться в Ур.

Шамас замолчал, огорчившись тем, что слишком уж разоткровенничался. Он боялся, что Аврам все расскажет его отцу, и тот расстроится, когда узнает, что его сын чувствует себя несчастным. Аврам, похоже, догадался, о чем думает Шамас.

– Не беспокойся, я никому ничего не скажу. Однако нам нужно подумать, как снова сделать тебя счастливым.

Мальчик, немного успокоившись, кивнул и снова взял в руку палочку для письма, чтобы продолжать записывать то, что ему рассказывал Аврам.

И он услышал от Аврама, что Ной сначала выпустил из ковчега ворона, а затем голубя, чтобы увидеть, сошла ли вода с лица земли, и что Ною пришлось выпускать голубя и второй раз, и третий, пока голубь, наконец, не возвратился к нему. А еще – что Бог сжалился над людьми и сказал: «Не буду больше проклинать землю за человека… и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал».

Аврам также поведал Шамасу, что Бог благословил Ноя и сынов его и сказал им, чтобы они плодились и размножались и наполняли землю. И отдал Господь людям все движущееся, что живет, как некогда зелень травную дал им, но запретил им есть плоть с душою ее, с кровью ее. «Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека».

– А может, он вернул людей в рай? – спросил Шамас.

– Нет, этого не произошло, хотя Бог простил нас и снова превратил человека в самое важное существо его творения отдав в его руки все то, что он создал на земле. Однако с тех пор уже ничего не доставалось даром. Людям и животным приходится бороться за то, чтобы выжить. А еще нам приходится работать, чтобы добыть семя земное. А еще женщинам приходится в муках рожать потомство наше. Нет, Бог не вернул нас в рай – он всего лишь пообещал не истреблять нас с лица земли. Никогда уже больше не отворятся окна небесные и не будет уже потоков воды и потопа для опустошения земли… На этом сегодня закончим, а то солнце уже садится. Завтра я расскажу тебе, почему не все люди говорят на одном языке и почему не всегда понимают друг друга.

Мальчик удивленно поднял брови. Аврам, конечно, был прав: становилось все темнее и темнее, и уже пора было уходить. Однако Шамасу хотелось еще хотя бы немного послушать повествование Аврама. Конечно, мать может вскоре его хватиться, а отец, чего доброго, поинтересуется, что он выучил за сегодняшний день. Сделав над собой усилие, Шамас быстро поднялся, аккуратно собрал таблички и бегом направился к дому, построенному из глиняных кирпичей, в котором жила его семья.

На следующий день Аврам не пришел на встречу с Шамасом: ему хотелось побыть в одиночестве, ибо он слышал внутри себя голос Бога. Этой ночью он проснулся весь в поту, чувствуя, как сжимаются все его внутренности.

Поднявшись, он пошел куда глаза глядят и так бродил целый день, пока не наступил вечер. Аврам решил отдохнуть в пальмовой роще, вокруг которой росла мелкая трава. Там он стал ждать знамения Господнего.

Закрыв глаза, Аврам вдруг почувствовал, как у него закололо сердце, и в этот самый миг он отчетливо услышал голос Господа:

Аврам открыл глаза, ожидая увидеть Господа, однако пальмовую рощу уже окутала ночная тьма, и только красноватая луна и тысячи звезд, кажущиеся малюсенькими переливающимися точками, сияли на небосклоне.

Аврама снова охватило беспокойство: он только что отчетливо слышал голос Бога и все еще ощущал, как эхо произнесенных Господом слов отдается в нем.

Он знал, что ему придется отправиться в землю Ханаанскую, как того хотел Господь. Еще до того как Аврам покинул Ур, Господь указал ему, куда он должен держать путь, однако Авраму пришлось по дороге задержаться в Харране, потому что Фарра был стар и хотел отдохнуть на земле своих предков.

День уже много раз сменял ночь, а ночь – день, но род Фарры все еще находился в Харране, где они нашли хорошие пастбища, а в городе можно было выгодно торговать. Они осели в этих местах надолго, подчиняясь воле Фарры, однако Аврам всегда знал, что их пребывание здесь – временное, ибо настанет день, когда Господь потребует от Аврама выполнения своей воли.

И вот этот день настал. Аврам чувствовал тяжесть на душе, потому что понимал: ему следует подчиниться воле Бога, но при этом он неизбежно огорчит Фарру.

Его престарелый отец, который уже плохо видел и едва мог ходить, теперь большую часть дня дремал, мысленно переносясь в прошлые времена и страшась того, что ждет его в мире ином.

Как же сказать Фарре, что им снова нужно отправляться в путь? От одной мысли об этом у Аврама болезненно сжималось сердце, а на глазах выступали слезы, так как он был не в силах их сдержать.

Аврам любил своего отца, который всегда был для него мудрым наставником. Именно у него Аврам научился всему тому, что он сейчас знал, и, наблюдая именно за его умелыми руками, лепящими статуи, Аврам осознал, что не может Бог быть созданным человеком.

Фарра верил в Бога Единого и сумел привнести эту веру в души людей своего рода, хотя он отнюдь не препятствовал поклонению сделанным из глины и роскошно украшенным статуям богов, стоящим в святилищах.

Аврам неторопливо направился к дому своего отца, где его ждала Сара. Неожиданно он почувствовал, что отец его ждет и даже услышал его встревоженный голос. Аврам ускорил шаг.

Когда он подходил к Харрану, ему повстречался один мужчина из их рода, который повсюду искал Аврама, чтобы отвести его к отцу. Мужчина объяснил, что Фарра еще накануне вечером впал в полубессознательное состояние, из которого его никому не удается вывести, и что он все время зовет Аврама.

Войдя в дом, Аврам приказал всем женщинам выйти из комнаты отца и попросил своего брата Нахора оставить его наедине с отцом.

Нахор, утомившись за долгий рабочий день, вышел подышать прохладным ночным воздухом, а Аврам остался ухаживать за Фаррой.

Те, кто находился в доме, слышали, как из комнаты Фарры раздавался приглушенный голос Аврама, а еще им казалось, что они также слышат и слабый голос его отца.

На следующее утро Фарра умер. Рабыня Сары, жены Аврама, тут же сообщила об этом Ядину, отцу Шамаса, и тот немедленно пришел в дом Фарры, до которого от его дома было буквально несколько шагов. Там Ядин встретил Аврама и его брата Нахора, а также их жен Сару и Милку и племянника Лота.

Женщины причитали и рвали на себе волосы, а мужчины онемели от горя.

Ядин не растерялся и послал рабыню сказать его жене, чтобы она собрала других женщин и чтобы они вместе обмыли тело Фарры и подготовили его к сну вечному в земле Харрана.

Фарра умер в том месте, которое он очень любил, потому что именно в Харране во время отдыха между бесконечными переходами вместе со скотом в поисках новых пастбищ на белый свет родилось почти столько же его предков, сколько и в Уре.

Выждав положенное время, родичи покойного предали его тело земле – сухой и рассыпчатой в это время года.

Горе Аврама, лишившегося отца, было неизмеримым. Фарра был его родителем и его наставником, научившим сына всему тому, что тот сейчас знал. А еще Фарра помог Авраму найти путь к Богу и никогда не упрекал Аврама за то, что тот насмехался над изготовленными Фаррой глиняными статуями, которые становились богами по приказу какого-нибудь знатного чиновника, а то и самого царя.